ДАртаньян в Бастилии - Николай Харин

Именно отцу Мерсенну вы, друзья, обязаны своим появлением здесь. Если бы не собрания научного кружка, настоятель не пустил бы нас дальше монастырских ворот.

— Понятно, — сказал Портос. — В таком случае я благодарен преподобному Мерсенну, что он проявил такую редкую предусмотрительность и занялся естественными науками, предвидя, что в один прекрасный день кардинал засадит д'Артаньяна в тюрьму, а мы, явившись ему на выручку, сами попадем на прицел к его высокопреосвященству. Где бы мы нашли пристанище во всем Париже, если бы не было научного кружка Марена Мерсенна?

В этот момент среди собравшихся произошло какое-то движение. Обернувшись, наша троица увидела, что все смотрят в одну сторону, а следовательно, в дверях появился хозяин кельи — председатель собрания ученых мужей францисканский монах Марен Мерсенн.

Глава пятьдесят первая

Гороскоп Ришелье

Кардинал отбросил перо. Он писал сам, отослав секретарей. Покончив с этим занятием, его высокопреосвященство откинулся на спинку кресла. Сегодня он чувствовал себя превосходно. Подагра, поджавши хвост, убралась куда-то, словно ее не было и в помине. Рыжая пушистая кошка, любимица кардинала, уютно мурлыча, устроилась на коленях и жмурила свои зеленые глаза, когда Ришелье тихонько почесывал ее за ухом.

Первый министр короля Франции не доверял магам, колдунам и гадателям, но признавал за небесными светилами некоторое право влиять на дела человеческие. Как и большинство влиятельных людей своего времени, он заказал свой гороскоп одному из лучших астрологов Франции. Впрочем, получив его, кардинал лишь бегло просмотрел убористый почерк господина Морена, звездочета, рекомендованного ему для столь ответственного дела, и отложил до лучшей поры, ему было некогда тратить время на подобные материи.

Однако развитие событий в государстве и за его пределами, а также ухудшившееся состояние здоровья, предсказанные в гороскопе, заставили кардинала обратить самое пристальное внимание на труд г-на Морена. Он внимательно перечел его, сопоставил написанное с несколькими свершившимися фактами, которых не мог предвидеть астролог, составляя гороскоп задолго до этих событий, и пришел к выводу, что г-н Морен и его наука заслуживают доверия.

Вот и сегодня его высокопреосвященство заглянул в этот любопытный документ и вновь убедился, что звезды обещают ему крупные неприятности в самое ближайшее время.

Гороскоп предвещал военное поражение и предупреждал об опасности, грозившей от ученого человека из близкого окружения. Первое заставило кардинала отказаться от мысли об участии в походе против мятежной знати, предводительствуемой герцогом Орлеанским и Монморанси; второе привело к возросшей подозрительности министра по отношению к своим приближенным. Однако, как ни старался Ришелье угадать, кого ему следует опасаться, решение не приходило.

Заговоры и покушения на жизнь кардинала были для его высокопреосвященства делом привычным, но они угрожали ему со стороны врагов явных; тайных же кардинал научился быстро выявлять с помощью хорошо налаженного сыска, переводя их, таким образом, в первую категорию и поступая с ними соответственно. Но среди лиц, пользовавшихся его доверием, а таких насчитывалось немного, по мнению кардинала, врагов быть не могло. И это тревожило.

«Или господин Морен в этот раз ошибается, или я чего-то не замечаю», повторял кардинал, в сотый раз задавая себе все тот же проклятый вопрос. Но ответа не было.

Позади послышался легкий шорох. Ришелье непроизвольно вздрогнул и обернулся: это был отец Жозеф, подошедший, как обычно, почти без звука.

— Прошу прощения, ваше высокопреосвященство. Получены важные новости.

— Я вас слушаю, Жозеф.

— Они касаются лейб-медика Перье из Люксембургского дворца.

— Каковы же новости?

— Господин де Рошфор организовал за ним постоянное наблюдение и выяснил, что он живет на улице Шап, недалеко от Гробницы Невинно Убиенных. За ним проследили, от самого дворца, откуда он вышел, пряча какую-то вещь, по-видимому, ценную. Похоже, она украдена из дворца.

Кардинал приподнял бровь.

— Врач Медичи — вор?!

— По-видимому, да, ваше высокопреосвященство.

— На чем основаны подобные выводы?

— Одна из фрейлин королевы-матери видела, как Перье выходил из ее покоев, пряча какую-то вещицу. Она утверждает, что медик был бледен как привидение. Люди, следившие за ним от Люксембургского дворца, также подтверждают это. Они говорят, что Перье дважды останавливался по дороге и рассматривал украдкой нечто, напоминающее шкатулку или ларец.

— Фрейлине можно верить?

— Она не первый год верно служит вашему высокопреосвященству.

— Хорошо, допустим… Надеюсь, он не заметил, что за ним следят?

Отец Жозеф замялся. Кардинал вскинул вторую бровь.

— Граф Рошфор потому и просил поговорить с вашим высокопреосвященством меня…

-..что не решается сделать это сам, не так ли? — усмехнулся кардинал. — Я как-то высказал ему свое неудовольствие…

— Поэтому-то он и не решился доложить обо всем лично.

— Так. В чем же дело на этот раз?

— Те, кто наблюдал за Перье, готовы поклясться на Святом Писании, что он ничего не заметил…

— Что же тогда?!

Отец Жозеф приблизился к Ришелье и чуть слышно произнес:

— Открылись весьма странные обстоятельства…

— Какие такие странности, Жозеф?!

— Вчера Перье вышел из дома и направился в предместье Сон-Жак. В его отсутствие в окнах дома дважды показывался человек как две капли воды похожий на него.

— Ошибка исключена, Жозеф?

— Ваше высокопреосвященство, его видели несколько человек, включая графа Рошфора.

Пусть количество людей, наблюдающих за домом, удвоят.

— Наблюдение ведется круглосуточно. Ни туда, ни оттуда даже мышь не проскочит незамеченной.

— Так. Значит, вы говорите, человек как две капли воды похожий на Перье. А сам Перье в это время?

— Посетил обитель сестер Святого Причастия.

— Любопытно. Значит, за ним проследили? И это был он? Перье?

— Все это время с него не спускали глаз. Это был медик из Люксембургского дворца.

— Тогда одно из двух, — медленно проговорил кардинал. — Либо этот Перье сумел повторить то, что, как говорят, удалось только Парацельсу, и создал гомункулуса… Либо он прячет в доме на улице Шап своего двойника. Я склонен верить в последнее. Жозеф, приведите его ко мне!

— Врача?

— Нет, того второго. Но так, чтобы настоящий об этом не знал.

— Невозможно, ваше высокопреосвященство.