Ромеи и франки в Антиохии, Сирии и Киликии XI–XIII вв. - Сергей Павлович Брюн

Сирии. Его армия вернулась в Малую Азию, сам василевс — в Константинополь. В Киликии были оставлены сильные ромейские гарнизоны. Так завершился великий восточный поход Иоанна II Комнина. Кампания эта, во многом, могла считаться триумфом Комниновской державы. Киликия вернулась в лоно империи; сирийские мусульмане вновь испытали на себе ярость ромейских армий, франкские государи Заморской земли принесли василевсу оммаж. Но, все же, ни о каком действенном союзе между Латинским Востоком и империей, ни о каком подлинном вассалитете франкских государей говорить не приходилось. Своим «участием» в осаде Шейзара и в попустительстве беспорядкам в Антиохии князь Раймонд и граф Жослен II доказали своему порфирородному сюзерену, что «клятвы верности без дел суть мертвы»[1325].

IV. Второй восточный поход императора Иоанна II Комнина

(1142–1143 гг.)

Вторжение императора в пределы Эдесского графства.

Оммаж графа Жослена II у стен Турбесселя

Осенью 1142 г. император Иоанн II Комнин совершил свой второй поход в Левант, все же надеясь «склонить латинян добровольно уступить ему господство над Антиохией»[1326]. Вначале армия василевса, обогнув горы Аманоса с севера, неожиданно для франков и армян вошла в пределы графства Эдесского. Согласно хронике Гильома: «император, еще до того, как весть о его прибытии успела дойти до графа Эдесского, вошел в пределы той страны и встал, со всеми своими силами, у стен Турбесселя. Расположив свой лагерь в плодородной местности на берегу Евфрата, в двадцати милях от города, император призвал туда графа Жослена Младшего[1327] и потребовал от него заложников. Граф, охваченный страхом и пораженный этим неожиданным прибытием императора, с которым не мог сравниться ни один из государей земли, осознал тщетность сопротивления и, покорившись, передал ему одну из своих дочерей — Изабеллу, в качестве заложницы. Император выдвинул подобное требование, чтобы граф оставался верным данной ему клятве и держался заключенного договора»[1328]. Получив столь унизительные для франков гарантии и заручившись новыми клятвами графа Жослена II, император Иоанн II покинул земли графства Эдесского и повернул на юго-запад, чтобы встретиться с главным своим франкским вассалом на Востоке — князем Раймондом Антиохийским.

Вторая ромейская осада Антиохии (1142 г.)

Спустя несколько дней после молниеносного появления у стен Турбесселя ромейская армия форсировала Аманос и стала лагерем неподалеку от Антиохии, у замка Баграс. Однако здесь Иоанн II Комнин вновь должен был столкнуться с непреклонным сопротивлением франкской Антиохии. Если в Турбесселе граф Жослен II и эдесские бароны безоговорочно покорились требованиям василевса, то князь Раймонд и антиохийские франки, не дерзнув бросить открытый вызов Иоанну II, все же проявили всю свою готовность к сопротивлению. Раймонд готов был подтвердить свой оммаж и дозволить Иоанну II совершить новое триумфальное шествие по Антиохии — но не более того. О том, чтобы передать ромеям цитадель города и тем более — саму Антиохию, не могло быть и речи. Согласно «Истории…» Никиты Хониата, когда император Иоанн II «приблизился к городу Антиоха, то встретил в итальянцах совсем иные мысли и расположения, так как молва уже разгласила о всех его тайных и тщательно скрываемых замыслах. Он не нашел в Антиохию доступа легкого и согласно с его видами, напротив, увидел, что ему дозволяют вступить только под условием клятвы, что вступив в город, он пробудет в нем несколько дней, примет подобающие ему поздравления и почести и затем опять выступит, не делая никакого нововведения в гражданском управлении и не изменяя ничего в установившихся обычаях, т. е. совсем не так, как он предполагал»[1329]. Причем, антиохийскими франками был найден прекрасный повод для разделения личных клятв Раймонда де Пуатье, принесенных василевсу в 1137 г., и обязательств, касавшихся всего Антиохийского княжества.

На совете Высокой палаты Антиохии в курии Св. Петра, латинские бароны и прелаты постановили, что князь Раймонд может лично признать себя вассалом василевса, но не имеет права передавать ромеям какие-либо земли Антиохийского княжества, т. к. он занимает княжеский престол in matrimonium, т. е. по праву брака с законной, наследственной правительницей — княгиней Констанцией. «Они сказали князю, что не потерпят того, чтобы он заключал подобные договоры и передавал законное наследство своей супруги, без одобрения со стороны граждан и нобилитета. Права заключать столь неправедные соглашения, без ведома знати и граждан, не было даровано ни князю, ни княгине. Так, ежели один из них, или оба, будут упорно держаться подобного соглашения, то их ждет изгнание из пределов земли Антиохийской, как людей, отвергших своих подданных и продавших то, что было им доверено в наследство»[1330]. Это крайне редкое, не свойственное Антиохийскому княжеству проявление «феодального парламентаризма» отнюдь не следует воспринимать как борьбу нобилитета против княжеской власти; скорее бароны, Патриарх и латинский клир предоставили князю Раймонду прекрасный повод, номинально не нарушая клятвы, отказаться от своих обязательств перед Ромейской империей[1331]. Антиохийские франки не были готовы (как во времена нормандских князей) первыми напасть на Ромейскую державу; более того, они не собирались отрекаться от номинальных вассальных обязательств перед империей. Однако они вновь, как и в 1138 г., проявили готовность до последнего сражаться за Антиохию, в случае, если василевс возобновит посягательства на город.

Для передачи этого решения, от имени князя, нобилитета, «Блаженного Апостола Петра, господина Патриарха и всех жителей Антиохии», к василевсу было снаряжено посольство, под началом латинского епископа Джабалы — Гуго[1332]. Как только латинские послы, во главе с епископом Гуго, покинули императорский лагерь, Иоанн II Комнин бросил свои войска на Антиохию. Ромейские воины дотла разорили городские предместья, поля, сады и прилегающие деревни. Латинское и восточно-христианское население Антиохии с городских стен взирало на уничтожение своих виноградников, садов и деревень, однако Раймонд не дерзнул вывести свои войска для открытого сражения с армией василевса. Между тем, василевс приказал отложить саму осаду до следующего года, не желая зимовать под стенами Антиохии и предпочитая собрать дополнительные силы в Киликии. Как писал Никита Хониат, «Раздраженный тем, что не сбылись его ожидания, он (Иоанн II. — С. Б.) хотя и не счел нужным войти в город силой, питая крайнее отвращение к войне с христианами, однако же, расположившись в предместьях города, дозволил войску опустошать их и забрать все, что только можно. Вследствие этого дозволения, данного под предлогом недостатка в необходимом продовольствии, даже фруктовые деревья не остались нетронутыми, но и они были сожжены для приготовления пищи. Тайно отомстивши таким образом за пренебрежение к себе, василевс удалился к пределам киликийским»[1333].