Руна Гибели - Дмитрий Лазарев

Отсюда вывод: самое правильное в такой ситуации — помогать харрам, уходить вместе с ними (благо, возможность такая сейчас появилась) и рассчитывать на Антарктиду, то есть Логинова с Морганой, как на последний шанс. Негусто, но что еще остается?

Решившись, она шагнула к форсу, который все еще боролся с накрывшей его черной кляксой кромешника, поколебалась пару секунд, а затем ударила подавляющим волю заклятием…

Бракар погибал. Трещащее по всем «швам» поле его защитного экрана уже не выдерживало ударов кригов. В результате все новые порции убийственной энергии боевых арканов темных Вторых достигали его плоти, нанося ей уже непоправимый ущерб. Шансов исцелить его у главы Конклава, столь недолго пробывшего у власти, уже не было. Равно как отсутствовала надежда на бегство или получение помощи. Но он еще дрался. Дрался из последних сил, понимая, тем не менее, что это уже агония.

А ведь не хватило совсем немного! Не подоспей криги, в схватке двое на двое престолы непременно одолели бы харров, забрали бы Осколки, а там, глядишь, и выпутаться бы сумели, несмотря на «разрыв-чары» в стенах. Мечты, мечты… Что в них толку сейчас, на пороге гибели? Гибели окончательной и бесповоротной, ибо сущности его темные Вторые ускользнуть точно не дадут. И ведь престолы одолевали кромешников, так как Лилит, почему-то, в схватку не вмешивалась. Видимо, ее задачей был Осколок. Но они слишком увлеклись своим натиском, предвкушая победу, а потому, когда с тылу появилась группа Сайфера, вовремя отреагировать не успели. Тэйн погиб на месте: аркан «смерть и распад» с какими-то дополнительными присадками добрался до его плоти раньше, чем престол успел хоть что-нибудь предпринять для своей защиты. Мгновение — и Бракар остался наедине с врагом, многократно превосходящим его численно и атакующим с нарастающей яростью.

В творившемся вокруг аду престолу было некогда прислушиваться к тому, что происходит позади, там, в комнате, где находилось хранилище Осколка. Однако тот факт, что магические удары по нему со стороны харров, с которыми он только что бился не на жизнь, а насмерть, совершенно прекратились, наводило на определенные мысли. Со стороны пустотных созданий все было предельно логично: к чему им этот совершенно необязательный бой с престолами? Они сюда прибыли за Осколком, а начавшаяся схватка между анхорами и кригами давала кромешникам отличный шанс забрать его почти без проблем. Правда, забрать — это только полдела. Ведь потом требовалось еще уйти с добычей. А учитывая особенности стен «лабиринта», с этим могли возникнуть серьезные затруднения. Но столь искушенная в магии особа, каковой, без сомнения, являлась Лилит, при наличии определенного времени вполне смогла бы расплести этот заковыристый аркан, и проделать брешь для отступления (о том, что такая брешь уже существует, у престола в пылу сражения узнать не было никакой возможности). Значит, главная задача для него сейчас состоит в том, чтобы не дать харрам нужного времени. А ведь остановить их при данных обстоятельствах уже могут только криги, если, конечно, они не в союзе с пришельцами из-за Внешнего обода.

Но все вышеперечисленные аргументы приводили к парадоксальному и ужасному выводу: самым оптимальным развитием событий, с точки зрения спасения Осколков, была немедленная гибель престола. Его мозг лихорадочно искал альтернативу, но не находил ее. Безжалостная логика ситуации диктовала однозначно: Бракар все равно обречен, а его героическое сопротивление сейчас идет только на пользу всеобщему врагу, ибо задерживает тех, кто только и мог помешать харрам сделать еще один, предпоследний шаг к освобождению Тринадцатого.

До обидного просто понять, но до ужаса сложно решиться! До скрежета зубовного сложно. И ведь вполне отчетливо понимаешь, что все равно погибнешь, пусть несколькими минутами позже. Срок слишком ничтожен, чтобы быть весомым доводом «против», в то время как каждая секунда промедления льет воду на мельницу харров. А с другой стороны вопящая от дикого желания прожить еще хоть немного плоть и на все сто согласная с ней душа.

Сзади стихли всякие эманации и энергетические всплески. Там бой, похоже, закончен. Пора и Бракару. Как говорится, уходя, гасите свет. Времени на сомнения и борьбу с инстинктом самосохранения больше нет. Волевое решение, ну! Ты же светлый Второй высшей касты, а не жалкий смертный, трясущийся за свою шкуру! Давай!! Яростный напор этого волевого посыла был столь могуч, что страхи, сомнения и инстинкт отступили и замерли, оглушенные, словно взрывом шоковой гранаты. Всего на пару мгновений, но этого хватило, чтобы отдать себе самоубийственный приказ — раскрыться. И выполнить его.

Магия кригов в мгновение ока смела беззащитного престола, и вся команда Сайфера ринулась вперед, в хранилище Осколка, перешагнув через его труп. Не будь сущность Бракара уничтожена вместе с материальной оболочкой, в этот миг он мог бы насладиться чувством собственной правоты. Все-таки, не зря он здесь погиб, хотя, возможно, это стоило сделать несколько раньше…

— Осколок! — харр, пребывавший в теле форса Терона, требовательно протянул вперед руку.

Лилит безропотно вложила артефакт в ладонь кромешнику, а затем мотнула головой назад, себе за спину.

— Там брешь в «разрыв-чарах». Можно отступить.

Харр прищурился, активируя маги-зрение, удовлетворенно кивнул, а затем перевел глаза на медленно поднимающееся с пола тело форса Млайна. В глазах его бурлил мрак — воля анхора потерпела поражение, не выдержав натиска кромешника. Сигнал к отступлению был дан беззвучно — телепатически. Тот из харров, который только что обзавелся новой материальной оболочкой, дематериализовался первым, владеющий телом Терона последовал за ним, прихватив с собой драгоценную добычу. Рядом с Лилит остался третий. Они должны были исчезнуть отсюда одновременно, иначе сработали бы убийственные чары «смертельных уз». Лилит коснулась руки кромешника, чтобы телепортироваться, но в этот миг в комнату одновременно шагнули трое архов, за которыми не замедлили появиться асуры и мороки — последняя преграда перед кригами, в лице престола Бракара, только что пала.

И Лилит с кромешником вместо телепортации пришлось спешно ставить защитный экран для отражения первого, пока еще несогласованного, но уже чудовищно сильного удара темных Вторых. Они выдержали, но теперь уже об отступлении нельзя было и думать: новые удары кригов посыпались на них просто градом. И холодная ненависть в глазах Сайфера убеждала в том, что пощады не будет. Даже утратив шансы добраться до остальных, темные Вторые сделают сейчас все, чтобы уничтожить хотя бы тех двоих, которые находятся в пределах их досягаемости. Лилит не знала, какие именно цели преследует команда Сайфера, но могла догадываться, что Осколки в их списке первоочередных задач определенно фигурируют. А следовательно, криги сейчас жаждут отыграться за вторую подряд неудачу… И, судя по тому, как идут дела, таки отыграются.

Мысль о том, что, похоже, приехали, и везение, столь долго сопутствовавшее ей и харрам, наконец закончилось, пришла в голову Лилит одновременно с появлением на поле боя еще одного участника событий. На сей раз криганке удалось более или менее четко его разглядеть. Разглядеть и основательно удивиться: на подмогу ей и визитеру из Пустоты явился никто иной как престол Сарк.

Разочарование, охватившее Лилит, было вполне понятным: престол — вовсе не та фигура, которой под силу вытащить их из этой передряги. Кроме того, криганка, не будучи в курсе последних новостей большой политики Внутреннего обода, никак не могла взять в толк, с чего вдруг светлый Второй высшей касты решил помогать двум своим смертельным врагам. Впрочем, и Пустота бы с ним и его мотивами, только выручил бы, во что Лилит, если честно, почти не верила.

Тем не менее, первые же действия Сарка до основания поколебали ее скептицизм. Это был не банальный силовой удар, не «зеркало миражей» и даже не «длань разрушения», а ни много ни мало, «глобальная инверсия» — заклятие, доступное, если верить асурам, только Первому поколению детей Творца. Пространство между сражающимися закрутилось тугой спиралью, и возникло нечто вроде громадной энергетической трубы, стенки которой превращали всякое порождение магии в его полную противоположность. Атакуй криги примитивной стихийной магией (например, огненной), «инверсия» оказалась бы бесполезной, ибо просто превратила бы, скажем, «огненные шары» в «ледяные шипы», а это, образно говоря, что в лоб, что по лбу. Только вот темные Вторые на подобное не разменивались. Их заклятия содержали в себе квинтэссенцию смерти и разрушения, а потому сквозь «трубу» «глобальной инверсии» прорывалось нечто совершенно безобидное и даже созидательное.

Все участники боя замерли, словно в столбняке, но Лилит и харра из этого состояния вывел телепатический голос Сарка: