Место под солнцем (СИ) - Эльберг Анастасия Ильинична

Появившийся в столовой слуга доложил о приходе гостя в половину шестого. Гектор успел доесть завтрак и пил травяной чай, перечитывая одно из полученных вчера писем. Аккуратный, почти каллиграфический почерк Виктора Линдера контрастировал с раздражающим содержанием. В Треверберге, крупном европейском городе, который некогда принадлежал Гектору, а теперь — ему, творилось что-то подозрительное. Вот чего ему не хватало для полного счастья. Чужаков в одной из самых надежных точек на земном шаре. Нет, конечно, проблем в Треверберге хоть отбавляй, но Виктор решал любую за рекордно короткие сроки. Молодой и энергичный итальянец уже называл себя императором. Дело за малым: наладить отношения между преступными группировками, поделившими город на сферы влияния. А теперь ситуация усложнилась, потому что в Треверберге появился чужак. Виктор ни разу не видел его в лицо и не слышал его имени, но был уверен: он еще наведет шороху. Гектор и сам это понимал. Инородный элемент в и без того хаотичной системе — серьезная угроза.

— Отлично выглядите, мистер Минц.

Гость проскользнул в столовую бесшумно, как тень. На нем был чуть измятый, но элегантный деловой костюм из черного шелка, итальянские туфли покрыты тонким слоем песка. При взгляде на него Гектор думал о «чумных докторах» средневековой эпохи и никак не мог понять, откуда взялась эта ассоциация. Был ли этот мужчина врачом? Кем он вообще был? Сплошная загадка. Ни одна деталь в его облике не говорила о роде занятий. Не урод и не красавец, худощавый — наверное, даже чересчур худой для своего роста. Коротко остриженные каштановые волосы, тронутые золотом, типичное для темных эльфов лицо с аристократическими скулами и высоким лбом. Бледно-зеленые глаза за стеклами очков в тонкой серебристой оправе смотрели на мир без намека на какие-либо чувства. Казалось, их обладатель всегда погружен в свои мысли. Созерцает глубину собственного безумия? Пожалуй. Гектор встречал парней, любивших рисковать, парней, серьезно подсевших на адреналин, но после знакомства с зеленоглазым мужчиной в очках узнал истинное значение слова «безумие».

— Отлично выгляжу для умирающего, вы хотите сказать, — улыбнулся хозяин.

Зеленоглазый мужчина занял второй стул и налил себе воды.

— Не надо драмы. Вы будете жить долго. Вы просили об этом, а я пообещал сделать все возможное. И выполнил обещание.

— Какие пытки вы припасли для меня сегодня?

— Пытки позади. Я принес вам таблетки и несколько ампул препарата… экспериментального препарата. — На долю секунды глаза собеседника ожили, и в них появилась искра предвкушения. — Побочных эффектов быть не должно. Я долго над ним работал. Жемчужина моей коллекции.

— Вы не откажетесь от завтрака?

Гость оглядел стол и заметил, что он сервирован на три персоны.

— Я не голоден, благодарю. А еще я тороплюсь. У вас гости? Женщина? — На его губах появилась улыбка. Холодная, как страх смерти. — Я пришел невовремя?

Гектор вяло махнул рукой.

— Никаких женщин. Парень, можно сказать, случайно оказавшийся здесь. Подопечный Аднана Саркиса.

— Восточного короля работорговцев? — уточнил зеленоглазый мужчина. — Я думал, вы с ним на ножах.

— Вы правы. Но к мальчику это не имеет отношения. У меня на него планы.

— Повезете его в Штаты? Познакомите с сыновьями?

Нахмурившись, Гектор поднял голову и посмотрел собеседнику в лицо.

— Возможно, — уклончиво ответил он. — Или отправлю в Европу. К Виктору. Вы же слышали про Виктора Линдера?

Зеленоглазый мужчина кивнул и открыл принесенную сумку.

— Кто же о нем не слышал. Цезарь. Ваш наместник в Треверберге. Хотите проверить вашего мальчика на прочность? Ставлю на то, что Виктор сожрет его вместе с костями на следующий же день после приезда в город. Я не привык верить слухам, но все в один голос говорят, что с соперниками он обращается именно так.

— Виктор — поганый мелкий щенок, и он будет делать то, что я ему скажу. Может, он и считает себя императором, но свою корону он получил благодаря мне. Сегодня я смотрю на него и забавляюсь. Но если завтра мне наскучат эти игры, его голова покатится в придорожную канаву первой.

— Треверберг, — задумчиво протянул гость. — Отличное местечко. Я там бывал много раз.

— Толкали дурь на тамошнем черном рынке, конечно?

— Конечно. И не только дурь. — Бледно-зеленые глаза собеседника вновь заблестели. — Благодатная почва.

Гектор сделал глоток травяного чая, успевшего безбожно остыть, и откинулся на спинку стула.

— Вы сидите передо мной и говорите это, зная, что Треверберг — это моя земля?

— Мы с вами не конкуренты, мистер Минц. Я — всего лишь безымянный химик, человек без лица. Вы — легенда. Нас связывают деловые отношения другого толка. Я всего лишь хочу сказать…

— И что же вы хотите сказать?

Зеленоглазый мужчина одарил его очередной улыбкой — на этот раз, мягкой и успокаивающей.

— Что нам давным-давно пора приняться за обсуждение принесенных мной лекарств. — Он выложил на стол несколько стеклянных бутыльков с таблетками и картонную коробку. — Пусть ваш император правит долго и справедливо. Как там говорят? Богу божье, а Цезарю — цезарево…

— Кесарю — кесарево, — прохладно уточнил Гектор. Разговор начал его раздражать. Нужно выпроводить гостя, да поскорее. Ему не хотелось, чтобы Ливий застал их вместе. Хотя что в этом такого? Стотысячный деловой партнер нанес визит вежливости. — Присказка акушеров.

— Да-да. — Он опустил ресницы. — Кажется, у нее русские корни.

— Вы знаете русский, Оскар?

Услышав свое имя, зеленоглазый мужчина замер, не донеся до губ стакан с водой.

— Кое-что понимаю на слух, но говорить не могу. Невероятно сложный язык. Я предпринимал много попыток его выучить, но безуспешно. Предпочитаю химию.

— Уверены, что не хотите позавтракать?

— Уверен.

— Тогда перейдем к делу.

Глава одиннадцатая. Тара. Настоящее

Весна 1977 года

Алжир

Рамон в очередной раз наполнил бокалы шампанским и протянул один из них Таре, а второй — Руне.

— За чудесный вечер в чудесной компании, дамы.

Вечер и вправду был чудесным. Они сидели на балконе виллы и любовались сперва закатом, а потом — звездным небом. Кожу ласкал морской бриз, в саду пели сверчки. Сейчас это место казалось Таре земным Раем. Она пыталась представить, что творилось здесь в ту ночь десять лет назад, когда полицейские явились по душу хозяина, но ничего не вышло. Это случилось в другой реальности, в другом доме, с другими людьми. Она не могла вообразить и пьяные оргии, которые могли длиться сутками, и которые, по словам Северина, в былые дни устраивали под этой крышей регулярно. Не столько потому, что здешний воздух был напоен покоем и тишиной, сколько потому, что при одной мысли об участии Ливия в подобном веселье ей хотелось кого-нибудь придушить. А он, разумеется, участие принимал, и самое активное. Предоставленная самой себе — если не считать посиделок с Руной, чаще всего проходивших в молчании, и совместных трапез с Рамоном — Тара начала всерьез задумываться о происходящем. Случайная встреча с красивым мужчиной в кафе должна была закончиться намного раньше. После пары-тройки приятных ночей и нескольких подарков. И она могла уйти. Он ее не держал. Не держит и сейчас. Так оно всегда и бывает: ты не хочешь уходить от того, кто тебя не держит. Это ощущение свободы сковывает похуже кандалов из храмового серебра. И она осталась.

Мужчину своей мечты она представляла совсем другим и слишком твердо стояла на ногах для того, чтобы верить в волшебную встречу с единственным. Ну, может, когда-нибудь она его и встретит, но вряд ли он окажется отсидевшим десять лет работорговцем. Что ее так зацепило? Красивых мордашек вокруг было много, и она успела ими пресытиться. Дело в ощущении натянутых нервов и жизни на краю, которое двадцать четыре часа в сутки транслировал этот парень? В том, что под маской мудака скрывается нежная и ранимая душа романтика, и Таре нравится наблюдать за ним в те моменты, когда она показывается из-под маски, пусть и ненадолго? Или в том, что порой она открывает глаза на несколько минут раньше Ливия, смотрит на него и думает о том, что во сне он еще красивее — именно такие лица, благородные, с правильными чертами и печатью покоя, можно увидеть на иллюстрациях в исторических книгах о темных эльфах с голубой кровью? Она понимала, что скоро им придется расстаться. Он уедет в Треверберг и, разумеется, не заберет ее с собой. Тара прогоняла эти мысли, потому что они погружали ее в болото темной тоски.