Мужей много не бывает - Адель Паркс

Женская дружба — странный зверь. Мы так близки, что можем с легкостью анализировать друг друга, но у нас не получается быть друг с другом честными. Почему, спрашивается, за столько лет дружбы я ни разу не сказала Белле того, что говорю сейчас? Я ходила вокруг нее на цыпочках — а почему? Потому что чувствовала себя по гроб жизни обязанной ей и боялась ее потерять? Потому что я слишком ее любила? Или, наоборот, недостаточно?

— Так чего ты хочешь? — кричу я.

Судя по виду Беллы, она поражена и раздавлена. Но она молчит. Я уже думаю, что она так ничего и не ответит, но тут она открывает рот, и ее ответ бьет по мне, словно молотом:

— Я просто хочу спокойно жить.

Я больше не кричу на нее, потому что по щекам у нее катятся крупные слезы. Я поднимаюсь и ухожу. Лучше я проторчу несколько часов в аэропорту, чем буду тонуть тут в ее жалости к себе.

47. ЧУЖОЙ В РОДНОМ ГОРОДЕ

Я плещу на лицо холодной водой и смотрю на себя в зеркало. Кожа серая и обвислая. Глаза — две узкие мерзкие красные щелочки. Губы белые. Я раздумываю над тем, не достать ли из сумочки помаду. Филип всегда ценит, когда я прилагаю усилия к тому, чтобы выглядеть хорошо, но сегодня у меня просто нет на это сил. Лучше уж я встречусь с ним такой, как есть, без макияжа, без маскировки. Мне кажется, это более уместно.

Господи боже мой, что же Филип мне скажет? Лаура уже пропустила меня через психологическую мясорубку. Она досыта накормила меня горькой правдой. Не знаю, смогу ли я съесть еще.

Но ведь как раз об этом она говорила. Я не способна грудью встречать проблемы. Неужели она права и я интересуюсь жизнью окружающих только для того, чтобы забыть о собственной?

Я расправляю плечи, выпячиваю грудь и выхожу из туалета. Мы с Филом договорились встретиться в полдень в ресторане отеля. Выбранное время наводит на мысли о пистолетных дуэлях из сериала «Высокие заросли чапараля».

Но я все равно решаю пойти. На этот раз мне нельзя сбегать. Да и, кстати, вполне возможно, что Фил меня испытывает. Думаю, он понимает, что приду я или нет — это бабушка надвое сказала. Но он всегда любил рисковать. В конце концов, он ведь женился на мне.

Подаст ли он в суд? Возможно. Он так добросовестно и серьезно ко всему относится. Грустно и смешно, но это одна из многих его черт, которые мне нравятся. Я нарушила закон, и не исключено, что он сочтет, что обязан предъявить мне формальное обвинение. Ой, да хрен с ним. Если у меня не будет ни Фила, ни Лауры, ни Амели, то можно и в тюрьму, чего уж там.

Я говорю метрдотелю, что у них должен быть зарезервирован столик на фамилию Эдвардс. У меня встреча с… кем? Вроде бы с мужем. Но он мне больше не муж. Строго говоря, он никогда им и не был. Я говорю, что у меня встреча с другом. Метрдотель отвечает, что мой друг еще не пришел, и провожает меня к столику.

Американцы едят ленч раньше, чем европейцы, поэтому в ресторане уже много народу. Не скажу, что я этому не рада. Филу не нужен скандал, и я думаю, что наш разговор будет только разговором, а не швырянием тарелок. Также я думаю, что вряд ли Фил нагрянет с полицией. Накал страстей не по его части.

Я благодарна ему за то, что он не стал разговаривать со мной вчера вечером. Любые необдуманные слова были бы губительны. Я восхищаюсь его полным достоинства молчанием и принимаю его решение тщательно обдумать ситуацию. Мы оба нуждались в осмыслении происходящего. Ночью я не спала ни секунды. Сначала я просто хотела свернуться мокрым от жалости к себе калачиком, погасить весь свет и просто дождаться утра, когда горничная стуком в дверь даст мне знать, что я успешно пережила самую долгую ночь в своей жизни, — но поняла, что мне нельзя терять время. Я должна была попытаться привести в порядок мысли и определиться с дальнейшими действиями.

Филип опаздывает на пятнадцать минут. Меня потихоньку обволакивает паника. Он так гордится своей пунктуальностью. Может, он хочет, чтобы я хорошенько понервничала? Если так, то его можно понять. Проходит еще десять минут. А может, он решил не появляться? Чтобы дать мне попробовать моего собственного лекарства. Ну нет, это совсем невероятно. Это на него не похоже, он по натуре не мстителен. Я разламываю пополам булочку и выпиваю два больших стакана воды со льдом. Никаких признаков Фила. Если мы не поговорим в ближайшее время, я просто взорвусь. Проходит еще пять минут, и наконец он входит в зал ресторана.

— О, слава богу! Я уже думала, что что-нибудь случилось, — восклицаю я.

— Кроме того, что у моей жены оказалось два мужа? — спрашивает Фил.

Я вспыхиваю.

— Я уже собралась обзванивать больницы.

— Я не склонен к членовредительству, — справедливо замечает он.

— Нет, я об этом не думала. Но тебя могла сбить машина или еще что-нибудь.

— Жизнь не настолько удобна, Белла, — говорит Фил, садясь на стул напротив и разворачивая на коленях салфетку.

Разговор определенно начался не с той ноты, с какой хотелось бы.

Материализуется официант, он вручает нам меню и бегло проходится по блюдам дня. Все названия сразу же вылетают у меня из головы. Фил спрашивает, какой сегодня овощной гарнир. Его самообладание кажется мне чем-то сверхъестественным. Он откладывает в сторону винное меню. Я заказываю джин-тоник, но он просит лимонад. Я меняю джин-тоник на томатный сок.

— Пей что хочешь, Белла, — говорит он. — Мне все равно.

Правда? Как жаль.

— Хочу остаться в ясном уме, — бормочу я.

Фил заказывает и первое, и второе. Это обнадеживает, так как свидетельствует о том, что он намеревается меня выслушать. Ну конечно. Иначе и быть не могло. Фил — джентльмен. Я говорю официанту, что буду есть то же, что и Фил. На это Фил замечает, что, насколько ему известно, я не люблю зеленую фасоль. Смутившись, я проглядываю меню и заказываю что-то другое — не могу удержать в памяти что.

— Белла, ты не хочешь поделиться со мной фактами? — спрашивает Фил.

Я делюсь с ним фактами, без оправданий, извинений и просьб и делая особый упор на даты, сроки и места на карте. Я рассказываю, когда и где я вышла замуж и как далеко продвинулась в бракоразводном процессе. Я рассказываю о всех своих встречах со Стиви и, хоть мне и нелегко это дается, признаюсь, что один раз позволила Стиви поцеловать меня.

Вооруженный всеми фактами, Фил спрашивает:

— Ну и как ты думаешь, почему ты села в эту лужу?

Я сбита с толку. Я как-то не думала о том, что сама села в эту лужу.

— Я не специально, — говорю я. — Просто так получилось.

— Но ведь это неправда. — Он набирает на вилку фасоль и отправляет в рот.

— Я теперь понимаю, у меня не очень хорошо получается справляться с проблемами и испытаниями. Лаура говорить, что я от них прячусь, а Стиви… — Я бросаю быстрый взгляд на Фила. Он продолжает равномерно жевать. Я не могу решить, что означает для меня его спокойствие: смерть или спасение. Что он чувствует? Ревнует ли он, или злится, или ему просто любопытно, как можно так изломать собственную жизнь? — Стиви думает, что у меня в голове много неразрешенных вопросов, связанных со смертью мамы и жизнью в родном городе. — Я выбираю формальные, наиболее отстраненные слова, но Фил не попадается на мою уловку.