Магия лета - Кэтрин Коултер

— Думаю, милорд, сегодня вам придется посетить какую-нибудь доступную леди в Йорке.

— Нет уж, мадам, на сегодня леди с меня достаточно! Я остановлюсь на ком-нибудь попроще.

Фрэнсис уставилась на рисунок ковра.

— Что с тобой? Ты чувствуешь боль?

— Вовсе нет! — отрезала она, не поднимая взгляда.

— Тогда почему ты ведешь себя, как деревенская простушка? Мнешься, жмешься… что это на тебя нашло, скажи на милость?

— Я не простушка! Я не жмусь и не мнусь. Просто ты только что сказал… ты проговорился…

— Да что такого я сказал, Господи Боже? Говори же. я не знаю, что и подумать!

— Ты проговорился, что другие мужья не… не делают так в постели! — воскликнула Фрэнсис в совершеннейшем смущении. — Значит, это все-таки неприлично, гадко, непристойно?!

Несколько секунд Хок смотрел на нее во все глаза, потом зашелся в приступе неуправляемого смеха. Разумеется, он смеялся над самим собой, но Фрэнсис это было невдомек. Он понял свою ошибку только тогда, когда в грудь ему с размаху ударился подсвечник.

— Видоятый змей!

— Видоятый? И как по-твоему, что это значит?

— Ну, ядовитый, какая разница? Как бы я тебя ни назвала, этого все равно будет мало! У тебя нет сердца, вот в чем все дело!

— Фрэнсис, я тебя л…

Хок прикусил язык. Он почти признался жене в любви, вот незадача! Менее подходящего момента было не выбрать. Он что же, совсем выжил из ума?

— Я уезжаю верхом! — заявила Фрэнсис, распахнула дверь и сделала жест королевы, отпускающей пажа. — Оставьте меня, милорд, мне нужно переодеться.

— Ничего другого мне, как видно, не остается, — вздохнул Хок.

Когда дверь спальни Фрэнсис с треском захлопнулась за ним, он покачал головой не то с досадой, не то с сожалением.

Вечером наконец прибыло передвижное стойло. Его появление вызвало массу споров среди заинтересованных лиц. Кузнец сумел приспособить к передней стенке сиденье для кучера. Было также предусмотрено устройство, которое позволяло впрячь двух тягловых лошадей.

— Умно придумано, — заметил Эдмонд, осмотрев повозку.

— За время дороги лошади разленятся, — возразила Беатриса.

— Надеюсь, Летуну Дэви понравится такой экипаж, — забеспокоилась Фрэнсис. — Что, если он испугается?

— Давайте сразу и проверим, — предложил маркиз. Белвис сходил на конюшню и подвел лошадь к повозке.

Конюхи натаскали внутрь свежего сена и наклонно прислонили широкую доску ко входу.

— Ну, наш чистокровный друг, твоя карета подана, — провозгласил Белвис.

Летун Дэви недоверчиво оглядел замкнутое пространство на колесах, недовольно всхрапнул и попятился.

Фрэнсис устремилась вперед. Хок слушал, как она уговаривает жеребца, объясняя, что повозка — это знак оказываемого ему почета (не всякому королю делают карету на заказ, говорила она) и что к приезду в Ньюмаркет он отдохнет и отоспится. Летун Дэви внимательно слушал, пошевеливая ушами. Хок не особенно удивился, когда чуть позже он с громким фырканьем ступил на доску. Единственным признаком нервозности были резкие взмахи длинного хвоста.

— Эта лошадь победит любого соперника! — воскликнула Фрэнсис, одарив собравшихся счастливой улыбкой.

— Неподалеку от Йорка на следующей неделе ожидаются скачки, — сообщил Белвис. — Там мы и проверим способности Летуна Дэви.

По прошествии четырех дней Эдмонд, несмотря на свои безупречные манеры, не сразу сумел закрыть рот при виде экипажа леди Констанс перед ступенями Десборо-Холла.

— Конни! — пронзительно вскричала Беатриса и бросилась вперед с распростертыми объятиями. — Какая удача. что ты решила посетить этот провинциальный уголок! Здесь смертельно скучно, ни намека на утонченное общество!

Леди обнялись, причем Констанс не удалось скрыть изумление таким горячим приемом.

— Что за дьявольщина!

Эдмонд обернулся. За его спиной стоял Хок, с ужасом глядя на леди Констанс.

— Я удивлен не меньше вашего, дружище. Не иначе, как это дело рук Беатрисы.

Эдмонд повел плечами и отошел. Констанс явно чувствовала себя не в своей тарелке. Едва успев получить кое-как нацарапанное, торопливое письмо Беатрисы, она помчалась а Йоркшир с новой надеждой в душе. Она уже начала думать, что произошла какая-то ошибка, как вдруг заметила Филипа Хоксбери за спиной Эдмонда Лэйси. В дни разлуки Констанс отчаянно скучала по нему. Она робко помахала, но тут Беатриса стиснула ее в повторном объятии, нашептывая на ухо:

Ты правильно сделала, что приехала, Конни. Ты с первого взгляда поймешь, на каком ничтожестве женился наш Филип. Ужасное создание! Когда он решится представить ее лондонскому обществу, все будут дружно смеяться за его спиной. Ему нужно раскрыть глаза, напомнить, что такое настоящая леди. Когда он увидит тебя, такую утонченную, очаровательную, он поймет, какую ужасную ошибку совершил.

Раскрыть глаза? Напомнить? Констанс меньше всего хотелось напоминать что-либо Филипу Хоксбери — это был не тот человек, который потерпел бы вмешательство в свою личную жизнь. Она начала горько сожалеть о том, что приехала.

Хок, всегда старавшийся сохранить хорошую мину при плохой игре, приветствовал ее тепло. Маркиз, прирожденный интриган, воспользовался положением дел, чтобы очаровать молоденькую пустышку. Особую пикантность ситуации придавал тот факт, что Констанс была дочерью его заклятого врага, недалекого лорда Ламли.

Беатриса суетилась вокруг «подруги», оставив ее в покое только тогда, когда Эдмонд обратился к ней с заметной угрозой в голосе:

— Дорогая, мне нужно серьезно поговорить с тобой. Немедленно. За пару минут с Констанс ничего не случится.

Беатриса сделала гримаску, но без возражений последовала за женихом в курительную, где в этот момент никого не было.

— Чего ради ты задумала всю эту нелепицу?

— Идею ты подал мне сам, Эдмонд. Ты сказал, что Филип заупрямился только потому, что это шотландское ничтожество сбило его с толку. Если он переметнется к Конни, то, без сомнения, последует за ней в Лондон. Там он опомнится и быстро потеряет интерес к прожектам этой особы.

Беатриса ждала насмешек или упреков, но Эдмонд, к ее облегчению, впал в продолжительное раздумье.

— А знаешь, дорогая, ты совершенно права! Я хочу сказать, выбранный тобой способ неудачен, но сама идея мне нравится. Мои поздравления, Би! У меня появилось предчувствие, что дело пойдет на лад. Я обдумаю, что можно сделать по этому поводу.

Они вышли из курительной рука об руку и присоединились к остальным собравшимся в гостиной. К тому моменту Констанс познакомилась с Фрэнсис Хоксбери и мечтала лишь о том, чтобы удариться в бегство. К сожалению, ее лошади нуждались в продолжительном отдыхе. По отношению к Беатрисе, затеявшей ее «воссоединение» с Филипом, Констанс испытывала чувство, близкое к ненависти.