Я тебя рисую - Марина Суржевская

— Ева, это не так… — Люк сжимал в ладони рукоять клинка.

— Это так! Ты созидающий, брат, когда ты успел забыть об этом? Или лишь эликсир делал тебя человеком?

— А ты Арвиэль? — я перевела взгляд на Первородного. — Мне жаль тебя, понимаешь? Раньше я тебя хотя бы уважала…

Мой взгляд снова вернулся к Линтару. Он смотрел с такой тоской, что мне стало больно.

— Три века арманцы умирали от Цветка Тлена, но теперь и тех, что остались, ты привел на войну, повелитель Ранххара. Снова умирать. Ты готов пожертвовать даже драконами ради достижения своей цели. Ради мести. — Я отвернулась от взгляда Линтара и посмотрела на верхушки скал.

— Мне стыдно за всех вас. И я не хочу больше быть вашей игрушкой. Ни для кого.

Я сделала еще один шаг и удивленно проследила полет серебряных птиц. Они появились в воздухе, сверкнув в свете солнца узкими крыльями. Тонкие, светлые птицы- стрелы, которые пускают из арбалета сразу десятком… Первая тронула мое плечо на мгновение раньше других, и я несколько удивленно увидела расплывающееся на белом шелке красное пятно. И со всех сторон, одновременно, ко мне кинулись несколько тел, закрывая собой и отталкивая. А потом все смешалось. Коснуться земли я не успела, подхваченная Линтаром, две стрелы звякнули, отскочив от его спины. Виар и Диос закрыли крыльями. Люку стрела поцарапала ногу, а рядом, чуть придавив меня, упал Арвиэль. Лицо, как всегда, бледное, и темное пятно на зеленом камзоле почти не видно. Лишь дрожит в груди серебряное перо смертельной птицы. Я ахнула, глядя в его глаза, затягивающиеся пеленой. Первородный смотрел лишь на меня, не отрываясь, и губы его чуть кривились в насмешке. Уже, наверное, над судьбой.

— Арвиэль! — я тронула его щеку.

Люк и Линтар ощупывали меня, и, убедившись, что меня кинжал лишь слегка задел, арманец прыгнул, в полете обращаясь в черного дракона и срываясь в ту сторону, откуда прилетели серебряные птицы. Брат быстро отодрал от моего платья еще кусок ткани и перевязал мне плечо. Рядом опустился Ориан Ал и застыл, рассматривая нас янтарными глазами.

Я прикоснулась к холодной щеке Первородного.

— Как же так? — с тихим всхлипом спросила я.

Он накрыл мою ладонь и вздохнул. Чтобы услышать слова, мне пришлось наклониться почти к самым его губам.

— Любовь… она разная… Ева… — прошептал он.

— Но так не должно быть! — всхлипнула я.

Его пальцы сжали мою руку, а губы снова исказила усмешка.

— Обнимаешь, — еле слышно произнес он. — Сама… Первый раз. Это того стоит…

И затих. Еще миг я смотрела на его лицо, черты которого стали еще острее, а потом вскочила, не обращая внимания на брата, что пытался меня удержать.

— Драконья кровь! — заорала я. — Мне нужна драконья кровь! Ориан! Хлоя!

Драконица грустно коснулась меня мордой. «Целебной силой обладает лишь священная кровь Первого Дракона, Ева, — пояснила она. — И ее в нашем мире почти не осталось»

— Но как же… — растерялась я и, решительно сжав зубы, упала на колени возле Арвиэля и вытащила свой стержень. Нет, уже не стержень. Он сточился, и от него остался лишь маленький кусочек, похожий на крохотный уголек. Люк понял меня сразу и торопливо распахнул камзол Арвиэля, а нижнюю сорочку просто разодрал. Я думала лишь миг, а потом нарисовала вокруг узкого клинка серебристые листья, а на рукоятке бутон. Священный цветок Первородных. Грифель осыпался крошкой в моих пальцах, когда я довела завиток священного цветка Первородных. Мы замерли, почти не дыша, даже драконы застыли каменными изваяниями. Несколько мгновений ничего не происходило, а потом… Арвиэль открыл глаза и неуверенно коснулся раны.

— Что это? — не понял он, недоуменно тронув тонкий цветок на своей груди.

Люк похлопал Первородного по плечу и криво улыбнулся.

— Кажется, тебе предстоит стать неплохим королем, друг.

Я рассмеялась сквозь слезы и подняла голову. Где-то в вышине промелькнул черный дракон, неся в пасти арманца в белых одеждах. Я узнала его. Хром… Когда Линтар вернулся, я не стала спрашивать, что он сделал с ним. Дракон опустился на край скалы и замер, рассматривая нас. Я все еще стояла на коленях, придерживая голову Арвиэля. А он улыбался, слегка растерянно, но уже радостно, осознавая, что каким-то невероятным образом остался жив.

Я замерла, не двигаясь с места, и машинально сжала руку Арвиэля. Черный дракон резко отвернулся и упал со скалы вниз, устремляясь туда, где была его армия.

— Ой, что со мной? Первый дракон, не может этого быть! Почему я? — звонкий женский голос заставил меня сморгнуть слезы и посмотреть в сторону. Удивительно, но голос был мне знаком. Я целый день слушала его в свое голове!

— Хлоя? — не поверила я. Возле сухого дерева стояла девушка. Длинные белые волосы закрывали ее, словно плащ, в ярких синих глазах застыло изумление. Прекрасная, дивная, как горный цветок, Хлоя подняла ногу и растопырила розовые пальчики.

— Гадость какая, — возмутилась драконица. Люк сорвался с места и накинул на ее обнаженное тело свой камзол, который закрыл девушку до колен. И замер, восторженно ее рассматривая.

— «… распростерла над городом ночь необъятные древние крылья, и просыпались первые звёзды в прорехи на старом плаще. У меня в саду за окном распустились лунные лилии, и мне стало отчетливо видно скрытую сущность вещей…»[2] — прошептал Люк, не отрывая от девушки взгляда.

И склон скалы расцвел белоснежными цветами, а простой походный камзол, закрывающий девушку, разукрасился сияющими камнями, словно небесными звездами. Арвиэль открыл рот, лучники застыли пораженные, опустив свои арбалеты, и даже драконы замерли, впечатленные силой созидания. Один Люк, похоже, даже не заметил, что к нему вернулся эликсир.

Драконица скривилась, окинула скалы возмущенным взглядом и стукнула Люка по лбу. А потом еще и пнула по колену, отчего братец взвыл и запрыгал на одной ноге.

— Ненавижу цветочки! — объявила она, подозрительно принюхиваясь. — Особенно вот такие, беленькие! Редкостная дрянь! Еще раз что-то такое сделаешь — спалю огнем! — она придирчиво осмотрела свои руки с аккуратными ноготками. — Ну что за гадость! — снова возмутилась девушка, — а когти где? Ничего, я и без когтей справлюсь, — пообещала она моему ошарашенному брату. И решительно зашагала к Ориану, который трясся всем свои большим телом. Кажется, дракон хохотал.