За вдохновением...: Роман. Мавраи и кит: Повести - Пол Андерсон

Как бы там ни было, случай с Джиной послужил последней каплей. Он стал поводом к тому, чтобы ее отец вместе с моим собрали небольшой отряд первопроходцев. Они выполнили основную работу по оконтуриванию водного слоя, вырыли первый короткий канал, возвели первый ветряк и проложили первые трубы, сами их изготовив. В помощь себе они наняли кочевников Иннио, однако же я не представляю, как им это удалось, вообще-то, несколько человек погибло от перегрузок.

Когда остальные вернулись, их семьи потихоньку распродали свое имущество, обменяв его на повозки, инструменты, семена, над которыми потрудились генные инженеры и т. п. Главного босса мы застали врасплох. Если бы он попытался запретить миграцию, ему пришлось бы иметь дело с гражданской войной. Он все еще претендует на то, что мы должны ему подчиняться, но мы не платим ему налоги и не обращаем внимания на его указы. Если нам случится к кому-нибудь присоединиться, то это, скорее всего, будет Сандаго. Но мы предпочли бы оставаться самостоятельными и, мне кажется, независимость нам по плечу. Когда эта территория будет разработана, она сможет прокормить большее население.

— Героическое предприятие, — тихо заметил я.

— Да, во втором потоке многие умерли, а половина стала инвалидами от непосильного труда в начале колонизации. Но мы добились своего, — Он взялся за кружку, словно это было какое-то оружие, — Теперь мы сами себя обеспечиваем, а излишки, которыми мы можем торговать, становятся с каждым годом значительнее. Мы свободны.

— Я в восхищении от ваших достижений, в том числе, в части машиностроения, — сказал я. — Может быть, у вас есть идеи, которые пошли бы нам на пользу, когда я, наконец, вернусь домой. Или я мог бы вам что-нибудь подсказать?

— Хм… — Посасывая трубку, он нахмурился, внезапно насторожившись.

— Мне бы хотелось посмотреть всю вашу гидравлическую систему, — продолжал я, при этих словах сердце забилось у меня в горле. — Не могли бы вы завтра познакомить меня с тем, кто за нее отвечает, и я бы посмотрел на водный источник и на ветряки?

— Нет! — Он вскочил со своего стула. Несколько секунд он нависал надо мной с таким видом, что я опасался, не бросит ли он в сторону трубку, чтобы выхватить нож, прикрепленный у него за поясом. Сгущалась ночная тьма, и я не мог разглядеть выражения его лица, но и глаза, и зубы У него сверкали вовсю.

Через несколько долгих секунд он расслабился. Он сел, и его смех показался деланным.

— Простите, Дон Мивел, — он не был искусным лжецом. — Но у нас уже были неприятности такого рода, и я поэтому так бурно реагирую, — Он обратился за утешением к табаку, — Боюсь, к группе ветряков допускаются Лишь те, кто ее обслуживает да еще мэр. То же относится И к строению, под которым расположен водный источник.

Видите ли, мы имеем, хоть и богатый, но лишь один водный источник, и мы боимся его повреждения или загрязнения… Сами понимаете, в этих местах вода ценится больше, чем кровь. Мы не можем рисковать, чтобы какой-нибудь шпион наших противников узнал, как устроены защитные сооружения. Я не хочу вас оскорбить. Вы же понимаете, вы, наш гость, наш друг?

Однако Служба требовала исчерпывающих доказательств, было бы резонно, если бы я не торопился, потихоньку, несколько недель изучая расположение сооружений, порядок работы, собирая информацию по кусочкам, а тем временем жители Надежды окончательно сдружились бы с Мивелом Аррубой.

Беда в том, что я, со своей стороны, стал привязываться к ним. Когда сын Брюна Родж стал рассказывать мне о госте, который был у них зимой, он весь светился от волнения.

— Мивел, он был прямо с Авайев! Геолог, изучал эту страну, а какие рассказывал истории! — Быстро: — В них было не столько приключений, как в твоих, но уж он по миру поездил!

Вильяму не предполагал, что ему понадобится особо изощренная версия.

Не желая возбудить в Брюне подозрения, я стал расспрашивать Джину, однажды, когда ее мужа не было дома, а дети кто спал, а кто был в школе. То, что долгие часы, которые я проводил наедине с хозяйкой дома, не вызывая кривотолков в наш адрес, свидетельствовало об их сексуальной невинности, если не затрагивались ограничительные сексуальные традиции. Признаюсь, сдержанность давалась мне с трудом, сказывались и долгие недели вынужденного целибата, и уж больно хороша она была — милая, одухотворенная и сообразительная, и я, как новый человек, и ее дети, вызывали в ней воодушевление.

Закончив изготовление оросительной установки, я подвесил ее на крючок цистерны, поставленной на плоскую крышу.

— Видишь, — гордо сказал я, поворачивая деревянную пробку крана. Вода затанцевала по желобам, которые она прорыла у себя в огороде. — Больше тебе не придется ходить с тяжелой лейкой.

— О, Мивел! — Она захлопала своими маленькими, натруженными ладошками, — не знаю, как и… Это надо отметить. Мы устроим вечеринку в Суддоду. А пока… — Она схватила меня за руку. — Заходи в дом. Я пеку… — По восхитительным запахам я уже догадывался, что она пекла, — Ты получишь горбушки с левого хлеба и корки, приставшие к духовке.

Был еще и чай, это было дорогое и редкое угощение, так как его привозили из Сины или откуда-то из района Хорн, во Флориде. Улыбаясь друг другу, мы сидели у противоположных концов деревянного стола в тепле и полумраке кухни. Пот на ее лбу собирался в крошечные бусинки, тонкое платье льнуло к телу.

— Жаль, что не могу предложить тебе лимонада, — сказала она. — Сегодня как раз лимонадная погода. У нас дома его делала моя мать. Она умерла в год Пыльной бури и никогда… Да… — Она вымученно приободрилась, — для лимонада требуется лед, а у нас его нет.

— Но потом будет?

— Отец Дэнил говорит, что, возможно, на будущий год Надежда сможет купить пару холодильников, и электростанция расстроится настолько, что сможет их обслуживать.

— Для этого вы построите еще больше ветряков?

В душе я весь напрягся, но старался, чтобы мой тон казался небрежным.

— На ваше флюоресцентное освещение их, по-моему, более чем достаточно.

Она смотрела на меня спокойно и совершенно искренне.

— Но нам же приходится качать много воды. Не забывай, она же не скатывается с гор, ее надо выкачивать глубоко из-под земли.

Мне не хотелось нарушать ее счастливое расположение духа, но меня толкал на это долг:

— Я слышал, сюда недавно приезжал маврайский геолог. Разве он не мог вам дать хорошего совета?!

— Я… Я не знаю. Это мужской разговор. Кроме того, ты слышал, мы никого туда не пускаем, большинство из нас там не были, не говоря уже о гостях, даже таких… хороших, как ты.