Пылающий Эдем - Белва Плейн

– Немного вздремнули? – спросил Фрэнклин. – Вам это необходимо. Я сказал вам, что молодой Да Кунья передал нам чек?

– А старший брат за Мибейна? Как и отец?

– Отец – да, конечно. А его брату безразлично, лишь бы была польза для дела.

Сухая дорога пылила немилосердно, на этой стороне Морна дождя не было. Они проехали через несколько деревень. Их обитатели вышли посмотреть и поприветствовать проезжавшие машины – они махали руками и выкрикивали слова поддержки. И Патрик вдруг подумал, что он и в самом деле может победить! И почти испугался: во что только он ввязался? И тут же отбросил эту мысль.

– Если мы проиграем, – сказал он вслух, – начнем всё сначала. Только продолжать будешь ты, Фрэнклин, ты и твое поколение.

– О чем вы? – искренне изумился Фрэнклин. – Вы еще молодой человек!

Кэт, сидевшая впереди, повернулась к ним:

– Тебе же только сорок один, Патрик! Что ты такое говоришь?

Конечно, они правы. Но как приятно видеть столько молодых лиц, готовых идти вперед. И тут же он подумал о Билле и приказал себе не вспоминать об этом сейчас.

– Как жаль, – сказала Кэт, – что мне не хватает смелости выступать только за тебя. Меня тошнит от необходимости «беспристрастно освещать» обе стороны.

– Вы делаете нужное дело, – ответил ей Фрэнклин. – Вы публикуете речи и той и другой стороны, а люди решают для себя сами. А если вы встанете на чью-либо сторону, они просто не откроют вашу газету.

Вы же знаете.

– Вы все мне очень помогаете, – мягко сказал Патрик.

Горная дорога вилась среди зарослей сахарного тростника, уходя все выше в горы, воздух дрожал от зноя, а на открытом месте солнце было просто палящим. Он вздохнет с облегчением, когда этот день закончится.

– Бог мой! – воскликнул Фрэнклин, когда они подъехали к месту назначения. – Их здесь тысячи две! Больше, чем где-либо!

Крестьяне собрались, должно быть, с округи в несколько миль и стояли сейчас на самом солнцепеке, обмахиваясь соломенными шляпами, потягивая пиво, качая детей, и ждали предстоящего события.

Патрик вышел из машины и поднялся на платформу. Наметанным глазом «политика» он заметил в толпе много молодых лиц и начал свое выступление, адресуясь к ним.

– Молодым сегодня приходится особенно трудно. Вас много, вы связываете с будущим большие надежды, так и должно быть. Мне кажется, я понимаю молодежь, ведь я учитель. Поэтому простите меня, если я буду многословен, как все учителя.

Он переждал смех и порадовался, что его шутка нашла отклик, он счел это хорошим предзнаменованием.

– На сфере образования сегодня лежит большая ответственность… наша задача не в том, чтобы поставить всех на вершину пирамиды, это невозможно, потому что люди имеют разные возможности и способности… но и не спустить всех до одного – низкого – уровня, хотеть этого – значит вызвать зависть и ненависть… нет, мы хотим дать каждому из вас возможность найти свое место в жизни… это отвечает чувству справедливости, собственного достоинства и здравому смыслу… Прислушайтесь к моим словам… я выступаю за смешанную экономику, за то, чтобы правительство занималось тем, что только оно может и должно делать, а все остальное сделает свободное предпринимательство.

Патрик оглядел собравшихся, они слушали его с интересом. На дальнем краю поля он заметил несколько только что подъехавших машин. Опоздавшие. Зной становился нестерпимым, и он поспешил закончить.

– Я тут пошутил, что слишком много говорю. Я постарался не утомить вас. Надеюсь, что вернувшись домой, вы поразмыслите над моими словами и проголосуете против режима, который, если его не остановить, приведет вас к отчаянию, а затем, боюсь, и к коммунизму.

– Сам ты грязный коммунист! – закричал какой-то мужчина.

Со всех сторон посыпались крики:

– Заткните этого сукина сына! Сам грязный коммунист!

Крики неслись от мужчин, цепочкой пробиравшихся вперед от дальнего края поля.

– Заткнитесь! Позор! Уберите их отсюда!

Кто-то бросил первый камень. Послышался женский крик, когда от удара упал мужчина. И вдруг от взрыва все смешалось в невообразимом хаосе.

Со всех сторон и даже как будто с неба посыпались камни. В ход пошли столы и стулья. Откуда-то полетели тухлые яйца: драгоценные яйца! Мужчины дрались, женщины падали одна на другую в попытке спастись бегством. В полнейшей неразберихе было непонятно, кто с кем сражается, похоже было, что кое-кто присоединился к налетчикам. Град бумажных пакетов обрушился на толпу. Они разрывались, обдавая людей своим мерзким содержимым – экскрементами и всякой дрянью. Откуда ни возьмись появилась полиция, смешалась с толпой, пытаясь навести порядок, но некоторые полицейские просто наблюдали за происходящим, ничего не предпринимая.

– Остановитесь! Остановитесь! – кричал Патрик, от сорванного голоса заболело горло. Кто-то обдал его грязной жидкостью с головы до ног. Невероятно! Только что внимательно слушавшее собрание и минуту спустя – жестокое побоище!

Тройное кольцо мужчин окружило Патрика, защищая его от громил с дубинками и утыканными гвоздями палками. Патрик увидел, как получил удар Фрэнклин. С большим трудом они продвигались к машине.

Мы не успеем, мелькнуло в голове у Патрика. Странное чувство – встретить свой конец на открытом воздухе жарким солнечным днем от рук мибейновских прихвостней.

Внезапно толпа подалась назад. С десяток молодых людей выступили из-за машин, к которым пробирались Патрик и его люди, и начали что-то бросать.

– Слезоточивый газ! – закричал Фрэнклин. – Бежим!

Над их головами и позади них распространялось едкое облако. Машина Патрика уже была на ходу и тронулась прежде, чем они закрыли дверцы, и вот они уже выскочили с поля на дорогу, оставив за собой тучу пыли.

– Слезоточивый газ? – судорожно глотнул Патрик. – Кто это был?

– Наши люди, – ответил Фрэнклин. – Мы подготовились ко всяким неожиданностям. Мы чувствовали, что рано или поздно случится что-то подобное.

– О Боже! Остается надеяться, что пострадавших не очень много.

– Ублюдки! С вами все в порядке, Патрик?

– Да. Камень попал мне в плечо. И от меня воняет. А в остальном – все хорошо.

Ругаясь и плача Дезире принесла Патрику чистую одежду:

– Ты, идиот, тебя могли убить!

Они сидели на крыльце дома Клэренса. Сам он давно завел привычку спать в гамаке на воздухе. Изуродованные артритом пальцы почти ничего не позволяли ему делать.

– Говорят, что ты выступаешь повсюду с триумфом, – говорил он в настоящий момент. – Фрэнклин со своими ребятами сказал мне. В следующий раз я отправлюсь с вами, если меня кто-нибудь понесет. Хочется новых ощущений!