Крестьянские восстания в России в 1918—1922 гг. От махновщины до антоновщины - Петр Алешкин

Рапорт об успешном досрочном выполнении хлебной государственной разверстки заслонил собой провал плана внутренней разверстки, предназначенной для обеспечения неимущих слоев населения: мясная внутренняя разверстка оказалась выполнена на 79%, яичная — на 47%, масляная — 43% {2: 131—132}.

Тюменский губисполком и губпродком 22 января 1921 г. издали постановление о внутренней разверстке хлеба. По сути, решение проблемы обеспечения беднейшего крестьянства хлебом спускалось на уровень уездов: необходимое количество хлеба для снабжения беднейшего населения каждый уездный продком был обязан самостоятельно изъять из волостей посредством внутренней разверстки и перераспределить хлеб среди нуждающихся волостей. Указанный приказ содержал лукавую формулировку по поводу наличия в деревне неисчерпанного источника: деревенское зажиточное население не поддается никакому фактическому учету — своеобразный намек на неиспользованный резерв для выполнения внутренней разверстки.

Ишимский и Ялуторовский уезды, выполнившие государственную разверстку, объявлялись самоснабжающимися — это означало, что данные уезды не могли расчитывать на выделение хлеба из губернского фонда. Это же правило касалось волостей в других уездах, выполнивших хлебную государственную разверстку {2: 114—115}. Получилось, что ударные районы, вытянувшие воз госразверстки, оказались в положении наказанных — на них возлагалась вся тяжесть дополнительной — внутренней разверстки.

Раньше других тюменских уездов инициативу проявил Ишимский уезд. 10 января 1921 г. уездный продком постановил: с целью увеличения посевной площади в уезде в 1921 г. на 25% изъять весь семенной материал по волостям. Для этого требовалось установить плановый показатель сбора семенного материала по каждой волости. Расчет основывался на площади посева 1920 г., увеличенного на 25%. Ишимские уездные руководители ориентировались применить те же административные методы, которые использовались при проведении государственной продовольственной разверстки {2: 107}.

В середине января 1921 г. появился приказ Тюменского губернского посевного комитета. Очередную продовольственную кампанию возглавлял влиятельный губпродкомиссар Инденбаум: под приказом посевкома, наряду с председателем губисполкома Новоселовым, значилась его подпись. Приказ определял мероприятия, связанные с увеличением посевной площади всех культур в Тюменской губернии в 1921 г.: весь семенной материал, находящийся в отдельных крестьянских хозяйствах, подлежал изъятию и доставке в общественные хлебохранилища, для чего производилась разверстка по уездам, волостям, селам и отдельным хозяйствам по прилагаемой ведомости. Семенной хлеб в пределах разверстки граждане обязывались сдать в общественные амбары в течение трех дней. Устанавливалась круговая порука всех сельских обществ за сохранность семенных запасов; предписывались меры наказания: конфискация всех семян, живого и мертвого инвентаря, а также засеянных полей в пользу государства. Сроки разверстки по извлечению семенного хлеба определялись с 25 января до 10 февраля 1921 г. {2: 110—111}.

4 февраля появился циркуляр за подписью секретаря Тюменского губкома РКП(б) С.П. Аггеева и губпродкомиссара Г.С. Инденбаума, выдержанный в традиционном силовом ключе: объявлялось, что после выполнения государственной продразверстки {6,6 млн. пудов} важнейшим вопросом становится посевная кампания — в первую очередь сбор семян в общественные амбары в количестве 9 млн. пудов. Как и прежде хлебная разверстка, задание по семенам для волостей и сел не подлежало никакому изменению. Продработникам на время посевной кампании присваивался статус и права уполномоченных посевкомов. Основным методом реализации посевной кампании являлось принуждение вплоть до вооруженной силы — требовалось действовать, как и ранее, твердо и решительно, не допуская колебаний {2: 128—130}.

Сбор всего семенного материала в общественных ссыпных пунктах обрекал крестьян на невозможность будущего посева — впереди маячила перспектива голода. Для организации работ по сортировке семян губерния была просто не готова: для этого требовались сотни специалистов, а во всей системе губпродкома таких специалистов было всего 4 человека {2: 133}.

Объявление в январе 1921 г. семенной разверстки, совпавшее по времени с началом интенсивного вывоза хлеба с внутренних ссыпных пунктов к линии железной дороги и его последующей отправкой в Центральную Россию, стало непосредственным поводом стихийного и массового крестьянского протеста. Приказ тюменского губпродкома определял срок стягивания всего хлеба к железной дороге до 20 января 1921 г. {2: 98}.

Эти события послужили толчком к стихийному взрыву, объективно синхронизировали выступления населения ряда районов. Первоначально центрами локальных вооруженных вспышек стали населенные пункты, где находились продовольственные конторы, а также крупные железнодорожные станции.

Можно предположить, что губернское руководство не ожидало столь внезапного и мощного развития событий. Об этом свидетельствует следующее обстоятельство: президиум Тюменского губисполкома на заседании 21 января 1921 г. (то есть всего лишь за десять дней до начала восстания) решил, что пришла пора отменить военное положение на территории Тюменской губернии, оставшееся еще со времени прохождения фронта по территории губернии в войне с Колчаком. Президиум возбудил соответствующее ходатайство в адрес Москвы, обосновывая собственное решение об отмене военного положения рядом аргументов: «устойчивым и твердым», по оценке советского руководства губернии, положением власти; успешным проведением продовольственной кампании, не вызвавшей необходимости применения массовых репрессий; отсутствие заговоров, восстаний или выступлений контрреволюционных элементов {2: 114}.

Однако за данным решением губернского руководства просматривается стремление приукрасить реальное состояние губернии перед центральной властью. Несомненно, члены президиума были информированы из донесений ЧК, внутренних войск, местных органов о фактах вооруженных столкновений и выступлений крестьянства в ноябре—декабре 1920 г. В донесении чрезвычайной тройки Ишимского уезда сообщалось: 20 ноября в деревнях Ново-Выигрышная, Максимовка, Буреевка и Садомская Аромашевской волости на почве продовольственной разверстки произошло столкновение продотряда с крестьянами, сопровождаемое кровопролитием. На подавление власти отправили отряд. Территория волости была объявлена на осадном положении, созданы волостной и сельские ревкомы, проведены репрессивные мероприятия, десятки крестьян арестованы {2: 46}. Подобных донесений в Тюмень с разных концов губернии поступало немало, особенно из Ишимского уезда. О вооруженных и кровопролитных столкновениях с крестьянами сообщалось штабом 61-й стрелковой бригады войск ВНУС 26 ноября, штабом 181-го полка 27 декабря, в декабре поступали донесения продотрядов о выступлениях и волнениях крестьян в ряде волостей: Аромашевской, Безруковской, Больше-Сорокинской, Уктузской. Ишимские власти выражали серьезную озабоченность настораживающим резким изменением отношения к советской власти со стороны среднего и бедного крестьянства: из благожелательного оно стало враждебным {2: 48, 73, 76, 81}.

Западно-Сибирское восстание началось практически одновременно в нескольких местах: первые очаги возникли независимо друг от друга в разных районах Ишимского, Ялуторовского, Тюменского, Тюкалинского уездов Тюменской губернии. Крестьянские волнения явились ответом крестьян на действия продовольственных отрядов и местной власти по «выкачке» из деревень хлеба в счет продразверстки. О начале крупного восстания в губернии стало известно из донесений различных источников, сообщавших о вооруженных выступлениях крестьян против продотрядов и воинских формирований. 31 января 1921 г. поступило донесение по линии ЧК в Тюменскую губчека из Ишимского уезда о восстании на севере уезда — в Чуртановской и Челноковской волостях. В этот же день стало известно о восстании крестьян в Ларихинской волости — в деревнях Песьянское, Старо-Травнинское, Ново-Травнинское, Нижне-Травное. 1 февраля губернские власти получили информацию по линии войск ВНУС — о восстаниях в селах Абатское и Викулово {2: 122, 85, 91, 97}. Позднее, 5 февраля 1921 г., по линии ЧК поступили донесения из Ялуторовского уезда о восстаниях в Слободо-Бешкильской, Ингалинской, Петропавловской волостях {2: 136}. В других уездах, где не было продотрядов или войск, в январе происходило накапливание сил повстанцев.

Телеграмма председателя Сибревкома И.Н. Смирнова Ленину от 9 февраля 1921 г. свидетельствует о явной недооценке масштаба и силы восстания. Руководитель сибирского Ревкома обязался восстановить в ближайшие два дня прерванное железнодорожное сообщение. Он докладывал, что восстание носит стихийный характер, вызванный тяжестью продразверстки и гужевой повинности. Крестьянское движение характеризовалось как неопасное. Последнюю успокоительную формулировку оценки ситуации в губернии повторил Тюменский губком РКП(б) в своем решении 17 февраля {2: 160,224}.