Мы, аристократы - 4 - Бастет

Разумеется, я поспешил туда. Завернув за поворот, я увидел её и остановился. Ромильда стояла ко мне спиной, прислонившись к стене, её поникшая фигурка выглядела невыносимо одинокой. Её плечи подрагивали.

- Ромильда? - тихонько позвал я.

Она испуганно вздрогнула и обернулась. Ну точно, плачет.

- Гарри... - в её полувыдохе-полувопросе отчётливо слышалось изумлённое 'как ты здесь оказался?' Да никак, просто пришёл, и всё.

Я подошёл к ней вплотную.

- Ты чего ревёшь?

Она зажмурилась и затрясла головой. Из-под её стиснутых век покатились крупные слёзы. Ну и как мне её утешать? В принципе я представлял, как это делается, иногда даже получалось, как на первом курсе с Грейнджер. Но там было просто, а сейчас я не знал, как подступиться к плачущей Ромильде и какие слова ей нужны. Утешать девчонок - это всё-таки не моё.

Одной рукой я обнял её за плечи, другой отобрал у неё носовой платок и стал вытирать ей глаза. Когда я перешёл к носу, Ромильда спохватилась и стала отворачиваться.

- Да ладно, чего стесняться, все свои, - сказал я, но она продолжала сопротивляться. - Давай сама тогда, что ли...

Я отдал ей платок и отвернулся сам, дождался, когда она высморкается.

- Ну что у тебя случилось? - начал я снова. - Ты всё-таки скажи, может, вместе разберёмся.

Она посмотрела на меня зарёванными глазами, отвернулась к стене и окончательно расплакалась.

- Они... они... - расслышал я сквозь плач, - ...они засудили тебя... как они могли, ты же самый лучший...

- И это всё?! - у меня отлегло от сердца. - Ну как можно реветь по такому пустяку?!

Мне удалось удивить её настолько, что она перестала рыдать и обернулась ко мне.

- Это же так несправедливо... - всхлипнула она.

- Мир вообще несправедлив. Ему в лучшем случае всё равно.

- Ты так старался целый год... Ты победил бы, если бы всё было честно...

- Я, как видишь, жив, а это главное. Невозможно прожить жизнь и ни разу не проиграть. Она сама по себе - игра, и почти всегда нечестная.

- А я так расстраивалась из-за того, что ты расстраиваешься, - призналась Ромильда, по-детски открыто глядя на меня. Какая же она еще маленькая...

Плакать она перестала, но всю её бил нервный озноб. Я чувствовал под рукой, как дрожит её тельце.

- Замёрзла? Иди сюда, - я устроил её у себя на груди, спрятал её ледяные ладошки себе под мышки, чтобы скорее согрелись.

- Ты такой тёплый, - пробормотала она мне в грудь.

Я успокаивающе гладил её по спине и чувствовал, как унимается её дрожь. Ну и как её оставить одну, такую беззащитную? Как её доверить какому-нибудь уроду вроде Беннета, который всегда будет думать только о себе и никогда - о ней?

- Пойдёшь за меня? - спросил я ей в макушку.

Ромильда напряглась и застыла под моими руками, затем медленно подняла на меня недоверчивые, широко раскрытые глаза.

- Ты... что-то сказал?

- За меня, говорю, пойдёшь?

Вместо ответа она обняла меня за шею и прильнула ко мне.

- Я сейчас очень страшная? - обеспокоенно спросила она.

- Лицо опухло, глаза заплыли, нос картошкой. Тебе можно, это же всё равно ты, - я запустил руку в её волосы и притянул её голову к себе. - Только... раз уж я предложил... я должен предупредить тебя. Я совсем не умею любить. Мне незнакомо это чувство.

С непонятным мне изумлением Ромильда отстранилась от меня и долго, внимательно изучала моё лицо. Наконец в её взгляде промелькнуло нечто вроде догадки, и она спросила:

- Это как сейчас, да?

- Угу, - я виновато кивнул.

- Ну тогда ладно...

Тихо выдохнув, она снова устроилась у меня на груди. Я стоял, прикрыв глаза и привалившись спиной к стене, слушал тёплое дыхание почти повисшей на мне Ромильды и странным образом ощущал, как вокруг меняется мир и всё в нём становится на свои места.

Да. Я никому её не доверю. Я сам за ней присмотрю.

25.

- Сюзерен?

Ромильда едва заметно вздрогнула, но не шевельнулась, полностью оставив на меня, когда ей отстраняться. Я повернул голову и встретил Нотта взглядом 'какого Мордреда - и молись, если у тебя пустяк'. Он послал мне ответный взгляд в духе 'понимаю, что ты немножко занят, но...'

- Что случилось?

- Я, в общем-то, второй раз подхожу. Времени уже почти пять вечера.

- Сколько?! - я не поверил своим ушам.

- Без пяти минут пять. Вот-вот начнётся праздничный обед, и если ты через пять минут не появишься в Большом зале, через пятнадцать минут тебя будет искать весь Хогвартс.

Я поблагодарил Теда едва заметным кивком, и он исчез за поворотом. Только тогда я отстранил Ромильду и сказал:

- Придётся идти. Всё остаётся в силе, - добавил я в ответ на её вопрошающий взгляд, - но до конца учебного года нам нельзя ничего афишировать. Летом устроим помолвку.

- А твой опекун?

- Куда он денется. А твои родители?

- Они знают.

Я легонько прижал Ромильду к себе перед тем, как отпустить совсем. Наверное, следовало поцеловать её, но я не привык. Осмотрев себя, я обнаружил на робе остатки чёрного пепла, прилипшие, когда я пролезал сквозь выжженные кусты в лабиринте, и убрал их заклинанием очистки. Ромильда уже не выглядела заплаканной, но я всё-таки навёл на неё лоск бытовым беспалочковым колдовством - не заклинанием, а просто применением магии.

В Большой зал мы явились одними из последних. Оргкомитет турнира в полном составе уже сидел за преподавательским столом. Меня не хватились, но едва я занял своё место, как в зал вошёл министр с сопровождающими. Один из них нёс чашу Хаффлпафф, ещё один - увесистый мешочек с денежной наградой, за ними следовало около десятка журналистов, представляющих фактически всю печатную прессу магической Британии. Выражение лица Фаджа соответствовало скорее публичной экзекуции, чем торжественному закрытию международного подросткового турнира. Выражение лица Дамблдора, кстати, тоже.

- Между ними что-то произошло? - шёпотом осведомился я у Теда, кивнув на министра, затем на директора.

- Потом расскажу, - так же тихо ответил он.

Для министра со свитой за преподавательским столом были оставлены свободные места, но Фадж предпочёл остановиться перед столом. Журналисты разбежались по обеим сторонам сцены, а Фадж, слегка хмурясь, повернулся лицом к залу. Тишина не заставила себя долго ждать, и он наложил себе на горло Сонорус.

- Уважаемые леди и джентльмены, ученики и преподаватели! - заговорил министр. - Сегодня у нас великий день, к которому все мы шли в течение этого учебного года! Тремудрый турнир завершился и сегодня мы собрались здесь, чтобы чествовать победителя. К сожалению, последний конкурс турнира был сорван из-за вмешательства в него двоих учеников, закончившегося гибелью одного из них. Как им удалось проникнуть на территорию конкурса, расследуется, а сейчас я предлагаю почтить память Джорджа Уизли минутой молчания.