Остров Колдунов - Ольга Белошицкая
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
— Почему ты не выходишь на улицу? — спросила ее Лейт в один прекрасный день, заплетая рыжие кудри Итты на ард элларский манер — той очень нравилось такая прическа, делавшая ее взрослой.
— Не хочется, — вздохнула та. — Там все чужие. Я никого не знаю… Мне страшно делается.
— Пойдешь со мной в сад? — улыбнулась Лейт. — Хотя бы ненадолго?
— Ой… — прошептала та, испуганно глядя на няньку. — А колдуны меня не убьют?
— А мы их сами убьем, — кровожадно заявила Лейт.
— А как?
— Придумаем.
В итоге она уговорила девочку выйти на улицу. Охранница поначалу потащилась за ней, но потом, убедившись, что обе девицы даже близко не стали подходить к воротам, а, облюбовав живописный и укромный уголок замкового цветника, принялись беспечно скакать по садовым дорожкам, играя во что-то простое и детское, шмыгнула на кухню поживиться вкусной господской пищей и послушать свежие сплетни.
С того дня так и повелось: Лейт, если выдавалась свободная минутка, забирала девочку гулять в сад, а ее обе няньки сбегали на кухню. Островитяне, изредка патрулировавшие Дворцовый дворик, наблюдали за их весельем с молчаливым одобрением, а вскоре и вовсе перестали обращать внимание на их детскую возню. Няньки, видя, что Итте нравится с Лейт, и что девочка с ее появлением оживилась и воспряла духом, только приветствовали подобные прогулки. Лейт же, каждый раз уводя Итту из дворца, преследовала свои далеко идущие цели.
Сегодня к их беготне как бы невзначай присоединился Тиор. В карманах у него оказалось множество всякого пацанского барахла: камешки, ножик, разноцветные пуговицы, деревянная зверушка-уродец, косточки какого-то неизвестного Лейт плода. Итта, выросшая в чистоте и роскоши замка, даже не представляла, какими интересными могут оказаться все эти мелочи. С трудом затащив ребенка домой, Лейт пообещала, что завтра Тиор обязательно покажет ей что-нибудь новенькое.
Днем пришел Андиан и уговорил чьянши отпустить Лейт до захода дневного солнца. Они снова бродили по улицам, пока Лейт не замерзла, сидели в кондитерской, на этот раз — совершенно другой, большой и шумной, с огромным выбором разнообразных сладостей. Андиан появился и на следующий день, но чьянши взбунтовалась, отказавшись выпускать Лейт в город. Они расположились в пустой замковой кухне — дело было уже после восхода ночного солнца, доедали роскошный пирог, приготовленный для ее высочества, к которому она почти не притронулась. Еще через день — снова бродили по улицам, радуясь солнцу, осыпающимся раадам, на ветках которых уже набухли маленькие белоснежные бутончики. Лейт никогда не видела раад, и Андиан с удовольствием описывал ей, как вскоре они раскроются, облепив ветки мелкими белыми цветами, словно гигантскими снежинками.
Приближалось Рождение Илбара — самый любимый телларианами праздник. Через десять дней после Рождения наступит весна — Сезон Пробуждения. Лейт ожидала праздника с каким-то новым, радостным чувством. Несмотря на то, что ее ждал еще один праздничный аррас и безумно много работы, она верила, что ей удастся убежать из замка хотя бы на короткое время. Да хоть бы и с Андианом. Ему, конечно, тоже поначалу придется несладко, всю праздничную ночь и все утро он проведет в святилище. Служба в ночь Рождения длится с восхода до заката ночного солнца, потом — небольшой перерыв и снова Кэн-а-за, с восходом дневного солнца — утренний распев, особенно торжественный в праздничные дни. Может быть, они встретятся вечером, в городе, на празднике, когда на каждой площади будет расставлено угощение и бродячие театральные труппы и музыканты начнут наперебой зазывать гуляющих.
О празднике ей с удовольствием рассказывали подруги, хохоча и предвкушая грядущее веселье. Конечно, не всех отпустят на праздник, кому-то все равно придется остаться в замке, но если не зевать, можно ускользнуть от ворчливой чьянши и выбраться в город, а потом вернуться ходом через погреба, тогда она и не узнает, что кто-то уходил… Лейт слушала их радостный щебет и с неожиданной тоской вспоминала дом. В Улле Рождение праздновали так же, как и в горных харранах: собирались в святилище, пели праздничные распевы, жгли девять костров на берегу, бросая в каждый горсть зерна, клок сена, сухую ветку и цветок чаари, сохраненный и высушенный после осеннего праздника Восьми Ветров — призывали Илбара даровать им хлеб и тучное стадо, отогнать болезни, подарить крепкое жизнеспособное потомство. Ели пресные пироги с сыром, а наутро выносили последний оставшийся пирог скотине — чтобы кормила, поила да руки знала. Хэльды Тепло и Свет украшали венками хнума, переплетенного белыми и желтыми лентами. Ни гуляния, ни праздника — Рождение Илбара считалось серьезным событием, излишнее веселье не поощрялось. На мгновение Лейт стало обидно за свой дом, но потом она подумала, что нет ничего удивительного в том, что обычаи везде разные. Мир так велик…
И тут ей подумалось, что именно в праздник Рождения проще всего будет вывести Итту из замка. Ходом через погреба, о которых жутким шепотом рассказывали девушки. Люди, увлеченные праздничной суматохой, пропустят мимо множество странностей. Девочка, несмотря на свой небольшой возраст, достаточно высокая и угловатая, чтобы сойти за мальчишку. Если переодеть ее в одежду Тиора, да испачкать хорошенько, можно беспрепятственно провести ее по замку и дальше, в городе, передать в нужные руки. Главное, чтобы после Рождения ее не хватились как можно дольше. И хорошо бы, чтобы войско подоспело как раз к этому моменту.
Вечером она попросила Сейну показать ей лаз через погреба, шепнув, что мечтает как-нибудь улизнуть на ночь. Восторженно закатив глаза, девушка потащила ее в обширные замковые подвалы, наполненные всякой всячиной, от годового запаса бочек и кувшинов до окороков и мешков с интаром. Оказалось, подвалы тянутся не только вглубь скалы, к которой боком прилегает замок, но и под замковыми стенами, а тесный неудобный лаз — всего лишь старая вентиляционная шахта, расширенная и продолженная прислугой задолго до появления островитян. Через него
