Двойник. Арка 2. Том 2 - Дмитрий Янтарный

— Конечно, милорд ректор, — согласно кивнул Кичандаш, — обязательно буду сообщать.

— Великолепно, — Эльтеко Нейетти лучился воодушевлением, которого он, казалось, уже не испытывал очень давно, — в таком случае — я вас больше не задерживаю. Если, конечно, вы не желаете меня ещё о чём-то спросить.

— Нет, милорд ректор, — покачал головой Кичандаш, вставая, — думаю, время для вопросов ещё придёт. А сейчас — я хотел бы откланяться.

Попрощавшись, Кичандаш покинул кабинет. И уже по пути обратно он лениво подумал: как же ловко ректор подобрал время для этого разговора. Аккурат после ужина, когда ты, сытый и довольный жизнью, возвращаешься к себе — то настроение у тебя самое что ни на есть, приподнятое. В таком настроении на что угодно уболтать можно. Конечно, Кичандаш не питал иллюзий насчёт безоговорочного благочестия ректора. Наверняка с новых учеников он будет иметь какие-то свои выгоды, и материальные, и статусные.

И всё же для его сородичей это был шанс получить качественное магическое образование. Ведь таисианы и тролли, как ни крути, больше были специалистами именно по магии воды. Реже — земли. Но если у кого-то из ящеров обнаруживались способности к магии огня или воздуха — им предстояла длительная головная боль, связанная с поиском наставника. Кичандаш даже лично знал случай, когда целая таисианская деревня сбрасывалась на обучение своего сородича у человеческого мага воздуха. Мало того, что таких специалистов самих по себе было немного, так они ещё и таисианов учить, мягко говоря, не очень хотели.

Да и сам Кичандаш на таком посту сумеет обзавестись влиянием и полезными связями. А уж если такое его назначение ещё и принесёт дополнительные очки репутации будущему посольству таисианов — то тут даже вопрос не стоит.

Когда Кичандаш, наполненный благородными мыслями о том, сколько пользы он сейчас приносит своему племени, подошёл к двери, то его поджидал ещё один сюрприз. Не успел он взяться за ручку, как дверь открылась, и его втащили внутрь две пары рук.

— Ну что, шутник, попался? — послышался злорадный голос, в котором Кичандаш узнал Кермола.

— Попался, попался, — довольно сказал второй голос, в котором без труда узнавался Бальхиор, — давай на кровать его. Сейчас он на своей шкуре испытает всю прелесть тех ощущений, что так любезно организовал нам.

— Пре… прекратите, — вырывался Кичандаш, — да что на вас такое…

— А то, что ты сейчас получишь по заслугам, — прорычал чёрный орк, — значит, в очередь поставить нас последними не забыл. А предупредить, что будет щекотка, от которой подохнуть можно, забыл? Научись врать лучше, хвостатый. Сейчас тебе будет щекотка.

Кичандаш брыкался, но могучий Кермол, бывший, наверное, в два раза тяжелее ящера, цепко держал его, сидя на спине. Бальхиор же демонстративно взял щётку для чистки одежды, подошёл к ногам Кичандаша и сдёрнул с него сапоги.

— Не… не надо, пожалуйста, — взмолился Кичандаш.

— Тогда говори правду, — сурово сказал Кермол, — зачем такую подлянку нам подстроил?

— Да забыл же, говорю вам, — жалобно простонал Кичандаш.

— Ах, забыл, — ехидно сказал Бальхиор, — для мастера магии склероз — качество непростительное. Будем лечить.

В следующую секунду ладонь Кермола вжала голову Кичандаша в подушку, не позволяя ему открыть рот, храмовник же начал быстро водить щёткой по его ступням.

У Кичандаша глаза на лоб полезли. Ему всегда казалось, что шкура таисианов подобной уязвимости подвержена меньше, чем любая друга кожа, но уж слишком жёсткой была щётка. Да и храмовник, по долгу службы имевший кой-какой опыт в искусстве заплечных дел мастеров, наверняка знал, как это надо делать так, чтобы ощущения были яркими и полноценными.

— Ну что, — сурово спросил Кермол минуту спустя, отпуская Кичандаша, — вспомнил?

— Да забыл, же говорю, — снова заскулил Кичандаш, тяжело дыша, — я старый, больной, искалеченный таисиан, как вам не стыдно…

— Значит, не вспомнил, — хмыкнул Кермол, — лечим дальше.

Кичандаша рывком перевернули и уложили на спину, после чего молниеносно расстегнули куртку. Однако не успел он среагировать, как сверху снова уселся Кермол и зажал его руки. Бальхиор же прижал его морду одной рукой, а в следующую секунду щётка забегала уже по его брюху.

Кичандаш вырывался изо всех сил, щекотка буквально сводила его с ума, но освободиться не было никакой возможности. Любую магию Бальхиор гасил на подлёте, строго следя за тем, чтобы мага крови ничто не отвлекало от раскаяния. Его же физические данные с возможностями орка, конечно, были несопоставимы.

— Ну? — сурово спросил Бальхиор пару минут спустя, при этом щётка плавно смещалась от брюха к горлу, самому уязвимому месту.

— Нет, нет, пожалуйста, хватит, — жалобно простонал Кичандаш, — я расскажу, всё расскажу, пощады, пощады.

— Ну вот, так-то лучше, — довольно сказал орк, отпуская таисиана, — сразу не мог признаться? Нам, думаешь, приятно было вот это вот с тобой делать?

Кичандаш тем временем уселся на кровати, застёгивая куртку. Он искренне надеялся, что больше никто не стал свидетелем этого унижения. И, вместе с тем, подсознательно он понимал: сам виноват. Ибо сам напросился.

— В общем, — неловко начал Кичандаш, глядя на храмовника и орка, что уже успели расположиться на соседней кровати, — правы вы, специально я это сделал. Из-за тебя, храмовник. Потому как в Краспагене ты казнил моего бывшего ученика.

— Что?! — взвился Бальзиор, вскакивая на ноги, и лишь Кермол с огромным трудом удержал его на месте, — да знаешь ли ты, что этот ящер…

— Я знаю, — печально кивнул Кичандаш, — я всё прекрасно знаю. Но — не сумел удержаться. Потому что вот до сих пор у меня за него болит душа. Потому что до сих пор я не могу себя простить, что ничем не смог ему помочь. Потому и затеял эту подлянку. Уж простите мне мою слабость. Особенно ты, орк, — Кичандаш печально посмотрел на Кермола, — за тебя, каюсь, вообще не подумал. Честью предков клянусь. Хочешь — дай мне за это в морду. В своём праве будешь.

С минуту и орк, и храмовник молчали, разглядывая подавленного Кичандаша с