Королевская кровь. Книга вторая - Ирина Котова

— Я имел в виду мороженое и куклы, гнусный ты извращенец. А мы, если опять что пойдет не так, будем тебе носить передачки по очереди. И под окнами песни петь. И вообще, — неугомонный барон обратился к Свидерскому, — Алекс, я опять собираюсь напугать твою экономку и угрозами выпытать у нее несколько бутылей вина. Я сегодня был на ипподроме, вот там страсти! Срочно нужно напиться, завтра еще ученый совет, я заранее тоскую. И в Малыша вольем бутыль, пусть расслабится. Тебе, Данилыч, только понюхать. И расскажешь нам наконец, как слетал к Алмазычу. Вики, пошли со мной? Я буду тебе говорить гадости, а ты меня презирать, как обычно? А?

Виктория улыбнулась как-то очень по-доброму и встала, барон галантно придержал перед ней дверь. Макс посмотрел им вслед, вытянул длинные ноги, расслабленно откинулся в кресле.

— Болтун и клоун, — сказал он с усмешкой. — И как его хватает на все это дуркование?

— Да, — откликнулся Свидерский, попивая его настойку, — без него нам было бы совсем плохо. Душа компании — тяжкий труд, Малыш. Нам можно унывать, а ему никогда.

Мартин вернулся, победно помахивая бутылками, Виктория аккуратно несла бокалы и закуску. Блакориец оперативно вскрыл вино, разлил всем, развалился в кресле.

— Алекс, кстати, а с чего ты такой усталый от Деда вернулся? Пахал он на тебе, что ли? Старый эксплуататор!

— Да он в горы забрался, Март, — объяснил ректор, — в обсерваторию свою. А у меня как сигналка персональная на Макса сработала, я и рванул напрямую. А там сами знаете, естественные стихийные искажения, пришлось потратиться, чтоб не разорвало.

— А тут всего лишь юный мститель, — усмехнулся барон, салютуя полным бокалом. — За твои изумительные ножки, Вики! И что? Что узнал?

Алекс пожал плечами.

— Сказал, что носы вытирать нам времени нет. И чтоб не лезли с малозначительными глупостями.

— …я занят, — бурчал Алмаз Григорьевич, с неудовольствием глядя на ученика. — Как ты пробился-то сюда? Я глушилок наставил.

— Долго пытался и догадался. Кто меня учил-то? — в тон ему ответил Свидерский, протягивая руку для приветствия. Но Дед притянул его к себе, похлопал по спине.

— Молодец…молодец. Не совсем бестолочь. Чего не восстанавливаешься-то? — придирчиво осмотрел сильно постаревшего ученика.

— Демонов ловлю, — признался Алекс. — Вот и прибыл за советом. Вы грозились поговорить со мной и так и не поговорили.

— Да когда тут поговоришь, то королевы необученные, то оборудование привезли…Демонов, — хмыкнул Алмаз, — ну пойдем, расскажешь. Только не долго. И, учти, кормить тебя мне нечем!

— А чем вы занимаетесь? — с любопытством оглядывался вокруг Александр, чувствуя себя мальчишкой в кабине огромного грузовика. Обсерватория, расположенная на плече высокого пика в Северных Горах, была гигантской, округлой, гулкой, с круговыми внутренними галереями на разных уровнях, соединенных лестницами, по которым можно было подняться почти на самый верх. Посреди стоял один впечатляющих размеров телескоп и какое-то записывающее оборудование. Вокруг него видимо дрожал воздух. Эффект от тысяч магических связок. Работа всей жизни, только так.

Здесь были еще маги, молчаливые и увлеченные своими делами, совсем не подобострастные к Григорьевичу, и он вежливо поздоровался, получил кивки в ответ.

— Это мои помощники, — сообщил Алмаз. — Одному не успеть всего.

— Ну покажите же уже! — не выдержал Алекс.

— Нетерпеливый какой, — недовольно буркнул Дед. — Садись, смотри. Только не вздумай вмешиваться в связки! Убью на месте!

Александр приблизился к «глазу», взглянул в него. Ничего не понял, присмотрелся. Туман какой-то, миллиарды звезд, пылевые облака, все обычно.

— Сейчас, — пообещал Старов, манипулируя струнами связок, как арфист-виртуоз.

Свидерский посмотрел и замер.

На фоне черной, бездонной Вселенной медленно двигалась огромная фигура. Невообразимо огромная, бесконечно огромная. Божественный силуэт, словно сотканный из полупрозрачной пыли. Он вел рукой, словно на замедленной съемке, и из ладони его рассыпались зерна галактик и туманностей, разлетались в черноту, замедляли движение и расцветали спиралями и шарами, взрывались белыми и голубыми сверхновыми, начинали кружиться вокруг него в страшном, завораживающем своей масштабностью танце. Все это происходило так медленно, что Александр одновременно видел и летящие от предыдущего броска семена миров, и уже раскрывшиеся, и далекие, постаревшие. И только неотвратимо и размеренно продолжал свое движение Великий Сеятель, Творец Миров.

У него закружилась голова, почернело в глазах, будто незримая колоссальная тяжесть начала давить вниз, к полу, и ниже, в толщу горы.

— Ну-ка, тихо, мальчик, вставай давай, — засуетился Алмаз, — я-то привык уже, а поначалу тоже от изначальной силы в обмороки падал. Не каждому дано это увидеть и понять. Только тем, у кого личный резерв поболе остальных.

— Спасибо, — сказал Алекс тихо, приходя в себя на холодном полу. — Спасибо, что показали.

Так вы космогонией занимаетесь? Это так выглядит?

— Это, Свидерский, для всех выглядит по-разному, — серьезно ответил старый маг. — Кому как доступно, так и выглядит. Это невозможно постичь с нашими возможностями, мы ничтожно малы и слабы для того, чтобы даже миллиардную часть увидеть. Поэтому это доступная нам, магам, Метафора. Великая Метафора. Для людей науки — это Большой Взрыв, реликтовое излучение. Для мистиков и философов — борьба материи и абсолютной пустоты, добра и зла, вечно пульсирующая Вселенная. Для нас и духовников…тоже реликтовое излучение, только проявляющееся в образах Триединого. В глаз телескопа мы видим прошлое, и настоящее, и даже будущее одновременно. Я так долго настраивал его…и рву себя по живому, когда приходится возвращаться в мир, по делам.

Он подал ученику руку, тот встал, и Алмаз повел его в какую-то каморку, продолжая вещать на ходу.

— Знаешь ли ты, что Зерна, даримые им миру, воспринимаются нами, как одинаковые? Мы рассматриваем каждое, изучаем, записываем… Но они взаимодействуют с уже посеянными, и каждое в своем развитии начинает чуть отличаться от другого. Какие-то становятся бесконечно далеки друг от друга в своем росте, какие-то умирают, не породив жизни, какие-то сталкиваются в галактических катастрофах. А какие-то, очень похожие друг на друга, продолжают жить. И можно представить, что где-то есть мир, почти не отличимый от нашего. Но там, например, не так развита технология, или, наоборот, он обделен магией. И таких миров, молодых и старых, очень много. Каждый получает шанс на жизнь. А кто будет удачливее — покажет будущее.