Любовь — прекрасная незнакомка - Анита Берг

— Когда Бен умер, а ты так горевала — мне казалось, что ты никогда не успокоишься, — я раза два собиралась тебе рассказать, но потом подумала: а может, это только усилит твое горе? Никогда ведь не знаешь… Во второй раз я почти уже решилась открыть тебе глаза, когда ты начала встречаться с Алексом и все распространялась о своем чувстве вины. И опять усомнилась, стоит ли ворошить прошлое. Ты могла рассердиться на нас за молчание, могла вообще перестать верить кому бы то ни было и расстаться с Алексом… Короче говоря, я передумала.

— А как ты узнала?

— Вначале были просто сплетни — ты ведь знаешь деревенскую жизнь, — и я колебалась: верить или нет. Потом мы с Джорджем случайно встретились с Беном в Борнмуте. Он был страшно смущен.

— С кем он был?

— Понятия не имею — с секретаршей или медсестрой, как мы подумали. Неинтересная, непривлекательная, никакого стиля. В другой раз Джордж наткнулся на него в ресторане «Хилтон», когда встречался с кем-то по делу. Там он и увидел Бена с какой-то новой бабенкой. Обе эти девицы были до смешного молодые! — Лидия фыркнула, выражая свое презрение к блудливым пожилым мужьям.

— Теперь понятно, почему он не хотел, чтобы я сопровождала его на научные конференции! — с горечью заметила Энн.

— Он был настоящим подлецом, хуже не бывает, и заслужил такую раннюю смерть!

— Лидия! — Энн была шокирована.

— Можешь сколько угодно возмущаться — это был законченный подонок, он никогда тебя не стоил! Но для меня последней каплей была Салли. После этого я уже не могла с ним разговаривать…

Бассейн и Робин куда-то отступили, будто Энн смотрела на них в перевернутый бинокль. Робин вдруг очутился в самом конце узкого туннеля. Ей показалось, что внезапно похолодало.

— Ты хорошая подруга, — почти шепотом произнесла она.

Лидия продолжала, не замечая, что Энн дурно:

— Эта сука просто обязана была сделать аборт! А ты, бедная овечка, так привязалась к Адаму! Все это было слишком жестоко.

— Адам? — Имя внука сорвалось с помертвевших губ Энн, в то время как бассейн с Робином окончательно исчез, а стены туннеля обвалились внутрь и стало совсем темно.

Крик Лидий, как ей показалось, донесся откуда-то издалека, вызвав многократное эхо. Она не хотела просыпаться. Под черным покрывалом беспамятства было так спокойно. Но ее здоровый организм пытался оттуда выбраться.

— Боже мой, Алекс, это все мой длинный язык! Она сказала, что обо всем знает, что вы рассказали ей.

— Позвоните врачу, Робин! — раздался крик Алекса. — Ради Бога, Лидия, перестаньте причитать! Вы причинили уже достаточно зла.

— Поверьте, Алекс, я ни за что на свете не хотела бы повредить Энн!

— И тем не менее повредили, болтливая вы дура!

— Но ведь она сказала, что знает обо всем, правда сказала! — жалобно оправдывалась Лидия.

— Об этом она не знала. После того как мне удалось перевести Питера в Эдинбург, я начал надеяться, что никогда и не узнает.

— Боже мой, Алекс, чем я могу поправить дело?

— Только одним — уходите с моих глаз долой, пока я не сделал чего-то, о чем потом пожалею! — закричал Алекс.

Энн зашевелилась, ей было неприятно, что рядом с ней спорят, кричат… Нужно было вмешаться, но для этого требовались неимоверные усилия.

— Что случилось? — прошептала она. Открыв глаза, она увидела склонившееся над ней, искаженное страданием лицо Алекса и поспешно удаляющуюся по лужайке поникшую фигуру Лидии. Рядом, обняв ее за плечи, шел Джордж.

— Ты должна лежать спокойно, любимая! Забудь об этом, выбрось все из головы!

— Но я хочу знать, — проговорила Энн и схватила его за руку. — Прошу тебя, Алекс… — Она умоляюще посмотрела на него.

— Успокойся, дорогая! Ты совсем ненадолго потеряла сознание, вот и все, — бодрым голосом произнес Алекс. Его встревоженное лицо опровергало это наигранное спокойствие.

— Наверное, это из-за жары.

— Возможно. Скоро приедет доктор.

— Не сердись на Лидию, Алекс. Ведь это не ее вина, — попросила Энн. Она вспомнила, о чем говорила Лидия. — Я хочу, чтобы все было как раньше! — Она вздрогнула, чувствуя, как, несмотря на жаркий день, холод леденит ее внутренности.

— Так все и будет, любовь моя. Обещаю тебе!

Приехавший врач прописал Энн успокоительное и велел лежать в постели. Он уверил Алекса, что с ней и ребенком все в порядке, но в ближайшие дни рекомендовал вести себя осмотрительно.

Энн лежала в полутемной комнате, мозг ее напряженно работал. Ее тошнило, глубокое отвращение ко всему охватило ее, но тошнота была следствием ее морального состояния, а не физического. Она была готова простить Бену его неверность, постараться не думать о ней. Но с этим она никогда примириться не сможет. Ведь она любит Адама как собственную плоть и кровь, а сейчас выяснилось, что он не мог унаследовать ни единого ее гена. Найдет ли она в себе силы разлюбить его? Или будет любить по-прежнему? Ожесточение и гнев ее сына нашли наконец объяснение. Но ее-то за что он ненавидит? Почему в своем горе отталкивает ее, тогда как, напротив, соединяющие их узы должны были бы окрепнуть? Перед ней мелькнул проблеск надежды: может быть, если они встретятся и поговорят, его любовь к ней вернется?

Алекс тихо вошел в комнату.

— Прости, любимая, я разбудил тебя? Я думал, ты спишь.

— Нет, я не спала, я размышляла. Так это правда, Алекс? Я должна узнать обо всем. Будь со мной полностью откровенен! — Она настойчиво сжала его руку.

— Мне очень жаль, дорогая, но между Беном и Салли действительно была связь.

— Как ты узнал об этом?

— Твой покойный муж не отличался особой осторожностью. Их несколько раз видели вместе в разных местах — Лондоне, Бристоле, Борнмуте. Его, видимо, тянуло в Борнмут. — Алексу хотелось, должно быть, рассмешить Энн, но она даже не улыбнулась.

— Но когда, Алекс? Когда они стали любовниками?

— Кажется, это началось, когда Питер в первый раз привел ее к вам, чтобы познакомить.

— О Боже! Знаешь, Алекс, она иногда смотрела на меня с каким-то вызовом. Значит, это правда?

— Я хотел, чтобы ты никогда не узнала об этом, дорогая, понимал, как ты будешь переживать! — сказал Алекс. Его голос выражал беспокойство.

— Продолжай, — поторопила его Энн. — Потом она вышла замуж за Питера… Тогда все хорошо, Алекс. То есть нет, конечно, — какое уж там хорошо! Все это, наоборот, ужасно… Я только хотела сказать, что это произошло до ее брака с Питером и Адам не может быть сыном Бена. Просто Лидия повторила злые сплетни.

— Да, дорогая, — улыбнулся Алекс. — Это не больше чем сплетни!