Мечта Дракона - Мэри Гилганнон

Она кивнула, и король поднялся и коснулся ладонью ее щеки.

– Это будет нелегко, – сказал он. – Многие боятся тех старинных традиций и тех сил, с которыми ты связана. Потребуются вся твоя сила и мужество, чтобы встретиться с людьми, но я верю, что ты сумеешь. Ты – моя королева, моя половина, супруга. Мы так много пережили вместе – и ненависть, и отчаяние, и даже смерть. Мы и это переживем.

Рианнон надела нижнюю рубаху Мэлгона и оглядела себя. Да-а... Босая, с голыми икрами, спутанными волосами, она мало походила на королеву. Скорее уж на крестьянскую девчонку или... фею-подростка.

Мэлгон приблизился и поцеловал ее жарко и нежно.

– Ты прекрасна, – сказал он. – Кровь моя закипает при одном только взгляде на тебя.

Рианнон улыбнулась ему в ответ. Когда он говорил подобные слова и вот так смотрел на нее своими сияющими синими глазами, она действительно чувствовала себя королевой.

Мэлгон отправился за Кинрайтом, который пасся неподалеку, и вскоре вернулся вместе с конем. Посадив жену в седло, король уселся позади нее. Рианнон прислонилась спиной к мужу, чувствуя по обеим сторонам от себя его сильные руки, державшие поводья. Какое блаженство быть рядом с Мэлгоном, слышать его дыхание, чувствовать его тепло. Между ними воцарился мир, глубокий прочный мир, завоеванный в тяжких испытаниях. Рианнон вдруг подумала: есть ли что-либо на этой земле, способное прямо сейчас лишить ее обретенного покоя? Ее не смущало даже возвращение в Диганви. Покуда Мэлгон рядом, с ней ничего не случится.

Быстроногий Кинрайт легко преодолел расстояние, отделявшее их от крепости, которая теперь выглядела уже не так устрашающе, как некогда представлялось Рианнон. Нынче она казалась не тюрьмой, а всего лишь мощной, надежной твердыней, возвышающейся на холме. Прежде это строение поражало ее своими размерами и величием, вселяя в душу благоговейный страх перед тем королем, который правил здесь. Сегодня она возвращается, поддерживаемая крепкой рукой этого короля. Теперь-то она знает, что он – обыкновенный мужчина, способный и рыдать, и беспокоиться, и бороться. Мужчина, которому она нужна.

Ворота были открыты, а двор заполнен людьми. Рианнон не могла припомнить, чтобы тут когда-либо собиралось столько народу. От волнения засосало под ложечкой, но она приподняла голову и расправила плечи. В конце концов, она – королева.

Поначалу занятая своими делами толпа не отпустила ни единого замечания в их адрес. Но по мере того как всадники продвигались вглубь крепости, люди стали узнавать короля, а потом и Рианнон. Лица у многих побелели, некоторые начали показывать на нее пальцами и перешептываться. Рианнон почувствовала, как рука Мэлгона напряглась. Она знала, насколько он взволнован – не испуган, а скорее готов дать отпор. «О Богиня, – мысленно молилась она, – будь со мною, дай мне силы».

Они уже почти доехали до самых дверей пиршественного зала, как вдруг им навстречу выскочил Рин с круглыми от изумления глазами.

– Рианнон! Ты вернулась!

Мэлгон отпустил ее, и она соскользнула с седла. За время ее отсутствия Рин заметно подрос. Теперь они могли почти на равных смотреть в лицо друг другу.

– Я скучала по тебе, – с улыбкой сказала королева. – Я вернулась, чтобы остаться с тобой и отцом.

Объятия Рина были красноречивее слов, а речь прерывалась слезами радости.

– Как же мы тосковали по тебе, Рианнон! Особенно отец. Я так рад, что ты снова с нами.

На глаза королевы навернулись слезы, но она не поддалась душевному порыву и не расплакалась. Следовало приготовиться к встрече с другими – с теми, кто сочтет ее ведьмой и колдуньей, кто не пожелает, чтобы Мэлгон любил ее.

Но теплые слова ребенка, казалось, ободрили стоявших рядом, и Рианнон почувствовала, как понемногу спадает напряжение, проходит страх, вызванный ее появлением. Король крепко обнял Рина и отправил его вперед; сам же, взяв королеву под руку, направился в зал, увлекая за собой толпу.

Здесь Мэлгон приблизился прямо к очагу, занял свое место во главе стола и усадил рядом с собой жену. Остальные собрались вокруг, некоторые расселись по лавкам или уселись прямо на столы, прочие стояли. Рианнон заметила множество незнакомых лиц и догадалась, что это вожди гвинеддских земель. Они смотрели на королеву с удивлением и любопытством, некоторые – с откровенной враждебностью.

Когда собрание смолкло, Мэлгон повернулся к Рианнон и поцеловал ее. Поцелуй получился довольно прохладным – не демонстрируя подлинных чувств короля, он призван был поставить всех перед фактом. Реакция присутствующих была самой разнообразной: от радости и одобрения до ярости и негодования. Рианнон успокоилась, увидев, что ближайшие соратники короля довольны происходящим. Все, кроме Бэйлина, – на его лице застыло выражение, которое можно было бы назвать испугом. Рианнон задумалась: прежде Бэйлин был таким замечательным малым...

Мэлгон откашлялся и заговорил своим глубоким, сильным голосом:

– Все вы слышали историю исчезновения моей супруги этой зимой. Как вы теперь можете убедиться, благодаря Великой Богине она возвращена мне. Я призвал вас всех сюда, чтобы вы присоединились к торжеству по поводу счастливого спасения моей королевы. – Мэлгон немного помолчал, потом с вызовом в голосе проговорил: – Если кто-либо чего-то не понял или сомневается в том, что Рианнон имеет право оставаться подле меня, говорите теперь же, потому что больше я никогда не стану обсуждать это с вами.

Сердце Рианнон екнуло, когда она увидела темно-рыжего, но уже седеющего человека, который выступил вперед и спросил:

– Это что же, новая выходка премудрого Дракона? Ты с помощью волшебства воссоздал ее из тумана, как тебя научила Богиня, Мэлгон? Что-то я сомневаюсь в этом.

У Рианнон перехватило дыхание, она все поняла. Этот человек – заклятый враг Мэлгона, Роддери. Он хочет задать общий настрой всему собранию и для этого собирается использовать разговор о Рианнон, чтобы представить Мэлгона дураком и тем самым ослабить его авторитет среди других вождей. Она решила прийти на помощь мужу.

Но прежде чем королева собралась с мыслями и открыла рот, новый голос ворвался в тишину притихшего зала. Грубая накидка из волчьей шкуры на плечах говорившего свидетельствовала о том, что это вождь одного из горных кланов, а его загорелое лицо и беззубый рот давали основания полагать, что он стар, как сами вершины Эрири.

– Ты говоришь неуважительно, Роддери. Мэлгон призвал нас всех, чтобы сообщить доброе известие. Мы обязаны предоставить ему возможность все объяснить. Я склонен выслушать всю историю от начала и до конца, прежде чем стану судить о ней.