СКИФИЙСКАЯ ИСТОРИЯ - ЛЫЗЛОВ ИВАНОВИЧ

Имена авторов, чьи сочинения не являлись непосредственным источником «Скифской истории», приводятся обычно с целью более глубокого анализа исторических сведений. Так, Диодор Сицилийский упоминается в связи с тем, что его мнение было отлично от мнений многих других авторов, но, на взгляд Лызлова, заслуживало внимания; ссылка на полях отмечала источник сведений о Диодоре («Гвагнин, О татарех, лист 1»; л. 1), к которым автор «Скифской истории» прибавил, что это был «историк вельми старовечный, иже писал книги о деяниях разных народов во времена кесаря Августа» 1. Со ссылкой на примечание к л. 263 в Хронике Стрыйковского Лызлов приводит мнение М. Меховского, противоречившее сообщению М, Бельского (л. 9об.); в другом случае он упоминает М. Меховского и Я. Длугоша в составе аргумента М. Кромера о единодушии авторитетных авторов при определении даты нашествия татаро-монголов на Польшу (л. 18об.). Приводя, по Гваньини, сообщение Герберштейна, автор «Скифской истории» отмечает, что тот, в свою очередь, «приводит на свидетельство Мефодия епископа Патавского» (л. 8-8об.); в другом месте Лызлов указал, что «свидетельством» Стрыйковского является сочинение Б. Ваповского (л. 13).

Автор считает важным выяснить происхождение используемых им сведений, авторитетность источников, подчеркнуть согласие или противоречия между разными историками. Его источниковедческий подход к упоминанию опосредованных источников заметно отличается от традиционного. Особенно ярко это проявляется в достоверности ссылок. Все непосредственные источники, в том числе, например, книга Квинта Курция Руфа, процитированная с точной ссылкой трижды (л. 3, 4, 5об.), отмечены в списке источников «Скифской истории». Но в случаях, когда сведения такого источника привлекались Лызловым в контексте чужого повествования, ссылка давалась на последний текст.

Этого правила Лызлов придерживался и тогда, когда приводил мнения широко использовавшихся им в оригинале сочинений М. Бельскиго или М. Кромера по Хронике Стрыйковского, и тогда, {393} когда обращался к малозначительным для «Скифской истории» книгам: например, Плиния Старшего (на которую имеется только одна точная ссылка и одно упоминание со ссылкой на Гваньини, л. 184об., 14) или М. Меховского (использованную дважды по сочинениям Стрыйковского и Кромера и только один раз цитированную по оригиналу: «Книга 3, глава 36, лист 120» - л. 13об.).

Если форму ссылок на печатные издания А. И. Лызлов получил в готовом виде и лишь углубил их источниковедческое значение, то в описании рукописных сочинений ему пришлось столкнуться с серьезными трудностями. Автора «Скифской истории» не могли удовлетворить глухие указания польско-литовских и белорусских сочинений на некие «русские летописи», летописцы или хроники. Все русские источники «Скифской истории» были рукописными, и перед автором встала принципиальная задача их атрибуции.

Некоторый опыт ссылок на рукописные сочинения имелся в русской историографии. Довольно обычным было указание на рукопись, в которой читатель может найти более подробные сведения. Например, в использованной А. И. Лызловым «Истории о великом князе Московском» А. М. Курбского (далее: ИАК) говорилось: «…сие оставляю, краткости ради Истории, ибо широце в летописной руской книзе о том писано» 2. В 1680-х гг. автор Мазуринского летописца писал, что «подлинно обо всем ево (Батыя.- А. Б.) похождении и о войне писано в другом летописце, в моем же, Сидора Сназина» 3. Составитель Новгородской 3-й летописи в рассказе о Кирилле Новоезерском отмечал, что «в Прологе пророчество его о Русской земли» 4. В одно время с Сидором Сназиным множество ссылок на рукописи делалось в черновом автографе Новгородской Забелинской летописи: «И о сем писано есть инде пространнее, о недоставшем злате, о строении монастыря»; «о сем пространнее пишет в житии его» (т. е. Александра Свирского); «и о сем писано в книге Страннике подробну»; «и о сем есть и гистория»; «и о сем есть истолкование с немецкого на русский язык, чего ради сие знамение бысть и что ему толк»; «писано о том в ином месте, на листе» (лист не указан) 5.

По ссылкам в русских исторических сочинениях на рукописи легче всего устанавливаются грамоты, приказные документы и памятники агиографии. В ссылке на житие указывался обычно его персонаж, а иногда и дата, под которой оно помещалось в книгах, построенных соответственно церковному году. Описание грамоты подразумевало упоминание адресата, отправителя и даты. В ссылке на документ, помимо даты, часто упоминалось о подписи; в «Созерцании кратком», написанном Сильвестром Медведевым около 1688 г., в ряде случаев назывался также {394} приказ-изготовитель документа и место хранения отпуска 6.

Исторические же рукописи описывались чаще всего просто как «летописи», «летописцы», «книги» без дальнейших уточнений. В Новгородской Забелинской летописи, например, есть выписки из «харатейного летописца»; «из подлинника Лустина Семена»; из «летописца о руской земли»; из различных источников, означенных весьма неопределенно: «…сия написашася до зде, колико возмогох о сем обрести, толи и написаша»; «выписано из ыного летописца»; «из ыной книги» 7. В патриаршем летописном своде с Летописцем 1686 г. на полях против компилятивной повести «О зачале царствующего великаго града Москвы» было отмечено, что «сия повесть свожена где у ково сия повесть услышитца или увидитца, и брано, и свожено, и сходило - толко зде справлено речи мало нечто; а сводил не с одново переводу» 8.

Создавая в последней четверти XVII в. свой оригинальный исторический сборник, суздальский сын боярский Иван Нестерович Кичигин делал гораздо более точные ссылки на название и место хранения рукописи: «Выписано из Степенной новгородской книги 9 Софейскаго дому, из Рюриковой степени»; «выписано из новгородъского летописца Антоновского монастыря книги»; «списывано в Новегороде, в Лисе монастыре» 10. Подобные ссылки предназначались преимущественно для самих составителей.

Автор «Синопсиса», ориентированного на более широкого читателя, последовал западной традиции, склонной опираться на имена авторов. Так, на Повесть временных лет он ссылался как на «Летопись препод‹обного› Нест‹ора› Печер‹ского›»; «Препод‹обного› Нестор‹а› Летопись российс‹кую›»; а безавторские рукописные сочинения отмечал традиционно: «рус‹ская› летопис‹ь›»; «от рус‹ского› летопис‹ца›»; «в рус‹ской› летоп‹иси›»; и т. п.

Значительный шаг в атрибуции рукописных исторических сочинений сделал Игнатий Римский-Корсаков. В «Слове воинству» он пополнил свои точные ссылки на библейские книги указаниями на степени и главы: «Степень 10, главы 2 и 4»; «Степень II»; «Степень 14»; «Степень 17»; «Степень 12»; «Степень 10»; «Степень 1, глава 74»; «Степень 6, глава 50»; «Степень 10, главы 2 и 4»; «Степень 13, глава 24»; «Степень 4, глава 50»; «Степень 14, гла-{395}ва 18» 11. На степени и главы текст делился в большой группе русских исторических рукописей, представлявших, как нам теперь известно, один литературный памятник - Степенную книгу. Но Игнатий не сделал такого вывода, называя свой источник «царственными летописцами».

Для современного читателя может показаться странным, что, отсылая к разделам вполне определенного произведения, Римский-Корсаков не называет его «по имени», хотя заглавие «Книга Степенная царского родословия…» красовалось буквально в каждом из сотен его списков. Более того, с точного заглавия часто начинались компиляции и сокращенные выписки как из Степенной книги, так и из других памятников.

Например, уже упоминавшийся И. Н. Кичигин написал перед текстом одной из своих выписок: «Избрание вкратце из книги глаголемыя Космографии, еже глаголется описание света, изыскана и написана от древних философ и преведена с римъскаго языка на словенский в лето… 1665 году, от Создания жь мира 7173 году». Однако переписывая отдельную статью из «Синопсиса», тот же книгописец указал: «Выписано ис Киевские истории о зачале Велика ‹го› Новаграда», хотя название «Синопсис» было крупно написано на титульном листе источника 12. На печатный текст «Синопсиса» часто ссылались и составители Новгородской Забелинской летописи. Они различали даже издания этого памятника и тем не менее называли его по-разному, например: «Летописец с печатного полского (нового) ‹7›182 году»; «выписано с печатного киевского 7182 с летописца»; «выписано с печатного летописца полскаго, а печатан в лето 7182 в Печерской Киевской обители Инокентием Гизелем»; «сие выписано ис печатного летописца, печати в лето 7188 году»; и т. п. 13

Очевидно, заглавия исторических сочинений рассматривались во времена Лызлова как часть текста (и пользовались бережным отношением переписчиков), но не служили еще названиями, знаком определенного памятника. Само представление о памятнике, конкретном сочинении, существовало еще в основном для библейских книг. Твердо установленные названия книг для церковно-служебных надобностей отражали в сознании читателя не конкретный памятник в нашем понимании, а книгу определенного функционального назначения и, соответственно, ссылки на «псалтирь», «триодь», «минею», «служебник», «канонник» и пр. к концу XVII в. все чаще сопровождались определениями и уточнениями.