XX век: Хроника необъяснимого. Событие за событием - Николай Непомнящий

Написано 9 сентября 1984 г.

Необъяснимую власть над собой чувствует и Виталий Ж. (г. Ташкент). Он пишет, что в последнее время часто угадывает чьи-нибудь мысли, действия.

«Могу остановить людей, машины, даже если не смотрю на них. Иногда, когда встречаю совершенно незнакомого человека, знаю, как его зовут, сколько ему лет, что у него болит, какая у него семья и т. д. Ни разу не ошибался.

Говорят, со мной-рядом хорошо и спокойно, вот только глаза. В них есть что-то нечеловеческое. Когда я хочу поговорить с собеседником о себе, его начинает охватывать непонятное волнение. А я не могу ничего сказать: какая-то неведомая сила начинает туманить мне голову, заплетается язык. Как будто кто-то контролирует меня, не разрешает говорить лишнее.

А началось вот с чего. Я летел на самолете, стюардесса объявила высоту 9000 метров. В этот момент странное чувство овладело мной. Мне показалось, что меня кто-то мысленно зовет. Я глянул в окно и ахнул. На расстоянии где-то 500 метров возвышалась башня необычной конструкции, примерно 100 метров высотой. Я подумал: „Вот громадина!“ Но потом меня осенило — как же так? Такого не бывает. Мой сосед спал. Я начал будить его — бесполезно. Взглянув на всех, испугался — весь салон крепко спал, будто кто-то загипнотизировал их.

Не знаю, каким образом, но я почувствовал, что с самолетом будут неполадки При приземлении. В этот момент меня начали мучить боли в сердце, свист в ушах, не хватало воздуха, я стал засыпать…

Через 2–3 минуты, во всяком случае так мне показалось, все прошло. Пассажиры ожили, вошла стюардесса, стало прохладно. Что это было? Мы действительно летали лишний час, так как отказали шасси. Было это в 1987 году».

Нам остается рассказать еще одну загадочную историю, происшедшую уже в наше время в Испании.

Это как раз тот самый случай, когда неведомый лик неожиданно появился в доме, а ученые ускользнули от ответа. Дело было в Андалузии, в маленьком городке Белмес-де-ла-Мораледа, у подножия горы Серра-Малина. Хозяин дома Хуан Перейра занимался выращиванием оливковых деревьев, содержал стадо овец. Дети тоже пошли по стопам отца. Жена Мария занималась домашним хозяйством.

Однажды в августе 1971 года Мария готовила еду на очаге и заметила рисунок, четко проступивший на каменной плите. Набожная, как все испанки, она пыталась согнать наваждение, но все напрасно — лик не исчезал! Она попыталась вытереть плиту, но лицо с беззубым ртом не пропадало. Испуганная Мария позвала мужа, соседей. «Кто его нарисовал?» — спросил Хуан Перейра. Никто не знал.

Прошел месяц, Хуан Перейра, порядком утомившись от докучливых посетителей, число которых все возрастало, пригласил каменщика, и он замазал каменную плиту трехсантиметровым слоем цемента.

На какое-то время странное явление прекратилось, однако, по мере того как раствор высыхал, на известняковой поверхности стала снова проступать голова призрака, постепенно ее очертания обретали былую четкость и окраску.

Вслед за тем из-под золы показался прекрасный рисунок головы старика.

После всего пережитого нервы семьи Перейра были на пределе, и они решили раз и навсегда положить этому конец: в октябре плита была распилена, каменщик, начавший копать под тем местом, где она лежала, обнаружил захоронение глубиной 2 метра 60 сантиметров и извлек оттуда человеческие кости, перемешанные с землей.

Тогда вспомнили, что дом был построен еще в прошлом веке на месте старинного кладбища времен Филиппа IV (1650 г.), что помогало объяснить, откуда здесь взялись человеческие останки, но отнюдь не пролило свет на проблему в целом.

Яму засыпали, а каменный очаг заделали целиком свежим раствором. Казалось, что поверженный призрак больше не будет трогать живых, и следующий месяц прошел спокойно.

Мария поставила распиленную плиту в угол кухни и, по обычаю, благоговейно украшала ее цветами. 15 ноября на заново зацементированной поверхности вновь проступил лик. На сей раз он был менее четким, но в нем бесспорно угадывались прежние черты. За восемь дней он вырисовался полностью, вместе с тем на его волосах появились другие, крохотные лики, они напоминали гирлянду и, по некоторым утверждениям, были расположены как планеты в планетной системе, где в качестве солнца выступал лик, который находился как раз в центре.[12]

Картина была весьма впечатляющей; казалось, нарисованные уста хотят говорить, поведать некую тайну. Глаза и черты изображений были наполнены болью и ужасом. Ощущение было не из приятных. Под носом у каждого лика виднелись две черточки.

Пришло время, когда интерес к этому чуду стал всеобщим, и в Белмес-де-ла-Мораледу потянулись уже не только любители диковинной живописи, но и журналисты вместе со специалистами по оккультным наукам.

Местный священник дон Антонио Молина отрицал сверхъестественное происхождение изображений, тогда как футуролог экстрасенс сеньор Рафаэль Лафуэнте из Малаги со всей уверенностью заявлял, что это проявление потусторонних сил, обретших материальную форму при посредничестве медиума. Но кто в таком случае был медиумом? Рафаэль Лафуэнте не пожелал назвать его имя, однако всем стало ясно, что здесь не обошлось без участия — пусть бессознательного — чернявой затворницы Марии.

Газета «Пуэбло», взявшаяся расследовать это дело, направила в Белмес-де-ла-Мораледу своих репортеров, а также археолога, химика и парапсихолога Германа де Аргуманозу, который прихватил с собой магнитофон, с помощью которого можно записывать звуки, не уловимые человеческим ухом.

В полночь в доме Перейры чудодейственный аппарат дона Германа, на который возлагались большие надежды, записал любопытную информацию. Вот что удалось записать:

— плач — любовные стенания-прерывистое дыхание;

— пронзительный вопль — вероятно, женский;

— слова: «Нет… иметь… женщину… не хочу… бедный кинко» (?);

— Забулдыга! Здесь пьяницам не место!

— жалобный стон умирающего ребенка;

— Она шляется с кем попало;

— Входи, женщина, входи.

В подробном отчете по этому делу газета «Пуэбло», выходящая в Хаэне, писала, что можно было расслышать «шумы и звуки, сопровождающие сексуальные оргии, были слышны какие-то упреки, точно все происходило в доме терпимости, и сверх того, — ужасные крики младенцев. Как будто их резали!»

Эти события и невероятные посылы, пришедшие из «мира теней», сразу же породили всевозможные толки и легенды.

Как оказалось, в доме № 3, что по соседству с домом семьи Перейра, некогда происходили явления, которые можно отнести к разряду парапсихологических.

Некий Лопес Санчес, двоюродный брат Перейры, в свое время продал этот дом, потому что его постоянно беспокоили странные звуки, призрачные видения, перемещения предметов. К примеру, не раз случалось, что кто-то резко срывал простыни с кроватей.

Хозяева дома то и дело менялись, однако они умалчивали о чудесах, творившихся там, чтобы не спугнуть покупателей. И только после того, как на камне появились изображения, они обо всем поведали начистоту…

Вскоре жители этого крохотного городка, число которых составляет всего 2500 человек, в один голос стали уверять, что призрачные изображения умеют разговаривать!

Журналисты Жан и Дениза Ларрок, из Малаги, отправились в Белмес-де-ла-Мораледу, с тем чтобы провести собственное расследование.

«Лик, который появился первым, — писала Дениза Ларрок, — состоял из двух частей, так как каминная плита была распилена надвое; это подобие фрески стоял стеклом у стены.

Из глубины камина была извлечена другая плита, о; ко о том, что на ней есть изображение, можно было и ко догадываться, поскольку оно едва проглядывалос: казалось, что с течением времени оно стерлось. На каминном рисунке, вполне достойном карандаша Леонардо да Винчи, изображен старик с длинной бородой.

Я расспросила Марию Перейру, — рассказывает журналистка. — Эта пятидесятитрехлетняя прямодушная женщина сообщила мне, что лженаучные измышления журналистов из „Пуэбло“ лишены оснований.

— Я жарила яичницу, — сказала она, — когда у самого огня, на уровне земли, появился первый лик.

Я страшно испугалась и позвала детей и соседей. пробовали скоблить цемент, но изображение не исчез его ничем нельзя было соскрести.

Уверовав в истинность призрачных изображений, деревня ополчилась против журналистов, и им не раз приходилось убираться восвояси под неодобрительные гласы местных жителей.

Семья Перейра и их соседи не воспринимают все] записи дона Германа, поскольку, как они уверяют, что никаких посторонних звуков в доме не слышал.

Мария Перейра — чудная женщина, и все происходящее, очевидно, произвело на нее сильное впечатление.

Полиция, сами жители Белмеса и местные власти считают, что она не способна на подобное мошенничество.