Великолепие - Бренда Джойс

Отделившись от стены, Кэролайн направилась к секретеру, запретив себе думать о Николасе. Надо сосредоточиться на том, что она должна сделать. Главное, чтобы ее не застали за этим постыдным, гадким занятием.

Нащупав на секретере свечу, девушка зажгла ее и начала методично перебирать документы, аккуратно разложенные на крышке. Однако все они были написаны по-русски. Кэролайн встревожилась. Может, удастся найти письма на французском? Ведь именно этим языком пользуются при дворе! Открыв верхний ящик, она увидела личную печать императора Александра на вскрытом письме, тоже написанном по-русски. Кэролайн растерялась и тотчас представила себе отца, болтающегося на веревке. Глаза ее наполнились слезами.

В комнате вдруг стало светло. Кэролайн вскрикнула и обернулась. В дверях со свечой в руке стоял Николас. Лицо его выражало ярость… и страдание.

Их взгляды встретились.

Кэролайн охватил ужас. Ужас и чувство вины. Сердце у нее ушло в пятки. Прислонившись к секретеру, она увидела, что гнев Николаса сменился отвращением.

Не сказав ни слова, князь повернулся и вышел.

— Николас! — крикнула Кэролайн.

Она понимала, что он уходит из ее жизни. Навсегда. В этот момент все прочее потеряло для нее значение. Кэролайн бросилась за ним.

— Николас!

Глава 35

Николас быстро и нетерпеливо натягивал брюки, не скрывая дикой ярости. Кэролайн, с трудом переведя дыхание, остановилась. Он даже не взглянул на нее.

— Николас! Прости меня! У меня не было выбора!

— Вот как ты дорожишь нашей любовью! Так сильно, что готова предать меня! — В его глазах застыла боль.

Она смертельно ранила Николаса, хотя любила его больше жизни.

— У меня не было выбора. — Кэролайн осознала, что потеряла его безвозвратно, хотя он никогда по-настоящему и не принадлежал ей.

— Я никогда не предполагал, что ты способна на такое. — Князь отвернулся от нее.

Она подбежала к нему и обняла сзади.

— Николае, моему отцу угрожает смерть. — Кэролайн заплакала. — Будь они прокляты за то, что сделали со мной, с нами! — рыдая, бормотала она.

— О чем, черт возьми, ты говоришь? — насторожился Николас.

— Отец — государственный изменник! — Кэролайн схватила князя за руки. — Николас, его повесят!

Меня заставили добыть сведения о союзе с Пруссией, но мне это не удалось, и теперь он умрет. А из-за этого я тебя потеряла. Я потеряла все, что было мне дорого. — Захлебываясь слезами, Кэролайн опустилась на банкетку и закрыла лицо руками.

— Почему ты не сказала мне раньше?

— Как я могла? Ведь это означало бы просить тебя, чтобы ты предал свою страну. Я никогда не толкнула бы тебя на такое гнусное преступление.

Николас пристально посмотрел ей в глаза.

— Твоего отца не повесят, Кэролайн, а я ни за что не изменил бы своей стране.

У Кэролайн затеплилась робкая надежда. Николас быстро застегнул сорочку.

— Что ты намерен предпринять? — прошептала она.

— Положись на меня, — ответил Николас.

Было уже за полночь, когда заспанный слуга впустил князя в городской особняк Стюарта Дэвисона. Николас так громко и настойчиво колотил в дверь, что разбудил и Дэвисона. Тот вышел на лестницу в халате и ночном колпаке, держа в руке свечу. Узнав посетителя, он насторожился.

Ярость затмила глаза Николаса, но он понимал, что этого нельзя показывать. Более всего он желал бы немедленно задушить Дэвисона, но, овладев собой, любезно улыбнулся и поклонился.

— Весьма сожалею, что мне пришлось явиться к вам в столь неурочный час, но я должен безотлагательно обсудить с вами один важный вопрос.

Дэвисон, холодно поклонившись, отпустил слугу и пригласил Николаса в небольшую гостиную. Плотно закрыв дверь, Дэвисон предложил князю сесть. Тот отказался.

— Я слышал, вы намерены отдать Джорджа Брауна в руки правосудия, чтобы его повесили? — начал Николас, сверля Дэвисона тяжелым взглядом.

— Не имею понятия, о чем вы говорите, князь. — Дэвисон изобразил удивление.

— Вот как? В таком случае сообщу вам одну новость. Надеюсь, вы согласитесь со мной, что новость хорошая: Кэролайн Браун согласилась стать моей женой.

По лицу Дэвисона расплылась улыбка.

— До меня дошли слухи о смерти Мари-Элен. Что ж, примите мои поздравления, князь. Но какое это имеет отношение ко мне?

Николас сделал шаг вперед. Дэвисон не попятился.

— Не будем лукавить, милорд. Вы — французский агент, и мы оба это знаем. Вам удалось запугать такого слабого человека, как Браун, но вы попытались запугать и использовать в своих целях его дочь. Поэтому вам придется иметь дело со мной. Вы нажили себе очень опасного врага, милорд, уверяю вас.

— Вы сошли с ума, — бросил Дэвисон.

— У меня есть агенты в Лондоне. Когда я в июле уехал в Россию, они остались здесь. Помимо всего прочего, я велел им не спускать глаз с вас и Брауна. Так что теперь я располагаю пространным перечнем всех ваших делишек, — с улыбкой сообщил Николас.

— Полагаю, вы блефуете.

— Неужели отважитесь рисковать? Неужели, по-вашему, я, как лицо заинтересованное, не позабочусь о том, чтобы вас повесили, если с Брауном случится неприятность?

— У вас нет ни улик, ни доказательств. Николас рассмеялся.

— Вы глубоко заблуждаетесь. Например, третьего августа — кажется, это было воскресенье, — когда я находился на полпути в Ригу, вы провели три часа в заведении Клэр Рассел. На следующий день встретились с Брауном в гостинице «Три собаки», где обсудили его поездку в Прагу. Вы передали ему из рук в руки так называемый «манускрипт». Оттуда поехали прямиком в Уайт холл. Два дня спустя Джордж Браун покинул Англию и через десять дней прибыл в Прагу. Дэвисон побледнел.

— Эта информация с чужих слов.

— У меня есть копии агентурных донесений, — возразил Николас. — А оригиналы переданы нашему новому послу в Лондоне наряду с весьма четкими указаниями.

Дэвисон тяжело опустился в кресло.

— Однако вы предусмотрительны, Северьянов, весьма предусмотрительны. Ну что ж, Брауна я вывожу из игры, ему больше ничего не угрожает. Все равно от него было мало толку.

— Договорились. К тому же курьеров можно найти сколько угодно по дешевке. Итак, Брауна вы оставите в покое.

«Но о вас, милорд, я не забуду, — подумал Николас, — вы заплатите за то, что пытались использовать Кэролайн. Не думайте, что игра закончилась, она только началась».

— Браун — пустое место. Болван. — Он взглянул на Николаса. — Значит, вы отправляетесь в Бреслау?

— Я отправляюсь домой, — солгал князь, раздосадованный тем, что Дэвисону известен его маршрут. — Я приехал сюда по личному делу. — Он поклонился. — Мне пора. Не смею вас задерживать.