"Фантастика 2024-31". Компиляция. Книги 1-18 (СИ) - Гришанин Дмитрий Анатольевич

– Увы, как раз не поймал.

Кир вынул из папки конверт и пару бланков. Джерал бегло просмотрел текст предупреждения о неразглашении информации и поднял взгляд.

– Один вопрос. Он ведь жив?

Майор помедлил.

– Инициирован.

Хозяин дома шумно вздохнул и, почти не глядя поставив подпись, пихнул бланк назад.

– Рассказывайте.

Доклад уложился в десять минут. Новость о возможных проблемах с Орденом Джерал встретил пренебрежительным хмыканьем, родство супруги с древними магами его удивило, но не слишком – в конце концов, двести лет прошло. Дикие земли, лаборатория Дайлона, артефакт, Ксантарская больница…

– Он сейчас на базе Тайной канцелярии, сдавать его чёрно-красным, разумеется, никто не станет. Эл работает над способами лечения, Орден Исцеляющей длани тоже обещал помощь.

Джерал скривился, и Кир понимал, почему. Змеиную болезнь изучали уже двести лет, но пока что усилия докторов и учёных успехом не увенчались. А поправлять здоровье после похода пришлось и Элу тоже, хотя блокиратор и защитная форма уберегли его от серьезных травм. Фин, к примеру, инструкцией пренебрёг, за что и получил курс уколов, снижающих последствия высокого магического фона. Руку ему заштопали, царапины от когтей зажили сами. Ориен, правда, говорил, что после встречи с его птичками сферотехник должен был проваляться в лихорадке пару дней, но выяснять, почему это не так, никто не стал. Живой – и хорошо.

А вот с Ильнаром было плохо.

Разорванную ауру удалось стабилизировать, физических повреждений почти не было – если не считать таковыми чешую. Но змеиная болезнь, слегка притихшая под влиянием «ворожбы» Ориена, вновь подняла голову – и теперь так просто справиться с нею не удавалось. Так обрадовавшие Эла тетради с записями остались в лаборатории – про них просто некому было вспомнить перед отлётом, а без знаний Дайлона снять симптомы почти не удавалось, приступы становились чаще…

– Он просил передать письмо, – Кир протянул Джералу конверт. Тот молча кивнул, но распечатывать послание не спешил, продолжая глядеть гостю в глаза. Майор вздохнул и добавил: – И он не хотел, чтобы узнала мать. Пока, во всяком случае.

– Я бы тоже не хотел, – Джерал коротко улыбнулся, затем вздохнул. – Я правильно понимаю, что никакой связи с ним нет и не будет? Секретность, всё такое?

– Можете написать, – Кир вынул из папки заранее подготовленный листок с адресом. – Разумеется, корреспонденция будет просматриваться.

– Ясно. А вы?..

– Я буду в Ксантаре завтра утром, айринг через два часа.

– Тогда передайте на словах, – Джерал немного помолчал, собираясь с мыслями. – Передайте, что… Что мы его любим. Все. И всегда примем, что бы он там себе не выдумывал.

Кир позволил себе улыбку. «Выдумывал» Ильнар старательно и подробно, начиная от потенциальных проблем со стороны Ордена и заканчивая привычной уже фразой насчёт опасности инициированных. Но его действительно любило слишком много людей, чтобы не принимать это в расчёт.

– Передам.

Кир поднялся. Джерал тоже встал, продолжая крутить в руках конверт, потом отшвырнул его на стол и протянул ладонь. Рукопожатие оказалось крепким и уверенным.

– Спасибо, – произнёс Джерал, не спеша отпускать ладонь майора. – Учитывая события, я удивлён, что нам вообще позволено что-то знать. Знаете, я ведь очень горжусь сыном – и очень боюсь, что об очередном его подвиге узнаю слишком поздно. Вряд ли ему сейчас нужна моя помощь, но если вдруг… – он сбился и умолк.

Майор проанализировал чувства собеседника и понимающе кивнул. Мотивировать у него выходило неплохо, а вот утешать – увы. Отец и сын очень походили друг на друга внешне, но это сходство компенсировалось различиями внутренними. Ильнар эмоциональнее, упрямее, резче…

И ему куда сложнее признаваться в слабостях и страхах.

– Напишите. Вы, дана Элинда, девочки. Ему нужна поддержка, но он ведь ни за что не попросит.

– Обязательно. – Джерал серьезно кивнул. – Мы ведь его семья.

Семья.

Кир продолжал крутить это слово в голове, когда уже вышел из дома. Каждый шаг снова отдавался болью, но майор почти не обращал на это внимания, захваченный собственными мыслями и воспоминаниями. Возле сферокара он остановился и, не удержавшись, развернул над коммуникатором голографическое окно.

Три портрета, три дорогие ему женщины – и уже две траурные рамки.

К матери он ездил три дня назад. Аллиторские острова даже зимой давали ощущение уюта и домашнего тепла – или ему так казалось? В честь его приезда собралась родня: сводный брат, сын отчима, привез жену и детей, приехали со всех концов острова любящие тётушки со стороны матери, заглянул брат отца. Долгие ужины за огромным столом, прогулки, праздники, новости – маленький, тщательно сберегаемый кусочек семейного счастья.

После ухода жены счастье уменьшилось наполовину. После смерти сестры оставшаяся половина потускнела, ушла в тень. И вот сейчас…

Кир медленно провел пальцами по голографическому портрету. Дарея на нем улыбалась, она вообще часто улыбалась… раньше. До того как любимый муж неожиданно превратился в чудовище и всё разрушил. Он никогда не обвинял её в уходе, змеевы потроха, да он никогда и ни в чем её не обвинял! Вся родня до сих пор считала, что виноват он, его работа, его занятость, и мама частенько созванивалась с бывшей невесткой, можно даже сказать, что они дружили…

Она была такой сильной, такой талантливой, такой упорной. Стала Матерью-Настоятельницей Ордена Исцеляющей длани в тридцать два – одной из самых молодых в истории. Он гордился ею – издалека, не напоминая о своём существовании, радуясь, что хотя бы она может быть счастлива.

Идиот.

Кир медленно разжал кулаки и открыл глаза. Дарея смотрела с портрета насмешливо, слегка сощурившись, темная рамка вокруг её лица казалась ещё темнее в соседстве со светлыми косами. А вот Нита с детства предпочитала короткие стрижки, но майор в который раз покачал головой, удивляясь, насколько его жена оказалась похожей на его сестру. Обе были дороги его сердцу почти одинаково…

И обе так рано ушли.

Перед походом в Дикие земли Дарея попросила его беречь себя. Ните Кир обещал беречь кое-кого другого.

А обещания он привык выполнять.

Кир смахнул голограмму, сел в машину и, назвав водителю новый адрес, позволил себе закрыть глаза, откинуться на спинку кресла и достать из кармана вещь, которая напоминала о сестре лучше всяких портретов.

Чётки.

Круглые бусины из темного камня, на прочной бечёвке. Нита давным-давно купила их в сувенирной лавчонке, привезла из отпуска брату в подарок – спустя несколько лет бесполезная, казалось бы, игрушка стала якорем, благодаря которому капитан Муэрро удержался в изматывающей борьбе с самим собой. Спасение «от нервов», средство из тех времён, когда лекарства не справлялись: щелчок за щелчком, бусинка за бусинкой, настрои и медитации…

Даже после того, как медики дали ему разрешение на работу, чётки долго лежали в кармане защитной формы – не то страховка, не то напоминание о собственной уязвимости. Здесь и сейчас майор Муэрро не нуждался ни в лекарствах, ни в артефактах, чтобы сохранять контроль над своими способностями, но стоило амулету попасть в руки, как пальцы сами собой взялись за привычное занятие.

Щёлк. Щёлк. Щёлк.

Ушедших нельзя вернуть – зато можно…

Ещё один щелчок.

Нет, не отомстить. Доказать, что те, кто остался, живы не зря. Что глаза, глядящие с голографических портретов с любовью и верой, не ошиблись.

Перерыть все Дикие земли, поднять на ноги всех, кого возможно – и кого невозможно тоже поднять, нечего расслабляться. Выпотрошить змеев Орден до основания – и второй тоже, если потребуется, и третий на закуску. Не обвинять себя в том, что сделано мало – но делать ещё больше. Найти тварь, нацелившуюся на сердце Империи, и свернуть шею.

Щёлк. Щёлк. Щёлк.

И поднимать начнем с…

Майор сунул четки в карман куртки, почти не глядя набрал нужный номер. Пара гудков – и на экране высветилась мрачная небритая физиономия.