Логово Костей - Дэвид Фарланд

В мозгу Раджа Ахтена начал складываться новый план.

— Соберите тысячу лордов для почетной свиты, — сказал Радж Ахтен. — Я думаю нанести визит дочери Лоуикера.

Пока самые могущественные лорды и чародеи Раджа Ахтена собирались в путь, он сидел в своем шатре. Время от времени он чувствовал, как силы его растут — это способствующие в Дейяззе переправляли ему новые дары жизнестойкости.

Он никогда еще не чувствовал себя таким крепким, полным сил. Несмотря на то, что он не двигался, его тело покрывал обильный пот. Казалось, его тело понимало, что пришла пора освободиться от всего лишнего, превращая его в нечто большее, чем просто человек.

Ему казалось, что жизненная энергия и мужская сила соединяются в нем в таком количестве, что могущество сочится из всех пор.

Вот оно, сказал он сам себе. Вот то, чего я ждал. Я буду Суммой Всех Людей.

— Подайте умирающим от голода! — детский голосок разносился над рыночной площадью Гхуса, что в Дейяззе. — Подайте умирающим от голода!

Солнце уже поднималось над городом, как тлеющий уголь в песчаных холмах, но на улицах было еще темно.

Турауш Казиль, крупный мужчина, разжиревший за годы безделья, обошел прилавок, заваленный высокими глиняными горшками, чтобы посмотреть, кто это там кричит. Его тень накрыла маленькую беспризорницу. Она была совсем дитя, не старше семи или восьми лет, с огромными миндалевидными глазами. Ее коричневая кожа была светлее, чем у народа Дейязза. Она крепко держала за руку мальчугана лет пяти.

— Пожалуйста, — сказала девочка, протягивая пустую корзинку, — мы хотим есть.

Турауш ласково улыбнулся:

— Я могу дать вам еды. Сколько ты хочешь? Полную корзину? Я могу ее наполнить.

Девочка широко раскрыла глаза.

— Чего бы ты хотела? Персиков? Дынь? Рису? Утку? Лепешки из кунжута, политые медом? Если бы ты могла выбирать, то что выбрала бы?

— Лепешки из кунжута! — закричал мальчуган.

Девочка сжала его руку и толкнула его локтем, чтобы он замолчал, словно боясь, что он просит слишком много.

— Хоть что-нибудь, — умоляющим голосом сказала она, — что вы можете дать.

— Ах, — сказал Турауш, — вы настолько голодны?

— Мне нужно кормить еще двух сестер и старшего брата, он ранен, — сказала девочка. — Моего отца убили разбойники, а моя мать ушла к своей сестре, и с тех пор мы о ней ничего не слышать Мы будем рады любой еде.

— А что если я предложу вам работу? — спросил Турауш. — Если я предложу кормить вас всех, чем пожелаете, всю вашу жизнь, а еще поселю вас в замечательном доме?

Девочка колебалась. Она, наверное, слышала о том, что на свете есть плохие люди. Она изучающее посмотрела на него, но, в конце концов, положила руку на свой пустой живот, словно пытаясь так утишить боль.

— Какой дом?

— Самый лучший в Гхусе, — сказал Турауш, махнув рукой в сторону Убежища Посвященных. — Хорошая еда, столько, сколько сможете съесть, каждый день, всю жизнь.

Турауш был одним из самых убедительных способствующих Раджа Ахтена. У него было пять даров обаяния, и его теплый взгляд мог соблазнить любую девушку. Три дара голоса позволяли ему завораживать простодушных собеседников. А сейчас он обратил всю свою волю на этих детей.

— Подумай об этом, — сказал он. — Свежие фрукты-апельсины, дыни, финики на завтрак. Нежные ягнячьи ребрышки, запеченные с медом и тмином на яблоневых углях; свежий морской окунь; павлины с рисом и грибами.

— Можно мне немножко, — сказал мальчуган, и слезы выступили у него на глазах. Девочка сжала его руку, чтобы он замолчал.

— А если это сделаю только я, — спросила девочка, — вы будете кормить моих братьев и сестер?

Она была только ребенком, но, видимо, знала, что, согласно обычаю, если мужчина или женщина отдают Дары, об их детях будут хорошо заботиться всю их жизнь.

Турауш печально покачал головой:

— Если бы ты была взрослой женщиной, можно было бы это устроить. Но ты только ребенок, так что твои дары не так уж велики. У такой маленькой девочки не так много жизнестойкости, как у взрослых, — солгал он. В конце концов, надо же было набрать установленное количество даров. — Так что если твой маленький брат хочет есть, ему тоже придется отдать дар.

Он ласково улыбнулся мальчику. Турауш нечасто решался забирать дары у столь маленьких детей. Но эти двое выглядели достаточно крепкими и здоровыми.

— Я слышала, что это больно, — сказала девочка.

— Только чуть-чуть, и очень недолго, — сказал Турауш.

В его голосе звучало обещание долгой прекрасной жизни после передачи даров; хотя не было никакого сомнения, что долгой эта жизнь не будет. Раджу Ахтену нужна жизнестойкость, а такие измученные голодом существа вряд ли переживут зимнюю чуму.

— Но что будет с моими сестрами? — спросила девочка. — Кто позаботится о них?

— Сколько им лет?

— Одной три, а другой только-только исполнился год.

Турауш нахмурился. Слишком малы, чтобы согласиться на передачу даров. Посвященный должен всей душой желать передать дар, а маленькие дети, не понимающие последствий своего решения, вряд ли поведут себя правильно.

Ну что ж, подумал Турауш, пару лет мы можем позаботиться о них, пока они не станут достаточно взрослыми.

— Давай договоримся. Если ты и твой брат отдадите дары, я, наверное, смогу устроить так, чтобы твоих сестер тоже кормили. На самом деле, я знаю одну хорошую женщину, которая давно мечтает о дочери. Она будет совершенно счастлива, если вдруг судьба благословит ее сразу двумя.

— А мой старший брат?

— Расскажи мне о нем.

— Его зовут Балимар. Он уже достаточно большой, чтобы работать. Но прошлым летом его сильно помял бык, и он только сейчас начал ходить.

— Так твой Балимар поправляется?

— Да, — ответила девочка. — Он очень сильный.

Турауш принял решение. Может быть, Балимар еще не может отдать жизнестойкость прямо сейчас, но он может отдать мускульную силу. Он, конечно, должен чувствовать себя ответственным за детей, и если они вдруг уйдут в Башню Посвященных во дворце, его будет нетрудно убедить последовать за ними.

— Я уверен, что это можно устроить. Сейчас мы пойдем, чтобы забрать ваши дары и накормить вас, а потом я потолкую с Балимаром.

Турауш взял крошечную руку девочки в свою. Издалека рассветный ветер доносил визгливый голос способствующего, убеждающего кого-то отдать жизнестойкость, затем послышался полный боли вой того, кто отдал свойство. Для Турауша, ведущего детей к дворцу, этот звук был слаще воркования горлиц.