Опасная любовь - Бренда Джойс

– Мне нравится любоваться тобой.

Улыбка ее погасла, и она стала пытливо вглядываться в его лицо:

– Что случилось?

Эмилиан вымученно улыбнулся:

– Ничего.

Она удивила его тем, что поднесла его большую ладонь к губам и поцеловала.

– Ты так печален! Как ты можешь грустить сейчас, после ночи, что мы провели вместе?

Он ответил не сразу.

– Ты не можешь здесь оставаться, Ариэлла.

Она села на матрасе.

– Я никуда не уйду.

Пораженный ее решимостью, он тоже принял сидячее положение.

– Я не шучу.

– Даже не пытайся уверить меня в том, что не хочешь меня. Это полная ерунда.

На губах Эмилиана промелькнула тень улыбки.

– Я всегда буду хотеть тебя.

– Хорошо. – Она погладила его по щеке. – Не будем больше говорить об этом.

– Нет, будем. Ты отправилась за мной вопреки моей воле, и я намерен вернуть тебя назад. Но я не хочу, чтобы тебя называли цыганской шлюхой.

Глаза ее удивленно расширились, а по щекам разлился румянец.

– Да, именно так тебя и станут называть за твоей спиной. Причем достаточно громко, чтобы ты тоже услышала, – мрачно добавил он.

Ариэлла упрямо вздернула подбородок.

– Ну и пусть. Пусть я буду шлюхой. – Она пожала плечами. – Словом нельзя ранить. Я все стерплю, а со временем разговоры прекратятся. Я не оставлю тебя.

Эмилиан улыбнулся самой соблазнительной своей улыбкой:

– Это не та тема, которую мне бы хотелось обсуждать… милая.

С этими словами он привлек Ариэллу к себе.

– Почему у меня такое чувство, что ты не собираешься заняться со мной любовью?

– Я собираюсь, но только очень недолго. – Он принялся баюкать ее в своих объятиях. – Нам следует вернуться в Роуз-Хилл и пожениться.

– Что? – Ариэлла задохнулась от удивления.

Он внимательно всматривался в ее прекрасные глаза.

– Но ты же не хочешь жениться на мне, – наконец ответила Ариэлла.

– Я не люблю, когда меня к чему-то принуждают, а сейчас я действую по собственной воле. Я хочу восстановить твое доброе имя. – Он привлек ее к себе и накрыл своим телом.

– Остановись! Это же так важно!

– Я не хочу видеть тебя сломленной или презираемой людьми. Тебе вообще не следовало приезжать сюда, Ариэлла, но ты это сделала, и теперь судьбы наши крепко переплелись, – промурлыкал Эмилиан, занимая более удобное положение.

– Так ты хочешь взять меня в жены, чтобы защитить? – хрипло произнесла девушка.

– Что-то вроде того, – грубовато ответил он.

– Когда ты скажешь мне, что любишь меня, я приму твое предложение, – выдохнула Ариэлла.

– Ты небезразлична мне, я нуждаюсь в тебе и тоскую, когда мы не вместе. Разве тебе этого недостаточно?

Если он скажет те самые слова, она ответит согласием. И так ли уж он будет далек от истины?

– Ты близок к нужной фразе, как никогда, – чуть слышно произнесла она, – но все же пока недостаточно близок.

Эмилиан потерся губами о ее губы, и она выдохнула:

– Невозможный человек!

Некоторое время он ласкал Ариэллу, подготавливая и ее, и себя. Затем он вошел в нее и стал двигаться. Когда она застонала от удовольствия, он прошептал:

– Я люблю тебя.

Ариэлла широко раскрыла глаза от удивления.

Эмилиан не был уверен, что сильно погрешил против истины.

– Сядь со мной, – произнес Эмилиан на следующий день. Выражение его лица было непроницаемым и сослужило бы ему хорошую службу, находись он сейчас за карточным столом.

Но он сидел на козлах кибитки, которую тянули две гнедые кобылы. Табор отправлялся в путь. Первые несколько кибиток уже укатились вперед. Несмотря на недостаток сна, Ариэлла была слишком счастлива, чтобы испытывать усталость. Приподняв юбки, она вскарабкалась на козлы рядом с Эмилианом. Он натянул поводья, и лошади тронулись.

Каждой клеточкой тела Ариэлла чувствовала его присутствие рядом. Он пах свежескошенной травой, сосной и еще чем-то более экзотичным, возможно восточными пряностями. Она улыбнулась, любуясь его прекрасным профилем и вспоминая его жаркое признание. Сердце ее пело от радости.

– Какое расстояние караван обычно покрывает за день?

– Десять – пятнадцать миль, – ответил он. Взгляд его скользнул по лицу девушки и задержался на губах. – Причин для спешки нет никаких.

Ариэлла снова подумала о признании Эмилиана, отчего сердце ее забилось быстрее. Забудет ли он его при свете дня?

– Какое чудесное утро! – воскликнула она. Небо казалось ей особенно синим, солнце – особенно ярким, а птицы – особенно веселыми. И Эмилиан тоже был красив, как никогда.

Взгляд его был устремлен вперед.

– Возможно, через день или два кочевая жизнь наскучит тебе.

– Я давным-давно не оказывалась так далеко на севере, – быстро произнесла Ариэлла, думая о том, что, пока они вместе, ей никогда не будет скучно. – Кроме того, это часть и моего наследия тоже, хотя о нем я лишь читала в книгах.

– Тебя воспитали как англичанку, – растягивая слова, возразил Эмилиан. – Ты когда-нибудь интересовалась тем, какой была жизнь твоей матери?

– Ну разумеется. Ее жизнь омрачалась людским фанатизмом и ненавистью, постоянными переездами с места на место и, конечно, гетто. Мне хотелось бы быть лично знакомой с ее семьей или хотя бы знать, страдали они или вели достойную жизнь.

– Ты никогда не пыталась разыскать их?

– Когда мама была вместе с отцом, она рассказала ему, что ее отец умер в Триполи, а больше у нее никого нет. Так что ответ мой отрицательный – у меня не возникало желания проследить эту ветвь своего генеалогического древа.

– Ты захочешь когда-нибудь вернуться в Роуз-Хилл? – серьезно поинтересовался Эмилиан.

Ариэлла посмотрела ему в лицо и положила руку на его бедро.

– Ты знаешь, что не сможешь расстаться со мной.

Он покраснел.

– Теперь ты возомнила себя чародейкой?

Девушка промолчала. Эмилиан и без того знает ответ на этот вопрос.

Наконец он произнес:

– Так что ты скажешь на мое предложение?

– Эмилиан, ты же говорил несерьезно!

– Серьезнее некуда, – негромко произнес он. – И не требуй от меня еще одного признания.

Как она могла быть такой глупой? Ариэлла почувствовала небывалый прилив счастья. Эмилиан сказал, что любит ее, и она носит их ребенка. Она просияла.

– А я все же подожду этого признания, – не сдавалась она. Подавшись вперед, она потерлась губами о его щеку. – Я сильная, независимая женщина, и трудностям цыганской жизни меня не сломить.

– Что это значит?

– Это значит – да, я выйду за тебя замуж.