Бог Разрушения - Рина Кент
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Я правильно воспитал своего сына. Он рожден для разрушения и не имеет ограничений в отношении своих сестер.
Заметка для себя: позвонить ему позже и сообщить, как я горжусь его методами разрешения конфликтов.
Моя жена ведет Лэндона в гостиную.
— Располагайся поудобнее, а я пойду и приготовлю что-нибудь перекусить. Должно быть, перелет был долгим.
— Не бывает ничего слишком долгого, если я смогу найти Мию на другой стороне.
Лицо моей дочери приобрело глубокий оттенок красного. Майя закатила глаза, а Рай пробормотала.
— О-о-о.
А я? Я готов закопать этого ублюдка на новой стройке моего отца. Это будет жестоко, но незаметно, и никто никогда больше не услышит имени Лэндона Кинга.
Я окажу человечеству огромную услугу, если хотите знать мое мнение.
Майя решает помочь Рай, а я сажусь напротив Мии и Лэндона. Он переплетает свои пальцы с ее и кладет их себе на бедро.
Я сужаю глаза в ответ на этот жест, но он полностью игнорирует мое внимание и улыбается моей дочери, которая отвечает ему одной из своих редких улыбок.
Мои губы приоткрываются.
Ни для кого не секрет, что улыбки Мии стали редкими с того самого дня, когда я подвел ее как родитель, и мы чуть не потеряли ее навсегда.
Мы с женой никогда не говорим об этом вслух, но в глубине души понимаем, что после похищения мы потеряли огромную часть нашей дочери. Она уже не была той беззаботной, яркой и привлекающей внимание девочкой, какой была раньше.
Мия потеряла часть своей души, и самое страшное, что она отказывалась говорить об этом. Ни с нами, ни с миллионом специалистов, к которым мы обращались, чтобы помочь ей вновь обрести голос. Все они приходили к одному и тому же неутешительному результату.
Это психологическая проблема.
Она сама себя сковывает.
Если она не проявит инициативу, то не сможет снова обрести свой голос.
Поэтому, видя, как она ведет себя с Лэндоном, я испытываю серьезное чувство поражения. Мы потратили много времени и сил, чтобы создать для Мии здоровую, безопасную обстановку, и все же этот маленький засранец за такой короткий срок сумел завоевать ее доверие и привязанность.
— Как давно ты знаешь мою дочь? — спрашиваю я.
Все еще держа ее руку в змеиной хватке, он удостоил меня своим развратным вниманием.
— Несколько месяцев, плюс-минус.
— И ты уже считаешь, что можешь представиться ее родителям?
— Почему бы и нет.
Наглость этого придурка. Он бессовестный и носит это как почетный значок.
— Ты знаешь, кто мы такие, сынок? — говорю я серьезным тоном.
Мия улавливает перемену в моем поведении, и ее лицо белеет, прогоняя остатки прежнего румянца.
Лэндон, однако, кажется, вполне доволен своей поездкой по скоростному шоссе в ад, потому что он отвечает:
— Естественно.
— Значит, ты понимаешь, что мы — русская мафия, и все еще не боишься за свою жизнь?
— С чего бы мне бояться, если я ничего не сделал? Кроме того, вы только что назвали меня сыном, так что я считаю, что вы приняли меня в семью.
— Мечтай.
— Я не мечтатель, мистер Хантер. Я заставляю вещи происходить.
Я сужаю на него глаза, а он смотрит мне в лицо, не моргая, открыто бросая вызов в моем собственном гребаном доме.
— Папа, — делает жест моя дочь, на ее нежном лице отражен ужас. — Пожалуйста.
— Все в порядке, Мия, — говорит Лэндон. — Я был полностью готов к такому уровню враждебности и, честно говоря, был бы разочарован, если бы было что-то меньшее. Но как насчет того, чтобы преодолеть этот этап? Поскольку вы знакомы с дедушкой, я уверен, что мы сможем договориться.
— А если не сможем?
Он пожимает плечами.
— Я буду пытаться до тех пор, пока мы не договоримся.
— Даже если на это уйдут годы?
— Или десятилетия. Я могу быть и настойчивым, и убедительным.
— Ни одна из этих черт на меня не действует.
— Я найду что-нибудь, что подействует.
— Очень сомневаюсь.
Мия встает, молчит в течение неловкой паузы, затем показывает:
— Пойду посмотрю, не нужна ли маме и Майе помощь.
Она обменивается взглядом с Лэндоном, смысл которого, похоже, могут расшифровать только они двое, после чего неохотно уходит.
Отлично. Сейчас самое время похитить этого ублюдка и осуществить мой план по убийству.
— На чем мы остановились? — спрашивает Лэндон. — Верно, на том, как я пытаюсь завоевать ваше доверие. Я уверен, что мы сможем что-нибудь придумать. По крайней мере, вы не такой звероподобный, как ваш сын.
— А кто, по-твоему, его отец? И перестань притворяться теперь, когда мы одни.
— Притворяться? — он обводит взглядом окружающую обстановку, словно ища третье присутствие, а затем снова фокусируется на мне. — Какое притворство?
— Картинка заботливого парня. Со мной это не пройдет.
— Я не притворяюсь, поскольку на самом деле я пытаюсь быть заботливым парнем.
— И каковы успехи?
— Судя по вашему убийственному выражению лица, я думаю, не очень хорошие.
— Ты правильно догадался, — я наклонился вперед в своем кресле. — Я знаю твой тип, Лэндон, вернее, я уничтожал твой тип бесчисленное количество раз до этого.
— Мой тип?
— Обходительные, бесчестные хищники, которых заботит только их самовлюбленное «я».
— Я не отрицаю этих качеств. Более того, я горжусь ими, поскольку они позволят мне выявить подобных монстров и защитить вашу дочь от их когтей. Я готов завоевать ваше доверие любым способом, который вы сочтете нужным, если это не будет включать в себя разрыв с Мией. Николай и его раздражительный кузен Киллиан пытались это сделать, но, уверяю вас, у них ничего не получилось и не получится. Обещаю, я не представляю угрозы. По крайней мере, не для Мии и людей, которых она любит.
— Твое обещание не имеет для меня никакого значения.
— Тогда как насчет информации?
Я сузил глаза.
— Какого рода информация?
— Дополнительные подробности о том, что случилось с Мией одиннадцать лет назад.
Я выпрямился в своем кресле.
— Откуда, черт возьми, ты об этом знаешь?
— Мия сама рассказала мне об этом, потому что, как я уже говорил, а вы отказались поверить, я действительно оказался заботливым парнем и прилагал все усилия, чтобы заслужить ее доверие. Это включало в себя подавление моей собственной натуры, но я уверен, что эти подробности вас не интересуют.
— Что, черт возьми, ты знаешь о том, что произошло?
— Достаточно, чтобы сформулировать опасную теорию.
В одно мгновение я сижу, в другое — хватаю его за воротник рубашки и поднимаю.
— Что ты, блять, знаешь?
— Ого. Я только что
