Меч и роза - Марша Кэнхем

Внезапно Кэтрин поняла, чего он ждет: жар бренди распространился в ее пещере, охватил его достоинство, вызвал шквал ощущений, лишь отдаленно напоминающий прикосновение бренди к коже. Она издала страстный, отчаянный крик, широко раскрыла глаза, чувствуя, как его орудие набухает, заполняя ее изнутри. Видимо, он точно рассчитал время и дождался того самого момента, когда жар стал нестерпимым. В тот же миг и Алекс задвигался, нанося мощные удары. Кэтрин стиснула его копье, обвилась вокруг него и забилась в неистовом и радостном экстазе, встречая каждое движение его бедер, пока наслаждение не достигло пика.

Задыхаясь и напрягаясь, впитывая без остатка все блаженство, они вцепились друг в друга, навсегда объединенные ни с чем не сравнимым удовольствием, лишенные способности существовать каждый сам по себе. Постанывающие, мокрые от пота, они рухнули на прохладные простыни, не разжимая объятий.

– Ты смошенничал, – тяжело дыша, напомнила Кэтрин. – Видно, ты из тех, кто считает себя обязанным выигрывать любой ценой.

Алекс рассмеялся, притянул ее к себе и нежно провел большим пальцем по ее ресницам, стирая капли слез.

– Победа или смерть, – произнес он по-гэльски. – Но никаких капитуляций или честной игры.

Кэтрин задумчиво улыбнулась и свернулась клубочком, уютно прижавшись к его сильному телу. Она уже давно поняла, что он не привык капитулировать ни на войне, ни в любви. Но в их нынешней игре нельзя было только победить или только проиграть: бывали случаи, когда упрямство приносило пользу им обоим.

А законы войны были более жестокими. Кто-то побеждал, кто-то терпел поражение. Чем упрямее оказывались те и другие, тем больше крови проливалось.

Победа или смерть... Компромиссы немыслимы – во всяком случае, для Александера Камерона и для народа, который испокон веков выживал благодаря смелости и благородству.

А в другой комнате Алуин Маккейл и Дейрдре сидели перед пылающим камином, взявшись за руки и прижавшись друг к другу под уютным стеганым одеялом. Они распорядились оставшимся временем так же, как Кэтрин и Алекс: обнаженные, разгоряченные после недавней любви, Алуин и Дейрдре отдыхали, задумчиво глядя на пляшущее в камине пламя.

– Значит, битвы все-таки не избежать? – наконец произнесла Дейрдре, первой нарушив тишину.

– Принц настроен решительно. Он твердит, что ему осточертело убегать, и заявляет, что он отнюдь не перепуганный щенок.

– А ты что думаешь?

Алуин вздохнул, переплел пальцы с пальцами жены и поднес ее руку к губам.

– Что думаю я? Что я счастливейший из мужчин. Верные друзья, сытная еда, красавица жена, свернувшаяся у меня на коленях, как котенок... – Он прикоснулся к ее пухлым и влажным губам. – О чем еще может мечтать простой смертный?

– О деле, в которое он верит? – негромко подсказала Дейрдре, приглаживая волосы мужа. Его улыбка угасла, и Дейрдре заволновалась. Они были настолько близки мыслями и духом, что Дейрдре ощущала боль и печаль мужа, как он ни старался замаскировать их улыбками и бравадой. – Значит, ты уже не веришь, что Чарльз Стюарт победит?

Алуин вздохнул и отвел глаза.

– Откровенно говоря, не верю – с того самого дня, как он приказал армии переправиться через реку Эск и вторгнуться на территорию Англии. До тех пор у него был шанс, и немалый; ему оставалось только призадуматься и понять, откуда ветер дует.

Дейрдре нахмурилась и прикусила губу. Этого человека она любила всей душой, но порой он забывал, что она выросла в семье егеря и привыкла изъясняться простыми словами.

– И откуда же он дует?

– Видишь ли... кошелек принца пуст уже несколько недель. Ему нечем платить солдатам, не на что покупать еду, оружие и боеприпасы, которых с самого начала было слишком мало. Кланам самим приходится добывать провизию, самые бедные из воинов обходятся без новой одежды и обуви с тех пор, как начался поход. Каждый совет заканчивается ожесточенной ссорой, между вождями нет согласия. Люди устали. Бог свидетель, этот болван Меррей из Броутона, который закупал провизию, чуть не уморил их голодом. Сегодня Лохиэл и Кеппох вернулись в лагерь после трудного похода к Форт-Уильяму, а им выдали по галете и по кружке кислого эля и объяснили, что запасы на исходе.

– Я не знала, что все так плохо, – отозвалась Дейрдре, виновато оглядываясь на остатки сытного ужина, который она приготовила для Алуина. Он почти не притронулся к баранине и дичи, только пожевал хлеба с сыром, да и то по настоянию жены. – Почему же тогда принц не положит конец войне? Неужели он не видит, что его люди страдают, что война для него проиграна?

– Не положит конец войне? Ты хочешь спросить, почему принц не капитулирует? Чарльз Эдвард Стюарт? Он по-прежнему надеется на помощь французов. Он убежден, что со дня на день они высадятся в Шотландии, хотя французский посланник на коленях умолял принца отступать, спасаться хотя бы самому. Но даже если бы принц согласился, куда нам отступать? На севере Шотландии армию не прокормить: там нет ничего, кроме скал, вереска и торфяников. А путь на юг, восток и запад преграждает Камберленд.

– А если вы останетесь здесь и вступите в сражение?

Алуин опять засмотрелся на огонь, два желтых языка которого заметались по полену, столкнулись на середине и выбросили сноп искр.

– Нам по-прежнему недостает людей. Макферсон с восемью сотнями солдат уже в пути, но только Богу известно, где он сейчас и когда явится сюда. Мы послали гонцов за Фрейзером и его людьми, позвали на подмогу Кромарти и полторы тысячи его воинов. Мы могли бы созвать пятитысячное войско, но я считаю, что к началу решающей битвы оно окажется вдвое меньше.

– А сколько солдат у Камберленда?

– Смотря чьим донесениям верить. Разведчик О'Салливана, который продолжает уверять, что англичанам преграждает дорогу разлившаяся река, насчитал тысяч семь. А сегодня вечером мы узнали, что у Камберленда не менее десяти тысяч солдат.

– И что же лорд Джордж Меррей? – растерянно спросила Дейрдре.

Алуин криво усмехнулся:

– Лорд Джордж со свойственным ему апломбом посоветовал О'Салливану в следующий раз, когда врач будет пускать ему кровь, надеясь исцелить от мигреней, попросить перерезать ради всеобщего спокойствия яремную вену.

– Господи, неужели они опять поссорились?

– Опять? Да они и не пытались помириться. К сожалению, в отчаянии принц более склонен прислушиваться к лести и лжи О'Салливана, чем к голым фактам лорда Джорджа. Принц позволил убедить его в том, что он величайший военачальник нашего времени, поэтому и захватил Инвернесс, а преимущества после Фолкерка мы потеряли только по вине лорда Джорджа. А еще принца убеждают снять лорда Джорджа с поста главнокомандующего и самому возглавить армию.