Сонорэ. Найти путь домой - Мария Филиппова

К шуму в голове добавилась опьяняющая легкость, тело наоборот, отяжелело и стремилось принять горизонтальное положение. Я чувствовала как под моими пальцами боль Мага растворяется, исчезает вместе с повреждениями, но вдруг что-то пошло не так. Нечто темное, не чуждое, но угрожающее ринулось навстречу и оттолкнуло, больно стегануло по шее, заставив отдернуть стремительно немеющие ладони. И тут же меня дернуло более основательно. Стена поздоровалась со спиной, воздух прощально свистнул и вылетел из легких.

— Ты с ума сошла! — На Лекса было страшно смотреть: бледный, глаза горят злобой, костяшки содраны в кровь, самого колотит от ярости…. Такому сопротивляться бесполезно, только хуже будет. Мои глаза сами собой закрылись, но не из-за страха, а потому, что я очень устала. Не хотелось ничего, даже дышать желания не было, чья-то чужая темная сущность давила на мое сознание, вытесняя волю и желание бороться за жизнь…. Только одно слово воспринималось четко и ясно: спать. Здесь и сейчас, в последний раз. — Даже и не думай!

Хлесткая пощечина обожгла лицо, но расслабленность никуда не делась. Только веки приподнялись, позволяя увидеть как синий туман окутывает меня и Вирлана плотным коконом. Сквозь него было уже плохо видно как Лекс одним скомканным движением создает портал и тянет мое безвольное тело прямо в черноту пространственной арки. Помнится, совсем недавно я до одури боялась лезть в созданный дионом портал, а сейчас ничего. Полное равнодушие. Да и какая разница? Тьма по ту сторону или здесь, когда сознание уже готово раствориться в синем мареве обещающем вечный покой….

Трава смягчила удар, но притаившийся в зеленой массе сучок подло кольнул прямо в одну из болевых точек. Неприятно, зато спать расхотелось моментально, впрочем, двигаться желания так и не появилось. Лежа на земле без движения и глядя в небо, я думала о том, что натворила. В принципе, ничего страшного: Магистр от ран не скончается — такие твари вот так просто не умирают, тем более что я его подлечила. А если он и скопытится, то не из-за меня, потому как не я на него туман Полора натравливала, как оказалось, та еще пакость. Трое предполагаемых трупов любителей ночных развлечений на совести диона, так что тут тоже волноваться не о чем. Удручало другое — предательство Лекса и раскрывшиеся планы Вирлана. Ничего хорошего в этих двух событиях не было, да и вообще в жизни на данный момент времени ничего позитивного не наблюдалось, хотя определенная тенденция проглядывалась; похоже, что попадать черт знает куда входит у меня в привычку.

Да уж, жизнь подложила очередную свинью, но валяться бревном и дальше может быть не безопасным. Наконец, надо же обстановку разведать, а то кроме густых кустов в которых я так хорошо устроилась больше ничего не видно.

Тело двигалось на удивление легко, без ожидаемой боли и скрипа, даже наколотое сучком местно не беспокоило. Что странно, птичкиной болезни (в народе именуемой не иначе как перепел), после использования целительства также не наблюдалось, а ведь похмелье было. Точно помню, что когда летела в портал, в голове вовсю шумел пьяный оркестр! Не то чтобы я сильно расстроилась из-за отсутствия сушняка и трясучки конечностей, но такая удача в свете последних событий воспринималась исключительно как очередной подвох.

Именно поэтому я несильно удивилась, скользнув взглядом под ноги — мое бренное тело лежало смирно и вставать вслед за душой, сущностью или чем я там сейчас была, не собиралось. Тонкая лучистая цепочка, состоявшая по виду из солнечных бликов на стали, плотно связывала мое призрачное запястье с материальным. Оказывается, когда Флориана говорила, что привязала меня к моему же телу, то выражалась не фигурально. Спасибо ей, конечно, но каким образом я теперь вернусь в собственную тушку?! Ответить на этот вопрос было некому.

Одиночество продолжалось недолго, я только-только успела в очередной раз попробовала "ожить", как кусты сомнительно зашевелились. Вообще, если ночью в жутковатом молчании начинает что-то шуршать, скрестись или сопеть, все кажется подозрительным, но когда вдобавок прямо на глазах из кустов высовывается длинный игольчатый хвост и с садистской медлительностью уползает обратно, оставляя на земле глубокие борозды, хочется завопить и бросить в заросли гранату. Или что-нибудь наподобие, обязательно обладающее смертоубийственными характеристиками.

Через несколько минут, наполненных моими судорожными попытками если не ожить, так слетать в кусты посмотреть что там шебаршиться, из плотной листвы высунулась острая мордочка неизвестного зверька, похожего на макаку в период линьки. Холодный нос существа ткнулся в дырку на голенище и неприятно пощекотал кожу, давая понять: первое — я все-таки достаточно живая чтобы ощущать тело хоть и как-то избирательно, и второе — у твари ко мне откровенно-гастрономический интерес. Второе стало понятно после того как эта обезьянья образина пустила слюну.

Живность немного подумала, еще раз мазнула носом по теперь уже конкретно обслюнявленной конечности, и вылезла на обозримое пространство полностью, следом тащился так перешугавший меня хвост. Я настороженно наблюдала как "обезьяна" сжалась в комок, ощетинила свою и без того непрезентабельную шерсть и, раззявив мелкозубчатую пасть, завопила дурным голосом. От этого вопля все внутри у меня панически затрепетало, хотя по идее, дрожать было нечему.

Наоравшись, эта мелкая дура пару раз истерично, иначе не назовешь, подпрыгнула и хлестанула своим шипастым хвостом мою, так приглянувшуюся ей ногу. Теперь орала уже я, потому как больно было неимоверно! Ощущение разрываемых мышц и дробящейся кости пронзали мое призрачное тело насквозь, настоящее же только слабо вздрагивало. Я думала, что больнее быть не может, но когда место хвоста заняли зубы, поняла: может, и еще как….

Ощущения были такие, словно ногу от колена до пятки располосовали вплоть до кости, насыпали в рану битого стекла и с силой растерли. Перед глазами стояла кровавая дымка, а я даже в спасительный обморок рухнуть не могла, ровно как и пошевелиться. Доступными оставались только чувства: вся палитра сводящего с ума жжения вперемешку с яркими вспышками острой режущей боли. И все это в абсолютной тишине. Я даже собственного крика не слышала.

Во время неожиданной передышки, когда тварь настороженно оторвала окровавленную морду от моей конечности, до меня донеслись голоса. И если бы не это проявление беспокойства со стороны трижды клятой хищной дряни, я бы приняла звуки за галлюцинации….

— Ты точно сюда её закинул?

— Нет. Не знаю. Смотри внимательнее.