Университет - Бентли Литтл

Все они похотливые суки.

Черт бы побрал Сильвию! Теперь над его жизнью висит мрачная тень от страшного опыта нежданного предательства. Никогда прежде он не был таким недоверчивым, таким маниакально подозрительным. Эленор он доверял целиком и полностью. Так неужели же стоит изводить себя нелепыми предположениями?..

Или все-таки стоит?

Как говорится, береженого Бог бережет.

Лучше держать глаза широко открытыми. Лучше ошибиться в своем недоверии, чем снова вляпаться в обман.

Ян внезапно подумал, что к этой мысли он пришел не сам. Или, скажем так, не совсем сам. Кто-то или что-то подталкивали его в сторону недоверия.

Неужели это... университет?

Подобное упрямое и в достаточной степени вульгарное недоверие никогда не было свойственно Яну Эмерсону. "Все они похотливые суки" — ведь это не его мысль, не его лексика. Это моральная деградация. Даже шок после измены Сильвии не оправдывает столь тотального недоверия к женскому полу. Он интеллигентный человек, и глупые обобщения типа "все бабы — шлюхи" совсем не в его духе.

Очевидных признаков постороннего влияния на свою психику Ян не замечал. С другой стороны, никто из тех, чьим сознанием манипулируют, не способен осознать, что им управляют. Весь ужас манипуляции сознанием именно в том и заключается, что жертва ни о чем не подозревает.

Дурное влияние университета исключать нельзя. Это та вероятность, с которой необходимо считаться.

— Ладно, — сказал Ян, — поехали.

В машине он старательно делал вид, что ничего особенного не произошло. Говорил о посторонних вещах, к теме бегства Эленор из его дома больше не возвращался. Он так успешно и так долго избегал вопроса, почему сегодня она наотрез не хочет ночевать у него, что к моменту, когда машина остановилась у авторемонтной мастерской, было уже неудобно вдруг возвращаться к этой "забытой" теме.

Ян подождал, пока Эленор не расплатилась с механиками, затем удостоверился, что ее автомобиль в порядке и она сможет самостоятельно добраться до дома.

— Я позвоню тебе, — сказала Эленор перед тем, как разъехаться в разные стороны.

— Буду ждать.

— Затаив дыхание?

— А как же иначе! — воскликнул Ян с несколько принужденной улыбкой, поцеловал ее и направился к своей машине.

К себе он приехал в половине седьмого.

Дом показался ему удручающе пустым, а тишина в нем — оглушительной. Лампочка автоответчика помигивала. Ян сходил на кухню, достал банку пива из холодильника и только затем прокрутил ленту назад и стал слушать.

За время его отсутствия был только один звонок.

От Гиффорда Стивенса.

Он предлагал немедленно встретиться.

Зал для курящих ресторана "Коукоу", где Гиффорд Стивенс назначил ему встречу, был переполнен. Однако Яну повезло — он нашел столик.

Стивенс запаздывал. Ян выкурил не одну сигарету, прежде чем в проходе появилось знакомое лицо.

Ян узнал "сумаспрофа" сразу же — даром что он видел Гиффорда лишь однажды. Этот странный человек произвел на него такое сильное впечатление, что запомнился во всех подробностях: густая всклокоченная борода, проницательные голубые глаза, шерстяной свитер...

Он и сейчас был такой же: та же борода, те же глаза-буравчики, тот же шерстяной свитер.

— Стало быть, начинается, — сказал Стивенс вместо приветствия, усаживаясь напротив Яна. Тот согласно кивнул.

— Вы просили меня позвонить по тому телефону, номер которого вы указали в своей диссертации, — сказал Ян. — Однако этого номера давно не существует.

— Приходится быть предельно осторожным. Нельзя с ходу отличить друга от врага. Хотя я в целом доверяю преподавателям английской словесности. Среди них много порядочных людей. Особенно среди тех, кто занимается фантастической литературой. Сам выбор сферы интересов говорит об открытости ума, о свободе воображения. А впрочем, мое доверие к словесникам — что-то вроде предрассудка наоборот. Слепое предрасположение.

— Иными словами, из всех бреаских профессоров вы избрали для общения меня лишь потому, что я веду курс литературы ужасов?

— С кого-то надо было начинать... Преподаватели литературы, как правило, симпатичные ребята. По крайней мере до сих пор не встречал среди них плохих людей. — Тут Стивенс нагнулся поближе к Яну и более серьезным тоном спросил:

— Итак, вы прочитали мою работу?

— Еще две недели назад.

— И что вы думаете?

Стивенс сверлил его вопросительным взглядом, и у Яна мелькнула мысль: а вдруг этот человек ждет лишь оценки научной ценности его "диссертации", а также отзыва о ее стилистическом совершенстве?

Ян молча внимательно посмотрел в голубые глаза "сумаспрофа", и его сердце обмерло. Надо распроститься с нелепой надеждой, будто Стивенс поможет разрешить загадку, каким образом изгнать то Зло, которое поселилось в бреаском университете. Прискорбное заблуждение — возлагать столь большие упования на чокнутого! Напрасно он так долго тешил себя пустой надеждой. Первое впечатление — что у Стивенса не все дома — было правильным.

Ян отвел взгляд, нервно облизал губы. Он не знал, к чему относится это "и что вы думаете?" В каких выражениях и что именно следует отвечать на этот вопрос?

— Вы мне не поверили? — спросил Стивенс, видя замешательство собеседника.

Новый вопрос ставил все на место. Профессора интересует мнение не о его "научной работе", а о самой проблеме.

— Отчего же... — сказал Ян. — Я вам поверил. Стивенс довольно улыбнулся, оголив коричневатые зубы заядлого курильщика.

— Это хорошо, — сказал он. — Это замечательно.

— Однако я не вполне понимаю, каким образом вы пришли к заключению, что университет — это живое существо.

— А по-вашему, суть проблемы в том, что на его территории поселилась нечистая сила? Ян покраснел:

— Нет, я ничего не говорю про нечистую силу.. Я...

Стивенс понимающе кивнул:

— Стало быть, вы вообразили себе что-нибудь в духе романов Джексона, Мараско или Стивена Кинга?

— Да, пожалуй.

Было приятно общаться с человеком того же крута чтения и похожего направления мыслей. Они понимали друг друга с полуслова. Яну подумалось, что при других обстоятельствах, имея общие интересы, они могли бы стать друзьями.

— У них живыми были здания. А то, с чем мы имеем дело, имеет здания в качестве составной части своего "тела".

Странно было обсуждать сверхъестественные явления не в метафорическом смысле — строя теории о том, как и почему их использует тот или иной автор, — а в самом прямом, словно они не создания фантазии, а факты реальности. Странно и непривычно.