Независимость мисс Мэри Беннет - Колин Маккалоу

— Минимум пятьдесят, — предположил Ангус. — По одному на каждого обитателя пещер, и еще несколько вдобавок. Интересно бы узнать, где он делал покупки. Наведу справки хотя бы только, чтобы удовлетворить мое любопытство. Ставлю на Манчестер.

— Их вели дети? — спросил Чарли.

— Быть может, иногда, если он использовал нескольких для доставки медикаментов, но, судя по тому, что говорила Мэри, думается, обычно брат Джером управлялся в одиночку, привязывая их друг к другу.

— Мэри не слишком много рассказывает о пережитом ею здесь, — сказал Фиц, нахмурившись.

— Да, бесспорно. — Ангус погасил свой факел и вышел на свежий воздух. — Признаюсь, я не понимаю хода ее мыслей. Большинству женщин не терпится описать свои приключения до мельчайших подробностей, но она как будто не доверяет, что мы разделим ее точку зрения. Подозреваю, причина в детстве и юности, проведенных в гнетущей обстановке.

— Ангус, поздравляю вас! — воскликнул Чарли, просияв. — Чтобы истолковать это верно, вы должны действительно ее любить! В лонгборнские дни папа Мэри был единственным мужским влиянием в ее жизни, а он ее не терпел. По-моему, это привило ей недоверие к мужчинам вообще. Она же, понимаете, так умна, что ей претит общепризнанное превосходство мужского пола.

Все эти философствования были слишком чужды Фицу, чтобы их терпеть. Фыркнув, он сказал:

— Если старик припрятал тут какое-то золото, оно погребено на вечные времена. Давайте поднимемся на холм и поглядим, что еще обвалилось.

Поверхность холмов испещряли круглые вмятины и длинные впадины там, где ниже произошли обвалы, но, взобравшись выше, они увидели кусты, которые не росли бы тут, занимайся их посадкой Природа.

— Погляди, папа, — сказал Чарли, вырвав куст с корнем. — Тут круглая дыра. Она уходит далеко вниз и сужается.

— Вентиляционные колодцы, — сказал Фиц. — Свет они пропускают незначительный.

Чем выше они поднимались, тем меньше свидетельств обвалов им попадалось, а вблизи скалистой вершины уже не было ни вмятин, ни впадин, хотя кусты росли и тут, пряча дыры. В одном из кустов они обнаружили тушку овцы и решили, что отец Доминус нес тут дозор, чтобы убирать погибших овец, прежде чем их найдут пастухи. Что могло создать холму дурную славу среди пастухов, и они предпочитали пасти свои отары подальше от него.

— Не понимаю, — сказал Ангус, когда они остановились перед очередным кустом. — Он прятал тут около пятидесяти детей, а ведь мог бы разместить их и тысячу, судя по вентиляционным колодцам. Зачем тратить время на эти верхние пещеры… или они всего лишь туннели? Если туннели, у него должна была быть какая-то причина.

— Мы никогда не узнаем, Ангус, что им двигало, — сказал Фиц со вздохом. — Мы даже не знаем, как долго он был безумен, сверх того, что он сказал Мэри про снизошедшее на него озарение в тридцать пять лет. Бесспорно, он сохранил свои таланты аптекаря, а они были немалыми, иначе его панацеи не исцеляли бы, а они, мы знаем, исцеляли. Полагаю, Мэри не сказала нам всего, что ей известно об отце Доминусе — вспомните, как нескоро она упомянула о возможности, что он прятал золото. Где-то на протяжении его жизни у него, несомненно, было какое-то дело или лавка, а в какое-то другое время у него должен был быть доступ к золоту — если верить Мэри.

— Нет! — отрезал Ангус. — Если верить отцу Доминусу!

— Прошу прощения.

— Очень увлекательно строить догадки о жизни старикана, — сказал Чарли в роли миротворца. — Что, если одно время у него таки была аптека, жена, дети, а если так, что произошло с ними? Умерли ли они во время какой-нибудь эпидемии, предоставив ему сойти с ума? — Он засмеялся. — Из этого получился бы отличный трехтомный роман.

— Может быть, они все еще живы и гадают, что могло приключиться с их дорогим папочкой, — сказал Ангус с ухмылкой.

Чарли выдернул последний куст на холме.

— Я спущусь и погляжу, — сказал он, заглянув в дыру. — Эта пошире. Я пролезу.

— Но не без веревки и факелов, — сказал Фиц.

— Вообще нет! — вскрикнул Ангус.

Но Чарли уже бежал вниз с холма.

— Фиц, вы должны остановить его.

Взгляд красивых темных глаз обрел ироничность.

— Знаете, Ангус, вам пошло бы на пользу стать отцом трех-четырех детей. Уверен, Мэри это вполне по силам, так что, пожалуйста, не позволяйте ей засохнуть на лозе. Леди Кэтрин де Бэр родила Анну в сорок пять лет. Согласен, Анна никак не свидетельство в пользу поздних детей, но она доказала, что это… э… возможно. Мэри же едва исполнилось тридцать девять.

Пунцовый Ангус буркнул в ответ что-то нечленораздельное, рассмешив Фица.

— Я просто говорю, друг мой, что иногда необходимо отвязывать помочи, как бы ваше сердце ни вопияло против. Я позволю Чарли исследовать колодец, как это ни опасно. Просто буду стоять тут и молиться всем известным мне богам.

— Ну, тогда и я буду молиться.

Чарли вернулся, ведя на поводу Юпитера, нагруженного веревками, факелами, мешками.

— Папа, этот чудесный конь безупречен во всем! Эх, будь я потяжелее! Тогда бы ты его не заполучил. И такой кроткий!

— Ты никогда бы не получил его, Чарли. Он — моя последняя связь с Недом.

Фиц обвязал конец длинной веревки вокруг пояса, поставив Ангуса в трех футах перед собой; вместе они принимали тяжесть на себя, пока Чарли спускался в глубину с факелом в одной руке и трутницей в другой. Тридцать футов — и веревка неожиданно ослабела. Чарли достиг дна пещеры пока благополучно.

— Не очень глубоко, — донесся его голос, приглушенный, но различимый. — Предпоследняя пещера, довольно маленькая. По-моему, приют отца Доминуса: стол, стул, конторка, еще стул и кровать. Смахивает на монашескую келью, пол даже камышовой циновкой не застелен. Два отверстия, почти напротив друг друга. Тут внизу полагаться на чувство направления рискованно, но сначала я обследую незанавешенное отверстие.

— Чарли, будь осторожен! — вырвалось у Фица.

Они с Ангусом ждали словно бы целую вечность.

— Это просто туннель, ведущий вниз, — наконец донесся голос Чарли. — Второе занавешено черным бархатом, метущим пол, точно он хотел отгородиться от всякого света. Я иду туда.

— Надир отцовства, — сказал Фиц сквозь зубы. — Поберегитесь, Ангус. Никто не способен избежать этого.

Они вновь ждали, онемев, напрягая слух в надежде на голос Чарли, страшась громового рокота.

— Ого, папа! Потрясающе! Думается, храм отца Доминуса его Богу. Полнейшая чернота. Тащите меня наверх.

Появившийся из дыры Чарли был весь в пыли и паутине, без факела и трутницы, оставшихся внизу. Он улыбался до ушей.