Парацельс. Гений или шарлатан? - Александр Бениаминович Томчин

гнева. Вместе с тем ранняя смерть матери, его отличие от сверстников, особый образ жизни и его комплексы могли не меньше повлиять на его судьбу.

Из-за отсутствия надежных фактов и доказательств нам нет смысла вдаваться в эти подробности. Так или иначе, очевидно, что Парацельс был сильной и цельной личностью с высоким интеллектом, но с нелегким характером. Если он и был чем-то болен, то до самых последних лет жизни это не мешало ему искать новые пути в науке и преодолевать множество препятствий.

«Ему суждено было быть неправильно понятыми как друзьями, так и врагами; одни преувеличивали его достоинства, другие – недостатки. Его осуждали и обливали грязью одни невежды и превозносили другие, и обе стороны доводили друг друга до бешенства безудержными восхвалениями и низкими обвинениями в его адрес, чрезмерность которых была очевидна всем, кроме их самих», – отметил в книге о Парацельсе в 1887 году Франц Гартман, врач, розенкрейцер, теософ и астролог. Он представил читателям Парацельса как философа, мага и мистика.

Оценки этого человека до сих пор остаются противоположными – одни поклонялись ему как чудотворцу, а у других он вызывал ненависть. Одни называли его великим химиком и целителем, посланником Бога, который сумел победить чуму, а другие уверяли: этот самозванец успешно лечил только потому, что продал душу дьяволу.

Еще при жизни Парацельса о нем появилась листовка некоего Валентина Реция: «Теофраст фон Гогенгейм родился в Айнзидельне в Швейцарии и был позже прозван великим Парацельсом. Он написал 230 книг по философии, 40 книг по медицине, 12 о политике, 7 о математике и астрономии и 66, посвященных тайным искусствам… В Германии, а то и в целом мире нельзя в настоящее время найти другого человека, который бы написал столько ценных и замечательных трудов о философии, медицине, астрономии, праве и общественном благе. На мой взгляд, он либо с рождения обладает талантами и тягой к знанию, либо овеян благодатью Святого Духа, либо, что не менее вероятно, находится под влияние духа злого».

Любопытно, что Парацельс после смерти получил положительную оценку на Востоке. К удивлению его противников, этот бродяга из Айнзидельна занял видное место в восточной науке. Там его назвали «Баракальсусом, основателем новой химической медицины».

В Европе теолог-протестант Себастьян Франк (1499–1542) оценивал Парацельса сдержаннее: «Доктор Теофраст фон Гогенгейм известен как физик и астроном. Он углубленно занимался медициной… Это был удивительный человек, который высмеивал почти всех врачей и докторов, изложивший свои мысли и практический опыт в ученых трудах. …Он в одиночку открыто противоречил другим авторитетным медикам… своими рецептами, рекомендациями и безумными советами».

Вскоре после смерти Парацельса в 1545 году швейцарский естествоиспытатель Конрад Геснер в своем справочнике отрицал его вклад в науку: «Парацельс, как я слышал, ничем особенно не отличился и скорее был шарлатаном. Его способ изъясняться и его мысли – неясные, варварские, запутанные, неестественные». Даже в 1809 году в энциклопедии Брокгауза о Парацельсе сообщалось: «Собственно говоря, он во всех науках был шарлатаном, и мнение об его учености и знаниях было несомненно обусловлено его бессовестным нахальством». Британский и итальянский врач и историк науки Генри Байон в 1941 году в книге о нем написал: «Нельзя сказать, что оскорбительные разглагольствования Парацельса способствовали общему прогрессу науки и медицины… Ибо он был неотесанным мракобесом, который двигался своим окольным путем, а не был предвестником света, знания и прогресса». Такому мнению о Парацельсе способствовал отзыв его ученика Опорина. Манеры Парацельса многих отталкивали, но едва ли было разумно распространять их оценку на его деятельность и творчество.

Наследие Парацельса неоднократно встречало и положительную оценку. «C таким врачом, как Парацельс, этим чудом медицинского искусства, после Гиппократа никто не сравнится, – заявил, например, великий ученый Джордано Бруно в 1584 году. – Парацельс, по-видимому, обладал более глубокими знаниями об искусстве исцеления и лекарствах, чем Гален, Авиценна, а также все врачи, их приверженцы, которые писали на латыни». Правда, Бруно был не чужд мистики.

Парацельс первым провозгласил, что настоящая цель химии не в изготовлении золота, а в изготовлении лекарств для облегчения человеческих страданий. Он не первым использовал в медицине соединения металлов и другие продукты химических превращений, но применял их намного шире, чем его современники, и придавал этому принципиальное значение. Таким образом, он стал основателем ятрохимии (от греческого слова «иатрос» – врач) – такого направления в науке, которое стремилось поставить химию на службу медицине. В лабораториях при аптеках начали получать лекарства не только из трав, но и химического происхождения. Такие лаборатории до конца XVIII века были центрами, где иногда совершались важные научные открытия.

К ряду ятрохимиков, последователей Парацельса в XVI и XVII веках, принадлежали Иоганн ван Гельмонт (1577–1674), Франциск Сильвий (1614–1672), Отто Тахений (1620–1699), Анджело Сала (1576–1637), Жан Рей (1583–1645), Торкват де Мэрн (1573–1635), Андреас Либавий (1540–1616) и другие. Они добились заметных успехов в развитии химии и медицины и предложили ряд новых химических лекарств. Из них, например, глауберова соль (сульфат натрия), названная в честь ее открывателя Иоганна Глаубера (1604–1670), в качестве слабительного до сих пор входит в фармакопею. Ван Гельмонт обогатил науку открытием желудочного сока и углекислого газа.

Своеобразное место занимает в этом ряду алхимик, целитель и астролог Леонард Турнейсер (1530–1595). Его имя связано с рядом скандалов, но он был полезен своим исследованием минеральных вод и изданием книги о лекарственных растениях. Турнейсер с юности боготворил Парацельса. Со временем он купил дом в Базеле, в котором когда-то жил доктор, и там поселился. О новом хозяине дома тоже ходили слухи, что ему помогает прилетающий к нему в дом дьявол. Турнейсер утверждал, что умеет превращать железо в золото, и в решающий момент продемонстрировал это. На глазах зрителей он опустил железный гвоздь в полученный им расплав, и его нижняя половина стала золотой. Гвоздь этот сохранился до сих пор. Сколько его ни проверяли, убеждались: золото настоящее! Это была ловкость рук: алхимик подменил гвоздь заранее изготовленным, с удивительным искусством спаяв железную часть гвоздя с золотой. Турнейсер с молодости учился ювелирному делу и прекрасно им владел, что не помешало ему умереть в бедности.

Слава и признание Парацельса после его смерти росли, и в конце XVI века его сочинения по популярности могли соперничать с трудами Лютера. Одновременно росло и сопротивление его идеям. Его считали мистическим философом, а его труды проникнутыми суевериями и не имеющими научной ценности. Упомянутый выше ненавистник Парацельса Томас Эраст страстно критиковал как раз те стороны учения Парацельса, которые отличались наибольшей новизной и ценностью. Эраст отрицал, например, что разум или