Целитель - Gezenshaft

Розье, Уизли, Яксли… Это те семьи, в которых ещё хоть кто-то жив на данный момент.

— Невероятно… — Гермиона смотрела на меня с искренним удивлением. — Ты за полгода узнал о социальной части магмира больше, чем я за два с половиной.

— Ты чисто магией интересуешься, если я правильно понял.

— И историей. Правда, последнее время у меня есть некоторые сомнения в достоверности информации из книг.

— Это хорошо. Когда есть сомнения, лучше работают мозги, сопоставляя информацию из разных источников.

Гермиона откинулась на спинку стула, усталым взглядом обведя баррикады из книг на столе.

— Может быть тебе нужно помочь с чем-то?

— Помочь? Нет, Гермиона. Разве что потом, летом, с арифмантикой. Я думал изучать её самостоятельно. Учебники вполне хорошие, понятные, и без всякой «воды».

— Эх… Это так. Вот бы все такими были. Я об учебниках.

Поговорив, мы приступили каждый к своим занятиям. В тёмное время суток библиотека освещалась мягким и неярким желтым светом светильников, создавая уютную атмосферу для чтения и работы с книгами. Вот и мы занялись этим самым чтением, но тишина не продлилась и полминуты.

— Гектор.

— М-да? — я поднял взгляд с книги на Гермиону.

— Ты говорил о семьях магмира. А что насчёт Гринграсс?

— Хочешь знать, — чуть ухмыльнулся я, — не корыстными ли я целями руководствуюсь, общаясь с Дафной?

— Нет, что ты! Просто интересно…

Я отложил в сторону книгу и, подперев рукой голову, начал вспоминать разрозненные данные по этой семье.

— Как и Блэки, считается древнейшей и благороднейшей. Их корни где-то на континенте, а сюда пришли, как и некоторые другие, в том числе и Малфой, в составе волшебной части завоевательного похода Вильгельма Бастарда. Кстати, именно благодаря поддержке трёх волшебников из семьи Гринграсс, тогда носивших другую фамилию, битва при Гастингсе имела такой успех. Малфой тоже отличился, организовывая логистику на чужих землях.

— Я и не думала, что волшебники так активно участвовали в жизни обычных людей.

— Так написано в различных книгах, статьях, исторических записях, — развёл я руки в стороны. — Думаю, с введением Статута Секретности многое повырезали. Да и не стоит заблуждаться — правительства обычных и магических стран прекрасно осведомлены друг о друге и сотрудничают. А из хроник повырезать всё лишнее — плёвое дело. Пиши что хочешь, а через лет сто и свидетелей не останется, будет лишь одна правда — написанная в «правильных» книгах.

— А ведь интересно, — Гермиона тоже отложила свои книги, глядя на меня. — Что-то ещё о них интересного известно?

— Гринграсс, как и Малфой, да и Блэк — одни из самых богатых. Входят в список «Священных Двадцати Восьми». Сфера интересов в бизнесе довольно широка, и в основном связана с импортом различных вещей и налаживанием местного производства различных аналогов путём так называемой обратной инженерии.

— То-есть?

— Что поделать, — пожал я плечами. — Если верить записям, магическая Англия очень консервативна и тем самым отстаёт от других стран в сфере создания различных магических артефактов и приборов, призванных облегчить или улучшить различные сферы жизни, производства и быта. Зато мы сильны в непосредственном колдовстве палочкой, а наши волшебники, в среднем, намного более универсальны и самодостаточны.

За окном, рядом с которым мы сидели, еле слышно завыл ветер. Погода к ночи решила ухудшиться, и это не очень радовало.

— И-и-и? — протянула Гермиона, жаждая продолжения.

— И ничего. С Дафной мы просто коллеги. Просто нормальная девочка.

— Кхе-кхе, — позади, за поворотом между шкафов, раздалось недвусмысленное покашливание, привлекая наше внимание.

Обернувшись на звук, я заметил вышедшую с книгой в обнимку Дафну, с привычной маской холодности и безразличия на лице. Заметил я присутствие постороннего давно, но ощущения были знакомые, а разговор наш отнюдь не тайным, потому чары против подслушивания я не создавал.

— Грейнджер, — кивнула она.

— Гринграсс.

Гермиона закатила глаза к потолку, выражая своё отношения к подобным обращениям. Дафна подошла поближе.

— Я не хочу, чтобы лёгкое недопонимание повлияло на качество нашей совместной работы по зельеварению.

— Хорошее начало, — кивнул я с улыбкой и пододвинул для девочки свободный стул, но Дафна отрицательно мотнула головой.

— Некоторые малоприятные личности посчитали, что наше общение переходит границы допустимого для коллег. Об этом эти личности оповестили родителей, а те, в свою очередь, предприняли ряд воспитательных мер наряду с ограничениями.

— Сочувствую.

— Я себе тоже очень сочувствую, Грейнджер. В общем, я пришла сказать, чтобы ты не воспринимал на личный счёт моё показательное игнорирование твоей персоны.

— Понял. Может стоит пирожные отослать и твоим родителям?

Подобный вопрос заставил что Гермиону, что Дафну, немного удивиться.

— Ну, а что? Есть же там пирожные «Нежные» и «Доброта»? Если верить описанию в меню, то они должны и чёрствого чинушу превратить в мягкий пудинг.

Гермиона помотала головой, с горькой усмешкой приложив руку к лицу, а Дафна слабо-слабо улыбнулась.

— Можешь попробовать, — ответила брюнетка. — Но я не думаю, что подобным можно сгладить факт твоего происхождения.

— Вот, Гектор! — Гермиона высказалась тихо, но словно бы крикнула, обвиняюще указав пальцем на Дафну. — Слизеринцы все только и думают о чистоте крови.

— Ой, брось, Миона, — отмахнулся я. — Это всё равно что упрекать жителя Ватикана в том, что он христианин.

— Но ведь главное, какой ты волшебник, — возмутилась Гермиона.

— Так, я сказала, что хотела, а о морали вы тут спорьте сами, — ухмыльнулась Гринграсс. — Доброго вечера.

Ухмыльнулась, и ушла.

— Миона. Я немного понял магический мир. Да, тут важна сила волшебника и знания, но до тех пор, пока по этим параметрам ты не превосходишь всех на голову, а лучше так и в пару раз, это не имеет особо никакого значения.

— Да быть такого не может, — упрямо качнула головой сестрёнка. — Талантливый и упорно трудящийся всегда пробьёт себе дорогу в жизни.

— Скажем так, — я откинулся на спинку стула. — Представь, что ты — выходец из Африки в США шестидесятых. Степень общественного пренебрежения будет примерно такая же, но без излишнего радикализма.

— Это ужасно. Это надо менять, — важно кивнула Гермиона, придвинув к себе книги.

— Ну, удачи. Пойдёшь в политику? Лично я наметил себе другую стезю, и надеюсь, достигну чего-то значимого. Целительство, — ответил я на немой вопрос сестры, и мы продолжили читать книги.

Нужно будет как-нибудь найти повод разговорить Дафну на большее количество подробностей. Я, конечно, не обидчивый, но чисто по-человечески мне хочется лучше знать и понимать причины и суть происходящего.

***

В субботу первой недели нового семестра, когда снег вокруг либо сдуло, либо он растаял, но утром всё равно ещё появлялся иней на деревьях, я, после очередных физических упражнений, душа и завтрака, отправился в кабинет к директору. Поднявшись на нужный этаж и пройдясь по коридору, я добрался до ниши с горгульей. Правда, последней там сейчас не было, а проход с винтовой лестницей наверх был открыт. Пожав плечами, мол: «Что не запрещено, то разрешено», я смело двинулся наверх, и мне не пришлось в итоге даже стучать в дверь — она была открыта.

Кабинет директора с утра имел совсем другой вид, нежели тёмным