Грязная работа - Кристофер Мур

Он перевел взгляд на Немайн, уже подступавшую к нему вплотную. С ее когтей капал яд. Но вот на краю его зрения появилась крохотная ручка — и голова Морриган взорвалась и будто разлетелась на тысячу звезд.

Чарли повернул голову туда, откуда возникла ручка.

— Привет, папуля, — сказала Софи.

— Привет, солнышко, — промолвил Чарли.

Вот теперь он все понял: Морриган драли на части адские псы. Одна гарпия оторвалась, подпрыгнула в воздух, развернула крылья и с визгом бросилась в пике на Софи.

Девочка подняла руку, словно решила помахать твари на прощанье, и Морриган, испарившись, осела на воду моросью черной слизи. Души — тысячи душ, что поглотила она за многие века, — воспарили в воздух: по гроту закружили красные точки, будто огромная каверна застыла посреди фейерверка.

— Тебе здесь ни к чему, солнышко, — сказал Чарли.

— К чему, — ответила Софи.

— Мне нужно было все починить и отправить их обратно. Я Люминатус.

— Ты…

— Ага, — как бы между прочим ответила она тем голосом Повелителя Тьмы и Смерти, что обычно так раздражает в шестилетках.

Адские псы вдвоем накинулись на оставшуюся Морриган и разорвали ее пополам у Чарли на глазах.

— Нет, солнышко, — сказал Чарли.

Софи подняла руку, и Бабд испарилась вслед за остальными, а души опять взмыли искрами от костра.

— Пойдем домой, папуля, — сказала Софи.

— Нет, — повторил Чарли, с огромным трудом поднимая голову.

— Нам еще нужно кое-что забрать. — Его качнуло вперед, и один адский пес подскочил и принял его себе на спину.

Вся армия беличьего народца собралась у носа корабля, и в лапках у каждого светилось по сосуду — они забрали души.

— Этот? — спросила Софи.

Она взяла у Боба компакт-диск и протянула Чарли.

Он перевернул диск и прижал к груди.

— Знаешь, солнышко, что это?

— Ага. Пойдем домой, папуля.

Чарли обмяк прямо на спину Элвину. Софи и беличий народец поддерживали его всю дорогу из Преисподней.

А Мятник Свеж донес его до машины.

Врач пришел и ушел. Когда к Чарли вернулось сознание, он лежал дома в постели, а Одри протирала ему лоб влажной салфеткой.

— Привет, — сказал он.

— Привет, — ответила Одри.

— Софи тебе сказала?

— Да.

— Они так быстро вырастают, — сказал Чарли.

— Ага, — улыбнулась Одри.

— Я вот что достал. — Он залез под защитную пластину и вынул компакт-диск Сары Маклахлан, который пульсировал красным светом.

Одри кивнула и протянула руку.

— Давай положим его сюда, чтобы ты мог за ним присматривать. — Едва ее пальцы дотронулись до коробки, свет погас, а Одри содрогнулась.

— Ох господи, — произнесла она.

— Одри. — Чарли попробовал сесть, но боль отшвырнула его на спину.

— Ай. Одри, что произошло? Они ее забрали? Они забрали ее душу?

Одри посмотрела себе на грудь, потом на Чарли — в глазах ее стояли слезы.

— Нет, Чарли, это я, — ответила она.

— Но ты его уже трогала — той ночью в кладовке. Почему этого не произошло тогда?

— Наверное, тогда я была не готова.

Чарли взял ее за руку и сжал — а потом сжал гораздо сильнее, чем намеревался, потому что по нему прокатилась волна боли.

— Черт побери, — вымолвил он, задыхаясь.

— Я думал, там все темно, Одри. Что все духовное жутко. А ты мне раскрыла глаза.

— Я рада, — сказала Одри.

— Поневоле задумаешься, не надо ли мне было переспать с поэтессой, чтобы понять, как мир возгоняется до слов.

— Да. Мне кажется, Чарли, у тебя душа поэта.

— И художницу нужно было любить — чувствовать волну мазка, впитать ее краски и текстуры и увидеть, как все на самом деле.

— Да, — сказала Одри, кончиками пальцев гладя его по волосам.

— У тебя такое чудесное воображение.

— Я думаю, — произнес Чарли — голос его тончал, дыхание учащалось, — надо было завалить в постель ученую, чтоб понять всю механику вселенной, почуять ее хребтом.

— Да, чтобы чувствовать весь мир, — сказала Одри.

— С большими сиськами, — добавил Чарли, и его спина выгнулась от боли.

— Конечно, милый, — сказала Одри.

— Одри, я люблю тебя.

— Я знаю, Чарли. Я тебя тоже люблю.

И Чарли Ашер, бета-самец, супруг Рэчел, брат Джейн, отец Софи (Люминатуса, властвующего над Смертью), возлюбленный Одри, Торговец Смертью и поставщик отменной винтажной одежды и аксессуаров, испустил последний вздох и умер.

Одри подняла голову — в комнату вошла маленькая девочка.

— Его больше нет, Софи.

Девочка положила руку Чарли на лоб.

— Пока, папуля, — сказала она.

ЭПИЛОГ

Девочки

Все устаканилось в Заливистом Городе Двух Мостов, и все темные боги, что восставали, дабы обрушиться на мир, вспомнили свое место и вернулись к себе во владенья глубоко в Преисподней.

Джейн и Кэсси поженились — устроили гражданскую церемонию, и брак их за много лет неоднократно распадался и ратифицировался заново. Но они были счастливы, и в доме у них всегда звенел смех.

Софи поселилась у тети Джейн и тети Кассандры. Она выросла, стала женщиной высокой и красивой — и в конце концов заняла место Люминатуса, но прежде ходила в школу, играла с собачками и в целом неплохо проводила время, дожидаясь, когда же за ней придет папуля.

Лавочники

Мятник Свеж твердо верил в максиму, что всякий миг — это кризис, но вера его носила отчасти академический характер, пока он не начал встречаться с Лили Северо, — вот тогда эта вера поверилась безднами практики.

По шкале интересности жизнь подскочила сразу на несколько делений — до того, что торговля смертью стала самым прозаическим занятием в его существовании. В городе пара пользовалась широкой известностью: дылда в пастельных костюмах неизменно в обществе невеликой размером готичной шеф-поварихи, — но поистине сняли перед ними шляпы, лишь когда Лили и Мятник открыли на Северном пляже «Джазовую и гурманскую пиццерию» — в том доме, где раньше было «Ашеровское старье».

Что же касается Рэя Мэйси, инспектор Ривера познакомил его с дамой из ломбарда в Филлморе по имени Кэрри Лэнг, и парочка сошлась почти сразу же, поскольку оба любили детективные фильмы и огнестрельное оружие, а также глубоко не доверяли всему остальному человечеству. Рэй влюбился до беспамятства и, следуя своей природе бета-самца, всю жизнь был преданно верен Кэрри, хотя всегда втайне подозревал, что она — серийная убийца.

Ривера

Большую часть жизни инспектор Альфонс Ривера старался эту свою жизнь поменять. Он работал в полудюжине различных управлений полиции в десятке различных должностей; работа у него спорилась, но вечно казалось, будто он хочет ее бросить.