Чаровница (СИ) - Айна Суррэй

искать все посещения Гальяно, выписывая их в отдельный файл. Та запрашивала доступ практически каждые два-три месяца и приходила во все храмы до нападения на Агнию. Остались ли там таблички, ведут ли учет и проверяют ли их — неизвестно, к тому же, не факт, что вообще смогут найти улики. Мужчина дал задание своим подчиненным: проверить посещение храмов всех жертв.

***

— Здесь не самое безопасное место, — Таави скептически окинул взглядом старый деревянный домик, стоящий в глуши леса. Проехать туда на байке оказалось трудно, поэтому Эйл с Рансу прибыли позже ребят.

— Знаю, — Эйл загадочно улыбнулся.

— В любом случае… — Ли Ван зевнул. — Нам нужно дождаться, пока они уйдут отсюда.

— Переждем в домике до ночи, — Рансу немного пошатнулся. — Странно. Так спать хочется… — юноша опустился на колени, после ложась прямо на землю.

— Ты чего? Рансу… — Таави опустился рядом с ним, а Ли Ван упал рядом. Ребята отключились, стоило им коснуться головой земли.

— И как ты предлагаешь мне их тащить вместе с байком? — недовольным тоном поинтересовался Эйл.

— Никто не должен знать, даже они, — Оракул неспешно вышел из-за дерева. — Придется немного магии использовать, не развалишься. Иначе я не смогу помочь.

— Да-да, я знаю, но не могу не ворчать, — Эйл сел на мотоцикл, кой все это время толкал среди деревьев.

— Джоелл наверняка поняла свои ошибки и скоро придет по вашу душу исправить их. Будь осторожен, — Дэйдалос закрыл глаза.

От уголков глаз, вниз по щекам, шее, спустились золотые полосы, состоящие из непонятных, нечитаемых символов. Они пропали под воротом сорочки, едва заметно просвечиваясь сквозь белоснежную ткань. Оракул сложил руки в треугольник, оставляя их на уровне солнечного сплетения. Меж пальцев появилась желтоватое сияние, а за спиной парня открылся золотой портал. Эйл поднял спящих друзей энергией, и проехал в открывшийся проход, унося всех с собой.

Глава 20

— Мне нужно поговорить с тобой. Вернее, я хочу сказать кое-что очень важное, — Джоелл неспешно шла вдоль узкой улочки, сложив руки за спиной.

Сегодня у нее хорошее настроение, ведь сдала сессию на отлично. Для нее это много значило, поскольку та рассчитывала до конца продержаться на бюджетном месте. Осталось совсем немного. Пусть девушка родом из обеспеченной семьи, тратить деньги родителей ей не хотелось. Вернее, она жаждала всей душой доказать им, чего стоит, и самостоятельно продолжить жизнь без их чрезмерной опеки.

— Что может быть важнее твоих ста баллов? — Рансу шел рядом, попивая коктейль, с улыбкой глядя на подругу. Видеть ее счастливой — самое приятное зрелище.

— Не говори так! — она хихикнула, поворачиваясь, идя спиной вперед. — У меня отличное настроение, и я хочу продолжить веселиться.

— О, все, пузырьки в голову ударили? — юноша посмеялся. — А я говорил, газировка — зло!

— Ну нет, мне хочется, чтобы ты знал абсолютно все, ведь мы лучшие друзья и секретов друг от друга у нас быть не должно.

— Допустим, и что же такого секретного ты хочешь мне рассказать?

— О маленьком теплом чувстве, живущим внутри сердца, — Джоелл остановилась на изогнутом деревянном мосту, опирая о перила, глядя на огни домов вдалеке и фонари, идущие вдоль реки. Их свет отражался в темной воде. Девушка развернулась к нему, заправляя локон волос за ухо. — Мне немного неловко…

— Да ладно, с детства друг друга знаем. В чем дело? — Рансу выкинул стакан в мусорное ведро у моста, подходя к подруге.

— Ну, как бы сказать… Ты всегда был мне дорог, и с годами это чувство усилилось. Думаю, я могу с полной уверенностью сказать, что люблю тебя, — Джоелл улыбнулась ему. Трепет только увеличивался с каждым словом. Наконец-то она нашла в себе силы признаться. Несколько бессонных ночей немного вымотали ее, а осознание собственных чувств внушало страх.

От услышанного Рансу замер. Внезапные слова от лучшей подруги вводили в ступор, и, можно даже сказать, ужас.

— А… — юноша растерялся, забывая, как разговаривать. — Я… Я не знаю, что сказать, — честно ответил Ахонен.

— Я знала, что удивлю тебя, — Джоелл ожидала такую реакцию. Девушка не хотела давить на него и торопить, ведь понимала, какие трудности могут вызвать их отношения, и всему виной его неправильная работа меридиан, о коей парень ей рассказал еще давно.

Рансу оперся руками об ограждения, стараясь подобрать слова.

— Джоелл, — спустя продолжительную паузу юноша обернулся к ней.

— Не начинай, я знаю, как может быть сложно из-за твоего проклятья, но я готова к этому.

— Мне лестно слышать такие слова, но нет. Извини. Я никогда не смогу ответить на твои чувства. Ты моя лучшая подруга, самый дорогой человек, помимо родителей. Кроме тебя у меня никого нет, и я держусь за тебя. Только… Я не могу ответить тебе взаимностью. Не потому, что я не хочу по каким-то причинам, а потому, что не могу воспринимать тебя больше, нежели просто подругу. Если сказать совсем грубо — ты не в моем вкусе.

— Я… понимаю, — Джоелл сжала губы в тонкую полоску, опуская взгляд. Больно. — Но что ты будешь делать, если полюбишь девушку, а она не увидит тебя настоящего? Это ведь больно… Обманывать, когда не хочешь.

— Об этом думать буду когда влюблюсь, — Рансу слегка улыбнулся, с тоской глядя на подругу.

— Лучше найти того, кто видит, все же…

— Я же нашел тебя, а значит, найду кого-то еще.

— А если…

— Джоелл. Я понимаю, как тебе больно, и ты намекаешь мне, что ты лучшая кандидатура, но невозможно заставить любить, не так ли?

— Да… Я знаю. Знаю, — девушка не могла смотреть на него. Просто невыносимо. — Глупо было надеяться на взаимность.

— Не глупо. Людям нужна надежда. Ты обязательно встретишь замечательного человека.

— Куда замечательнее? Добрый, искренний, внимательный, заботливый и такой красивый… Просто невозможно. Ты как ходячий идеал! Даже если бы ты выглядел иначе, я бы полюбила тебя за эти замечательные качества. И это вижу только я. Мне казалось, что я какая-то главная героиня романа, избранная. Поэтому и говорю… Глупо.

— Я могу заглушить твою боль, и все станет хорошо, — Рансу подошел к ней, прикладывая теплые ладони к щекам девушки, глядя ей в глаза. — Все снова будет как прежде.

— О чем ты? — чуть тише спросила Джоелл, ожидая чего-то, самая не зная, чего. Она взялась за запястье юноши.

Ахонен приложил подушечки пальцев к ее вискам, и те засветились, излучая приятное тепло.

— Рансу, что ты… — девушка сама не заметила, как по щекам покатились слезы. Внешность юноши поплыла, становясь нечетким изображением. — Что ты делаешь…? Рансу…

— Прости, — тихо произнес он. — Так будет лучше для нас обоих, — юноша смотрел на нее,