Ад уже здесь - Сурен Цормудян

— А как же… — Варяг поморщился, ища нужные слова, — Ну а если сделали бы эти планы достоянием общественности?

— Да ну и что? Это же демократия. Говори что хочешь. Кто-то тебя послушает. Кто-то посмеется. Но ничего не измениться. Знаете, чем тирания от демократии отличается? Тирания боится правды и запрещает ее говорить. А при демократии на правду просто наплевать. И вот если бы не случилось ядерной войны, которая похоронила цивилизацию, за эти прошедшие два десятка лет мы получили бы глобальный мир всеобщей демократии, где все население земли, поголовно имплантированное чипами, стало бы пружинками и винтиками огромного механизма власти. Самой демократической и гуманной власти. Самой либеральной и единственно-правильной власти. Только мы бы все стали батарейками высокотехнологичной суперкорпорации этой самой власти. Весь мир покрытый паутиной, к нитям которой мы все прилеплены. А в центре сидит огромный паук… нэоконы! Вы бы хотели жить в таком мире? К дьяволу такой мир! И вот поэтому, если вы начали эту войну, то тогда спасибо вам!

— Роберт, да вы в своем уме?! — Воскликнул Яхонтов.

— А какой был выбор? — Лазар уставился на Варяга и вдруг схватился руками за прутья клетки. — Господа, я не сумасшедший! Я… Ну мы бы превратились все в зомби. Посредством телевизора, мобильных телефоном, онлайновых игр и интернета… Да какими люди стали на закате цивилизации? Вы разве не замечали? Вы видели, какие ролики люди выкладывали в интернете, снятые своими телефонами? Ну, вот эти два парня молодые, не помнят, но вы, уважаемый! Разве не видели, что все эти высокие технологии делают с людьми? Однажды я был в рабочей поездке в Нью-Йорке. Там пробки, знаете ли. Я решил проехать на Манхэттен в метро. На станции стою. Люди стоят. Всякие люди. Разных цветов кожи и возрастов. И какой-то бродяга упал на рельсы. Или столкнули его, чтоб не приставал выпрашивая мелочь. И вы знаете, какая реакция была у людей? Они все подоставали свои телефоны и стали снимать на видео, что будет. Это ведь совсем не интересно, спуститься на пути и достать этого бедолагу, у которого нога в шпалах застряла. Куда интереснее смотреть, как он в ужасе пытается освободиться и как потом электричка размажет его по рельсам. А к вечеру этот ролик был на ю-тюбе и собрал несколько тысяч просмотров за час… И какой-то канал круглую сумму заплатил за ролик с самым лучшим разрешением и ракурсом… Вот оно как…

— Вот оно как, значит, — Варяг вдруг улыбнулся, — А сколько мегапикселей было на камере вашего телефона?

— Что? Что простите? — он поправил очки и кашлянул в кулак.

— Я спрашиваю, сколько мегапикселей было на камере вашего телефона, Роберт, — Варяг улыбался, но очень зло.

— У меня… у меня был не телефон… у меня был… Pocket P.C. — Лазар отодвинулся от клетки, убрав руки с решетки.

— Ааа. Дорогая игрушка для успешных людей. Там много мегапикселей на камере, да? Так почему ВЫ ЕГО НЕ СПАСЛИ?

— Да, но… Но ведь было много людей кто стоял ближе к нему… И… И я с детства боюсь железнодорожных путей… У меня фобия… Мы же беженцы… Мы из союза бежали, когда межнациональные войны начались… И как быть в таких условия людям моей национальности?… Нас же все-время во всех бедах винят… Толпу народа… всех кто к местному этносу не принадлежал, выгнали из дома, погнали по шпалам в Россию… У меня с детства боязнь железных дорог… Мы когда через горный тоннель проходили, поезд ехал… те кто нас прогнал наверное его пустили… я не мог его спасти… Я не мог, понимаете? И чего, из-за одного… Миллиарды ведь погибли…

— Но вы только что говорили, что это хорошо. Не так ли?

— Нет, но… Нет худа без добра… Если бы всех людей зачиповали, то чтобы потом обрести человечеству свободу, надо было устроить глобальную революцию и войну, которая бы отбросила людей в каменный век и сделал бы невозможным высокотехнологичные средства тотального контроля. И в итоге мы получили войну. Но до всеобщего закабаления… Как превентивную меру. И теперь если ты умен и силен, то свободен. А иначе было бы не так. Умный ты, сильный, или нет… Чипы всех уровняли бы…

— В итоге всех уровняла атомная бомба, — покачал головой Яхонтов. — Роберт, вы сумасшедший.

Лазар слишком далеко отошел от клетки пленников, подавленный их непониманием и чересчур близко оказался от клетки занавешенной плотной материей. Ткань вдруг дернулась и оттуда показалась рука, которая схватила переводчика за плечо. И раздался из клетки рык…

— Господи Иисусе! — заорал Роберт и бросился обратно к пленникам.

Материя упала и все увидели, как за решеткой беснуется жуткого вида человеческое существо. Обросшее грязными слипшимися волосами. Бледное и невообразимо худое. С крохотными зрачками на налитых кровью белках глаз. Горло опоясывал стальной ошейник, от которого отходила цепь к кольцу в стене. Одна нога ниже колена отсутствовала, и культя была перемотана старыми грязными бинтами с засохшей кровью. Николай поднялся со своих нар и с изумлением уставился на это существо. Это был морлок, подобный тем, с которыми он столкнулся в московском метро. Только он был грязный, но кожа не была перепачкана въевшейся в поры сажей. И глаза не были черны как смоль, а наоборот. И было ясно, что это один из тех дикарей, с кем они недавно дважды столкнулись.

— Что это? — воскликнул Варяг.

— Это… Это хуманимал… — Боязливо пробормотал Лазал прижимаясь к клетке пленников и глядя на то, как это существо рычит, скрипит гнилыми и редкими зубами и тянет к нему костлявые руки. — Его пару месяцев назад поймали… Посадили на цепь… За ногу… Но ногу он отгрыз себе. Тогда цепь надели на шею. Шею он себе перегрызть не может. Когда он видит нормальных людей, он бесится. Поэтому тряпку повесили…

Хуманимал продолжал дергаться и тянуть руки, словно не понимая, что ни цепь, ни клетка не дадут ему добраться до Лазара. Он свирепо вращал своими безумными звериными глазами, пока его взгляд не встретился с взглядом Николая, подошедшего к своей решетке. Зверочеловек тут же затих, и на его лице появилось что-то вроде страха. Он что-то забормотал.

«Боится», — пронеслась мысль в голове Николая. — «Он меня боится!».

Стоявший на одной ноге хуманимал опустился на четвереньки и попятился в глубину своей клетки. Добрался до унитаза, зачерпнул оттуда рукой воду и попил из ладони, не сводя безумных глаз с Васнецова. За дверью коридора послышались громкие голоса и шаги.

— Послушайте, — Роберт снова схватился за прутья, — Послушайте, — шептал он, — Я на вашей стороне. Вы единственные люди за столько лет с кем я могу говорить по-русски. И еще… У нас тут две фракции… Моргана Рэймэна, он приходил сюда. Бывший егерь… Рейнджер здешний… У него большой авторитет… Он тоже за вас… И с ним неплохая команда. ЦРУшник Хорнет и бывший пилот Джон Тиббетс. Но есть и другая фракция. Окружного судьи Эдварда Линча. У него тоже авторитет и сильная команда. Но они против вас. Верьте людям Рэймена… — И он замолчал. В коридоре показались люди с носилками и несколько охранников. Как только охранники заметили, что материя упала с клетки хумнаимала, поднялась бранная ругань. Они что-то кричали зверочеловеку и что-то спрашивали у Роберта, а тот сбивчиво отвечал. Охранники стали занавешивать клетку сорванной материей и хуманимал вдруг завыл почти как собака. Люди с носилками открыли клетку и стали грузить недоумевающего Вячеслава.

— Эй, куда вы его?! — Крикнул Варяг.

— Не беспокойтесь, — сказал ему Лазар. — Это санитары. Они его в наш госпиталь отнесут. Помогут ему. Это распоряжение Рэймена.

Вячеслава стали выносить. Он, лежащий на носилках, тоскливо посмотрел на своих товарищей, словно хотел спрыгнуть с носилок и вернуться в клетку.

— Славик, не волнуйся. Все хорошо будет, — Махнул ему рукой Варяг.

Наконец все стали уходить. Санитары с раненным другом. Охранники, что-то между собой обсуждающие. Лазар, боязливо поглядывающий на занавес, из-за которого доносились завывания…

— Судья Линч, — пробормотал Яхонтов, — Одно это уже симптоматично как-то. Но то что на нашей стороне чернокожий рейнджер, сотрудник ЦРУ и пилот ядерного бомбардировщика, который нас бомбил, вообще шокирует… И куда этот мир только катиться?

64. DEMOCRACY

Николай открыл глаза и уставился в потолок. Все тот же темный сырой и покрытый грибком и плесенью потолок тюрьмы в подвале местного полицейского управления. Бывшего разумеется. На сей раз, Николай спал чутко из-за холода в подвале и проснулся, видимо по причине шумной возни заточенного за плотной материей на клетке хуманимала, который сейчас бряцал своей цепью, на которой сидел.

— Уймись, — проворчал Васнецов в сторону висящей материи. Хуманимал тут же притих, и стало слышно только его сопение. Спящий Варяг перевернулся на другой бок и захрапел.