Миры Клиффорда Саймака. Книга 6 - Клиффорд Саймак

— Вы ошибаетесь, — мягко произнес Джонс, — честное слово, вы ошибаетесь. Я искал вашего понимания. Появившись здесь, я попробовал объясниться с маленьким народцем, даже со Сплетником, несмотря на его косность и неразумие. Я пытался растолковать им, что тут нет и намека на колдовство, что никакой я не чародей, но они отказывались меня слушать. И мало-помалу я пришел к убеждению, что оно и к лучшему, и бросил свои попытки. Но по какой-то причине, которая не ясна и мне самому, я должен найти того, кто хотя бы выслушает меня. Встретив вас, я решил, что раз вы книжник, то вполне мне подходите. Видите ли, мне необходимо излить кому-то душу. Признаться, я где-то даже презираю себя за то, что вынужден прикидываться невесть кем.

— Так кто же вы на самом деле? — спросил Корнуолл. — Кто, если не чародей?

— Человек, — ответил Джонс. — Обыкновенный человек, такой же, как вы, только из другого мира.

— Из какого другого? — буркнул Корнуолл. — Мир — один-единственный, других не существует. Или вы подразумеваете Царство Небесное? Если так, то скажу откровенно: что-то мне не верится, что вы явились оттуда.

— Черт побери! — воскликнул Джонс. — Чего ради я с вами вожусь? Вы ничуть не лучше остальных: упрямый, тупоголовый осел!

— Чем браниться, лучше объяснитесь, — заметил Корнуолл. — Кем вы не являетесь, мы уже знаем. Теперь поведайте, кто вы есть.

— Что ж, слушайте. Некогда существовал, точь-в-точь по вашему утверждению, всего один мир. Как давно это было, я бессилен определить. Десятки, сотни тысяч лет назад — установить невозможно. А потом произошло нечто — я не знаю, что именно; быть может, мы никогда этого не узнаем. Как бы то ни было, в тот день один человек — я не сомневаюсь, что он был один: вдвоем или втроем такого не сотворишь — совершил нечто, да, совершил, сказал или подумал, и с того самого дня миров стало два. По крайней мере, появилась возможность существования двух миров вместо одного. Поначалу различие между ними едва просматривалось, они как бы проникали один в другой, и можно было вообразить, что они по-прежнему едины, однако с течением времени разница становилась все отчетливее, и наконец все уяснили, что миров — два. Миры различались все сильнее — иначе и быть не могло, поскольку они противоречили друг другу, двигались, так сказать, в разных направлениях. Не спрашивайте меня, каким образом из одного мира получилось два, какие были задействованы физические или метафизические законы, — я все равно не смогу вам ответить, и вообще, вряд ли найдется тот, кто сможет утолить ваше любопытство. В моем мире правду о том, что случилось, знает какой-нибудь десяток ученых. А миллионы остальных попросту отказываются верить, отказываются признавать очевидный факт, потому что такого, по их убеждениям, не может быть или потому что они ни о чем таком не слыхали.

— Колдовство, — заявил Корнуолл. — Всему причиной колдовство.

— О Господи! — простонал Джонс. — Ну что вы заладили: «колдовство, колдовство»? Стоит вам столкнуться с чем-то новым, и пожалуйста — это словечко уже тут как тут. Вы же образованный человек, вы учились несколько лет…

— Шесть, — прервал Корнуолл. — Шесть долгих и мучительных лет.

— Вы должны понимать, что колдовство…

— Что касается колдовства, сэр, то я знаю о нем больше вашего. Я изучал его, поскольку в университете оно — обязательная дисциплина. Никуда не денешься.

— Но церковь…

— Церковь смотрит на колдовство сквозь пальцы и борется лишь с тем, которое направлено во зло.

— Похоже, — проговорил Джонс, усаживаясь на раскладушку, — мы с вами обречены на непонимание. Я рассказываю вам о достижениях технологии, а вы твердите о колдовстве. Мопед у вас оказывается драконом, фотоаппарат — дурным глазом. Хватит, Джонс, кончай валять дурака.

— Я не знаю, о чем вы говорите.

— Ну разумеется! — воскликнул Джонс с горечью в голосе.

— Вы утверждаете, что мир разделился, что сначала он был один, а потом раскололся на две половинки, так?

— Да, так. Иного объяснения у меня нет. Вот ваш мир, мир без технологии, без машин. Я помню, вы говорили об осадных орудиях и водяных мельницах, но в моем мире они машинами не считаются. В течение последних пятисот или почти даже тысячи лет развития вашего мира с точки зрения технологии не происходило. Вам незнакомо само это слово. Конечно, отдельные события случались — например расцвет христианства. Как оно к вам попало, я не имею ни малейшего представления. Однако суть проблемы в том, что вы обошлись без Возрождения, без Реформации, без промышленной революции…

— Ваши термины для меня лишены смысла.

— Извините, я увлекся. Постараюсь следить за собой. Ну так вот, события, о которых я упомянул, поворотные пункты истории — вас миновали. Кроме того, у вас сохранилась магия и уцелели существа, которые в моем мире встречаются только в фольклоре. А мы забыли о магии и, право слово, мой мир оттого несколько оскудел.

— Вы пытаетесь добраться до истины, — сказал Корнуолл, садясь на раскладушку рядом с Джонсом. — Что до меня, я не верю в вашу небылицу, хотя машины, которыми вы пользуетесь…

— Бог с ними, — перебил Джонс. — Давайте согласимся, что мы — люди с различными философскими воззрениями. Да, я хотел бы докопаться до истины в вопросе о разделении миров, но прибыл я сюда не за этим. И потом, где я добуду доказательства? Их наверняка не осталось.

— Может, и остались, — возразил Корнуолл. — Я сознаю, что мой рассказ может показаться вам бредом сумасшедшего…

— Вы о чем?

— Вы сказали, что мы — люди с различными воззрениями. Однако нас кое-что и объединяет. Мы ученые…

— Ну да. К чему вы клоните?

— В моем мире ученые, или книжники, составляют неофициальную гильдию, своего рода призрачное братство.

— За некоторыми исключениями, — произнес Джонс, качая головой, — у нас происходит то же самое. Ученых, как правило, уважают.

— И потому, — продолжал Корнуолл, — я могу открыть вам тайну, которая принадлежит не мне…

— Мы — дети разных культур, — сказал Джонс. — Наши точки зрения могут не совпадать. Мне будет неудобно, если вы поделитесь со мной секретом, который не предназначен для моих ушей. Я не желаю вводить вас в грех.

— Но мы же ученые, — ответил Корнуолл. — Значит, этика у нас общая.

— Ладно, — вздохнул Джонс, — выкладывайте.

— Где-то в Пустынном Краю находится университет, о котором упоминается в легендах. Он — не выдумка и существует на самом деле. В записях говорится…

Музыка снаружи смолкла, неожиданная тишина сама была как звук. Джонс замер. Корнуолл шагнул к выходу и прислушался. Издалека донесся визг — отчаянный, безнадежный визг.