Наследница чужой жизни (СИ) - Лисицына Татьяна Юрьевна

– Его родственницу могут не пустить одну. Я хоть с врачом её познакомлю. Рядом побуду. Представляешь, каково это, узнать, что твой брат в коме? – Настя хлопнула ресницами. Она тоже научилась притворяться, когда надо было. Да и хотелось ей взглянуть на эту сестру троюродную. Может, эта та его девушка?

– Ой, не гони. Опять хитришь, по-своему выкручиваешь. Но я всё равно правду узнаю, – Васюков щёлкнул пультом от телевизора. – Давай, приготовь что-нибудь на ужин.

Настя встала. Да, лучше что-нибудь приготовить. Воткнуть наушники и послушать музыку.

Васюков хлопнул Настю по обтянутой лосинами попке. Девушка поморщилась. Лосины теперь дозволялось носить только дома. Васюков пересмотрел её гардероб и сказал, что она не должна надевать ничего вызывающего. Пришлось подчиниться. Теперь она с грустью вспоминала, какой весёлой была. Как шла по улице, а на неё смотрели мужики, а ей было приятно. Но кто смотрит на женщину, у которой потухший взгляд? Такое впечатление, что Стас всю её душу вытряхнул. Любила она его и даже сама не подозревала как.

К больнице Настя пришла раньше и с удовольствием прогуливалась по дорожкам, вдыхая свежий морозный воздух. Последнее время от беременности этой – а Настя ещё не решила, оставлять ребёнка или нет – ей тяжело дышалось в помещении. Да и подташнивало иногда. Всё было теперь другое, и она сама. Если раньше щеголяла в обтягивающей одежде, то теперь на ней была длинная шерстяная юбка годе, а волосы она теперь распускала только, когда Васюкова рядом не было.

Настя дошла до конца дорожки и повернулась назад, засмотревшись на девушку с рыжими волосами. Красиво переставляя ножки на каблуках, она изящно шла по дорожке. На ней была короткая белая шубка из норки и обтягивающие модные кожаные брючки, которые Настя обязательно бы купила в прошлой жизни. В этой Васюков сказал: и думать не смей!

Девушка сразу подошла к ней.

– Ты Настя?

– Да.

– А я Алла.

Девушки оценивающе рассматривали друг друга. Потом Алла улыбнулась. Настроение у неё сегодня было хорошее. С утра позвонил Мефисто, сказал, что любит и не может без неё. Алла пообещала что-нибудь придумать. И так ей стало хорошо, что она опять бы начала строить планы использования чужого тела, но быстро одёрнула себя.

Время!

Настя впилась взглядом в Алису. Она бы выделила эту девушку из толпы, даже если бы никого не ждала. И дело было даже не в её одежде, а в уверенной манере держаться. В каком-то особенном повороте головы. В том, как она красиво шла, а уж Настя знала в этом толк.

Из Сибири? Троюродная сестра? Да она дурачит её. Чтобы так выглядеть, надо быть москвичкой не в первом поколении. Такая уверенность генетически нарабатывается годами. Настя и сама любила так одеваться, только на ней это смотрелось шлюшно вызывающе, на этой же гармонично и сексуально. Возможно дело было в причёске, в том, как Алла гладко зачесала волосы назад, выпустив сбоку локоны, как носили в девятнадцатом веке.

Настя мгновенно почувствовала себя бабой из деревни в своей длинной, запачканной московской грязью юбке, хотя её сегодня только надела. Эта так называемая сестрица мигом напомнила Настю в прошлом. Той, которой она была, пока не попала по обвинению в причинении телесных повреждений. Ночи допросов, которые мастерски проводил Васюков, сломали волю, превратили мечты в воспоминания.

Надо знать своё место, дочка, говорили попеременно Васюков и мама. К тому же маме нужны были деньги, и Васюков обещал, что она сможет оставлять зарплату себе, а он будет её кормить. Настя не знала, что вся её жизнь попадёт под контроль, включая одежду и макияж. Только ресницы и никакой помады.

Алла, между тем, разглядывала Настю со всем ревнивым пристрастием. Бывшая девушка, как она отрекомендовалась, показалась Алисе слишком красивой. Даже в этой странноватой одежде. Пуховике, словно с чужого плеча, волочащейся юбке, ботинкам на толстой подошве. Очень красивые глаза. Ах, если бы ей стрелки нарисовать. И убрать эту тоску, из-за которой опущены уголки губ, словно она сейчас расплачется. И она бы, Алла, эту красотку в подруги бы не взяла. Понятно теперь, какие девушки Стасу нравились. А может и есть смысл: так одеваться, чтобы всю красоту спрятать? Хотя какое ей теперь дело? В новом теле разберёмся.

– Мы можем пойти или кого-то ждём? – спросила Алла.

– Можем пойти, – Настя нахмурилась, чувствуя где-то подвох. Так и хотелось попросить паспорт, чтобы убедиться, что девушка не из Сибири.

Идя по коридору в палату, Настя машинально поправила волосы, что не укрылось от взгляда Аллы, которая успела подумать, что Стас всё ещё Насте нравится. Она и сама с трудом подавила жест, чтобы распушить хвост.

Ах ты, Стасик, вроде и не красавиц, а уже трём женским душам нравишься. Алла, конечно, себя настраивала, чтобы держать эмоции в узде, но как только увидела Стаса, такого бледно-жёлтого, похудевшего, с неаккуратной отросшей бородой и усами, тут же бросилась к нему. Казалось, вся жизнь ушла из него.

– Ах, Стасик, ну как ты так?! Стасик, – Алла схватила его левую руку, которая лежала поверх одеяла, к правой была подсоединена игла от капельницы и сжала.

Настя похолодела. Так вот оно что?! Стасик. И это сестра?! Ага, так она и поверила. Эта сестра, которая его не видела, хорошо знает, как он выглядит, если из шести человек в палате ни секундочки не сомневаясь, подбежала к нему. И это несмотря на бороду и усы.

Алла почувствовала пальцы, схватившие её за плечо.

– А ну, отойди! Не трогай его!

Алла повернулась.

– Ты чего это?!

– А ну-ка пошли, выйдем, – рассвирепела Настя.

Алла окинула взглядом маленькую душную комнату, в которой давно никто не проветривал. Мужчина с соседней кровати приподнялся на локте.

– Вот ты дивись-дивись. Мужик в коме, а к нему ещё бабы ходят, одна другой краше. Девушки, может, познакомимся? Я уже поправился. Эх, ну ладно, не поубивайте там друг друга!

– Ты никакая ему не сестра. Ты его сразу узнала! – закричала Настя. – Ты та самая, из-за которой у нас свадьба расстроилась. Ты….

Настя задыхалась от гнева. А потом вдруг подскочила и схватила Аллу за шею и начала душить.

Вся её затаённая долгие месяцы злоба забурлила, требуя выхода. Напрасно Алла пыталась оттолкнуть соперницу или оторвать руки от шеи. Вот тут я и умру, подумала Алла, чувствуя, как в глазах темнеет.

– А ну-ка что это такое?! – раздался мужской голос.

Настин визг, и вот она уже в руках у мужчины с всклокоченными волосами с соседней койки. Алла, сделав несколько судорожных вздохов, уставилась на них.

– Да ты совсем охренела! Я сейчас врача позову, вколют тебе успокоительное или в дурку заберут.

– Не надо! – Алла смотрела на измученное лицо девушки. Тушь потекла, оставив чёрные дорожки. Настя теперь казалась похожей на актрису из фильма ужасов. Злая колдунья.

– Ты никакая не сестра! – уже тихо выдохнула Настя.

– Отпустите её! – потребовала Алла, поворачивая голову направо-налево, чтобы убедиться, что коридор всё ещё пуст.

– Да её в дурку надо. Вдруг опять на тебя кинется?

– Не кинется! Теперь мы поговорим. Правда? – Алла подошла ближе к девушке, удивляясь, что не чувствует страха. – Ты готова поговорить?

Настя кивнула. И попыталась скинуть руки, держащие её мёртвой хваткой.

– Сумасшедшие бабы! – мужчина отпустил Настю.

Алла улыбнулась ему.

– Спасибо, что помогли.

Хотя, может, и проще было бы, если бы не вмешивался. А только вот вряд ли судьба оставила бы её здесь рядом со Стасиком. Разве что, она бы чудесным образом впала в кому. Идеальная ситуация.

Мужчина поспешно ретировался в палату, что-то бормоча.

Настя и Алла остались вдвоём. Стояли в коридоре, пронизывая друг друга взглядами. Алла сканировала девушку. Она была права, с ней что-то произошло, и ей нужно это знать. Самое лучшее, что можно сделать – сесть с ней в какое-нибудь кафе и выпить вина. Расслабиться и разговорить её. Алла не ожидала, что придётся тратить время на бывшую, но эта дурёха могла сорвать скользкий план освобождения от чужого тела.