Фрагменты сожалений - Сергей Блейк

Дальше они ехали молча и вскоре, снизив скорость почти вдвое, свернули на узенькую Красноармейскую. Еще самую малость в пути – и за окнами мелькали последние дома. Подростки сначала не могли сообразить, в чем дело, когда увидели, как из-за деревьев к небу возвышается столб густого черного дыма, а люди прямо в домашней одежде (некоторые даже не удосужившись накинуть куртку или пальто) выходили из своих дворов и подобно зомбированным шли к тупику. Однако Антон быстро сообразил, что, по всей видимости, горит та самая заброшка, к которой они направлялись, и что-то внутри него запаниковало.

– Можно побыстрее? – обратился он к полицейскому дрогнувшим голосом. Ни с кем из четверых он не был близок, но отчего-то не на шутку беспокоился за них. Пожар – откуда он, с чего вдруг? А если с ребятами случилось что-то страшное?

– Уже подъезжаем.

УАЗ остановился на самой окраине дороги. И полицейские, и подростки выскочили из салона и ринулись к источнику дыма, на ходу слившись с кучкой любопытных лиц. Увязая в снегу почти по колено, все бежали к полосе деревьев и сквозь нее – и вот перед их глазами возникли языки полыхающего пламени, облизывающие чернеющий дом. Дым становился все гуще, снопы искр разлетались во все стороны, и чем ближе люди подходили к дому, тем отчетливее ощущали исходящие от него потоки жара.

– Кто-нибудь вызвал пожарников? – громогласно обратился полицейский со шрамом на брови к окружающим, однако ответа не получил. – Почему никто не вызвал пожарных?! – взревел он и повернулся к напарнику. – Саня, набирай МЧС! Эти, – обвел он жителей улицы жестом, – похоже, просто полюбоваться пришли. И как обычно, всем наплевать!

– Понял, – ответил тот спокойно, впервые после выхода из полицейского участка подав голос, и набрал 112.

Двое из прибывших сотрудников МЧС, обогнув дом, юркнули в подвал и почти сразу же вылезли на свет, однако не с пустыми руками, а прихватив с собой человеческое тело: один держал его за ноги, второй – за подмышки. Что-то прокричали сослуживцам, те принесли что-то вроде покрывала, накрыли тело (Игнатий с Антоном продолжали стоять напротив лицевой стороны дома, поэтому тела не увидели), и двое других тоже спустились в погреб. Быстренько подтянулась скорая. Новое тело, обезглавленное, иссушенное, вынесли на улицу и закрыли в черный мешок, в такой же мешок упаковали первое, уложили их на носилки, с трудом пронесли через сугробы, к дороге и втолкнули в карету с мигалками.

Бравые парни из МЧС далее вошли в дом с парадного входа. Через несколько долгих минут один выбежал и, сняв маску-респиратор, тяжело дыша, проглатывая окончания слов, предупредил, чтобы готовили третий мешок. Ввиду этого дополнительно задействовали второй автомобиль скорой.

– Кто там? Кто лежит на носилках? Дайте посмотреть! – голосил Игнатий, подскочив к фельдшерам, когда те проходили мимо с первым трупом. – Это может быть моя одноклассница! Дайте взглянуть!

Но те лишь что-то раздраженно пробурчали, попросили не мешать выполнять свою работу. А полицейский негрубо взял его за плечи и удержал, когда он едва не дотянулся до молнии на мешке.

Когда же фельдшеры шли уже со вторым трупом, Игнат зашагал рядом, настаивая:

– Я должен увидеть! Почему вы не позволяете мне это сделать?! А вдруг там – девушка моего друга?!

– Тебе не стоит это видеть, поверь, – невозмутимо ответил ему мужчина, коротко бросив на того взгляд сквозь запотевшие линзы очков в тонкой оправе, не замедляя шага.

Антон ступал плечом к плечу с одноклассником и единожды попытался его остановить, тихо произнеся «забей» или что-то в этом духе, но тот его не замечал.

Когда задние двери служебного авто собрались было закрывать, Игнат внезапно запрыгнул в салон и, не успели его вытянуть наружу, наполовину расстегнул один из мешков. Увиденное заставило его на секунду оцепенеть. А потом он, попятившись назад (пока на мешке вновь застегивали молнию), вывалился из авто, больно ударившись локтем и коленом. Не замечая боли либо не придавая ей ровным счетом никакого значения, отполз подальше, к обочине, и сел, упершись локтями в колени и держась за голову. Неодобрительно покосившись на парня, помотав головами, фельдшеры обогнули карету и взобрались в салон. С включенными мигалками и воем сирены укатили прочь.

– Эй, ты что там увидел? – осторожно спросил Антон, опустившись рядом на корточки. Он догадывался: если б стоял на ногах, ответ мог бы сбить его с ног. И все-таки не спросить он себе не позволил. – Кто там был?

– Лиза. – Игнатий зачерпнул горсть снега, обеими руками слепил несуразный снежок, раздавил его, отряхнул ладони. Шмыгнул носом, посмотрел на Антона. Тот понял, что не ошибся в своих подозрениях, когда увидел этот взгляд – померкший, опустошенный, будто принадлежал он не юнцу, а повидавшему жизнь и войну бойцу. – Там была Лиза. Нет, уже не Лиза, а какой-то… – Вдруг он рукой схватился за грудь, пальцами вцепившись в одежду. Что-то изнутри сдавило горло, в глазах защипало. А через секунду из него вырвались рыдания, и он с трудом продолжил выдавливать слова. – Это… чудовищно. С ее лицом, с ее телом… что-то вытворили. Она вся в крови. И ее нос… его не было. А кожа… она пузырями… и обуглилась… и грудь…

Игната замутило. Он едва успел встать на четвереньки – и остатки его завтрака вывалились на сугроб. Крайне неприятный процесс был приправлен поглощающим его рассудок ужасом, который теперь долгие годы будет разъедать, насиловать его сознание и уничтожать тело.

– В доме, похоже, еще один трупешник, – сглотнув, промолвил Антон, вспоминая просьбу эмчээсника подготовить третий патологоанатомический мешок. – Вторым, которого увезли, мог быть тот, кого мы видели за ящиками. Если уж его подняли из подвала. А вот кто третий… – Он положил ладонь на плечо приятелю. – Я постараюсь узнать, когда приедет вторая неотложка. Сделаю как ты: расстегну молнию на мешке. – Ненадолго замолчал. Потом добавил. – Будем надеяться, что не Лера.

– Ага, – только и выдавил Игнатий, стоя на коленях, покачиваясь, держась за желудок, старательно сдерживая новые рвотные позывы.

– Едет, – сказал Антон, заприметив где-то ближе к середине Красноармейской сине-красные мигающие огни, и поднялся, не спуская глаз со стремительно приближающейся