Эндимион (сборник) - Дэн Симмонс

Мало-помалу я продвигался на север, отдыхая через каждые несколько метров, высматривая акул и облегчая душу ругательствами. Мне повезло, что на небе не было ни облачка: тела акул сверкали и переливались в лунном свете, иначе я бы их не заметил… Наконец мои силы иссякли: я вновь перевернулся на спину и лег на воде, жадно хватая ртом воздух и вяло отбиваясь от настырных рыбин.

Раны болели все сильнее. Казалось, у меня в боку разгорается пожар; чуть выше тело постепенно немело. Я был уверен, что истекаю кровью; когда акулы на какой-то миг оказались достаточно далеко, я на мгновение прижал к боку ладони. Красные… Гораздо краснее, чем фиолетовое море, которое приобрело в лунном свете багровый оттенок. Волной накатила слабость. Вода становилась теплее, как будто ее нагревала моя кровь; так и подмывало закрыть глаза и погрузиться в убаюкивающее тепло…

Всякий раз, когда меня поднимало на гребень волны, я оглядывался по сторонам в поисках плота, продолжая в глубине души надеяться на чудо. Но плот не показывался. Отчасти это меня радовало: вполне возможно, плот не заметили с платформы и Энея с А.Беттиком добрались до портала. Во всяком случае, я не видел в воздухе ни скиммеров, ни орнитоптеров. Пожалуй, спасти Рауля Эндимиона может только отправленный на разведку орнитоптер… Нет, не надо; я уже решил, что платформы с меня хватит.

Меня то подбрасывало на гребни, то опускало в промежутки между волнами. Казалось, фиолетовый океан глубоко и размеренно дышит. Я перевернулся на живот, выставил перед собой руки и задрыгал ногами, но, как не замедлило выясниться, в таком положении удерживать над водой голову было гораздо сложнее. Кровотечение из правой руки, похоже, усилилось, она сделалась чуть ли не втрое тяжелее левой… Наверно, нож лейтенанта задел мышцу.

В конце концов я наотрез отказался от дальнейших попыток плыть и вновь улегся на спину, сжав руки в кулаки и слегка подрабатывая ногами. Акулы, по-видимому, почувствовали, что я слабею – стали подплывать все ближе, разевая зубастые пасти. Я как мог отбивался, стараясь не остаться при этом без ног, и вскоре содрал ступни в кровь. Гнусные твари становились все настойчивее, а я вдруг понял, что слишком устал, чтобы отбиваться. Одна из рыбин распорола мне правую брючину, оставив на ноге царапину, и торжествующе взмахнула хвостом.

В уголке сознания, как ни странно, нашлось место теологическим размышлениям. Я не то чтобы молился – думал о Космическом Божестве, которое позволяет своим созданиям измываться друг над другом. Сколько людей, млекопитающих и прочих тварей провели последние минуты жизни в животном страхе – сердца бешено колотятся, в кровь выбрасывается адреналин, из-за чего силы иссякают еще быстрее, а крохотные умишки не в состоянии что-либо придумать… Как Божество может именовать себя Милосердным – и создавать таких вот зубастых гадин? Помнится, бабушка рассказывала об ученом со Старой Земли, некоем Чарлзе Дарвине, который одним из первых выдвинул теорию эволюции (а может, гравитации или чего-то еще); христианин до мозга костей – хотя в ту пору о крестоформе никто и слыхом не слыхивал, – он превратился в атеиста, наблюдая за тем, как оса парализовала паука и всадила в него свою личинку. Когда наступит срок, объяснила бабушка, личинка сама прогрызет себе дорогу на свободу…

Я потряс головой. Ко мне устремилась очередная акула. По голове я не попал, зато угодил в плавник (похоже, удар оказался весьма чувствительным), а потом пришлось резко подтянуть ноги к подбородку, чтобы не остаться без них. В результате я потерял равновесие и наглотался соленой воды, когда меня накрыло волной. Акулы подплывали все ближе. Пошарив руками под водой, я вытащил из кобуры пистолет, чуть не выронил его, но все обошлось. Дуло пистолета уткнулось мне в подбородок. Пожалуй, гораздо проще оставить его так и спустить курок, чем стрелять по морским разбойникам. Ну да ладно, пуль достаточно, хватит и на то, и на другое.

Неожиданно вспомнился рассказ, который бабушка читала мне в детстве. Классика, Стивен Крейн;[24] назывался рассказ «В лодке». Несколько человек спаслись с потерпевшего крушение парохода, провели в море много дней без пресной воды, а когда оказались рядом с сушей, выяснилось, что они не могут до нее добраться – прибой слишком сильный и лодка наверняка перевернется. Один из этих людей – забыл, как его звали, – разочаровался в религии: сперва он молился, считая, что Бог милостив и не оставит его; потом обзывал Господа нехорошими словами и, наконец, решил, что Бога нет и некому услышать людские просьбы. Я сообразил, что до сих пор не понимал, в чем смысл рассказа, несмотря на объяснения бабушки и ее наводящие вопросы. Того беднягу чуть не хватил удар, когда он понял, что до берега придется добираться вплавь и что не всем это удастся. Ему захотелось, чтобы Природа – так он стал думать о вселенной – была высоким стеклянным зданием; тогда бы он кидал в нее камни. Впрочем, что толку…

Вселенной на нас глубоко плевать. Вот с такой мыслью тот парень прыгнул в воду, чтобы достигнуть берега или утонуть. Мы вселенной, как говорится, до фонаря.

Я внезапно осознал, что одновременно смеюсь и плачу, проклинаю акул и приглашаю подплывать ближе. Изловчившись, я выстрелил в ближайшую тварь. На плоту грохот выстрела показался мне ужасающим, сейчас же он просто-напросто затерялся в морском просторе. Рыбина, в которую я стрелял, ушла вглубь, зато ко мне устремились две другие. В первую я выстрелил, вторую лягнул, и тут что-то ударило меня по затылку.

Я не настолько погрузился в теологические дебаты с самим собой, чтобы безропотно умереть. Резко обернулся, не имея ни малейшего понятия, сильно ли меня задело, но с твердым желанием прострелить башку нахальной твари. Стиснул обеими руками пистолет – и увидел в метре от себя лицо Энеи: мокрые волосы прилипли к щекам, глаза сверкают в лунном свете.

– Рауль! – Наверно, она окликала меня и раньше, но я не слышал из-за грохота выстрелов и шума в ушах.

Я моргнул. Не может быть! Господи, почему она здесь, одна и без плота?

– Рауль! Ложись на спину и отгоняй рыб. Я тебя вытащу.

Я покачал головой, ровным счетом ничего не понимая. Почему девочка оставила на плоту андроида, который гораздо сильнее? И каким образом…

Над гребнем волны показалась голова А.Беттика. Андроид плыл, сжимая в зубах мачете. Признаюсь, я не мог удержаться от смеха – андроид выглядел точь-в-точь как пират из дрянного голофильма. Впрочем, то был смех сквозь слезы.

– Ложись на спину! – крикнула девочка.

Я подчинился, выстрелил в акулу, подбиравшуюся к моим ногам, и угодил ей точно промеж пустых черных глаз. Рыба исчезла под водой.