Безумный экстаз - Джо Гудмэн

— Потому что тебе не было до меня дела!

— Только потому, что для меня у тебя никогда не находилось времени!

Ненадолго в комнате наступила тишина. Мишель нащупала спинку тяжелого кресла за своей спиной и села — медленно и тяжело.

— Что ты имеешь в виду? — еле слышно спросила она. Этан провел по волосам ладонью и вздохнул.

— Ты же сама сказала: даже к лучшему, что у нас нет будущего.

Мишель затихла, припоминая свои слова и презирая себя за то, что они когда-то сорвались с ее языка.

— Ты — дочь Джей Мака, пусть незаконнорожденная. Ты можешь выйти замуж за кого угодно, за человека, с которым у тебя будет много общего, с утонченными манерами, любящего этот город. Твой отец подыщет тебе кого-нибудь получше меня, и ты согласишься выйти за него замуж.

— Значит, потому ты не делал мне предложение?

Этан коротко кивнул.

— Но ребенок меняет дело, — продолжала Мишель. — Теперь ты считаешь, что я приму твое предложение, даже если бы раньше отвергла его.

На щеке Этана задергался мускул.

— Я надеялся на это, — произнес он сдавленным голосом, — и, похоже, просчитался.

— Этан, скажи правду: если бы Хьюстон и Ди не сбежали, ты приехал бы в Нью-Йорк?

Этан отвел глаза, но тут же взглянул на нее в упор, ответив с мучительной прямотой:

— Нет, не приехал бы. Самое трудное, что мне когда-либо пришлось сделать, — отпустить тебя из Денвера. Но я не могу представить, что оставлю тебя здесь.

Мишель перевела дыхание.

— Мне всегда казалось, что я полюблю человека, который не будет строить предположений насчет моих чувств, гадать, что я думаю. Я надеялась, он будет уважать меня — настолько, что позволит иметь собственное мнение, и никогда не воспользуется обстоятельствами моего рождения против меня. Я дочь не только Джей Мака, но и Мойры Деннехи. И я — это я. — Мишель указала пальцем себе в грудь, чувствуя, как на глаза выступают слезы. — Я Мэри-Мишель, Этан. Всего лишь Мэри-Мишель. И я не хочу, чтобы ты бросил меня. Я никогда не хотела расставаться с тобой.

Этан в замешательстве шагнул к ней, поднял руку, чуть не обнял ее, и снова отстранился.

— Почему бы тебе не поверить, что я люблю тебя? — умоляюще произнесла она.

— О Боже! — выдохнул Этан. Он одним шагом преодолел разделяющее их расстояние и поднял Мишель за подбородок. Его пальцы прикоснулись к ней в тихой ласке, глаза испытующе и вопросительно вглядывались в ее лицо.

Мишель положила ладонь поверх его руки, прижала его пальцы к своей раскрасневшейся щеке.

— Я люблю тебя.

Она казалась ему мучительно прекрасной теперь, с сияющими изумрудными глазами и разметавшимися волосами.

— Мне никогда не хотелось отпускать тебя. Никогда не хотелось расставаться. — Склонившись, он нежно поцеловал ее в губы. — Будь моей женой, Мишель.

Отдаленный намек на прежнюю широкую улыбку появился на ее губах.

— Да.

Беспокойная возня Хьюстона разбудила Детру. Усталая, она повернулась на бок и взглянула на Хьюстона, надеясь, что он вскоре погрузится в глубокий, менее болезненный сон. Его узкое лицо заливал неестественный румянец, капли пота выступили на лбу и над верхней губой. Детра коснулась ладонью его лба и обеспокоенно прищурилась, ощутив, как горит кожа под ее рукой.

Откинув одеяла, Ди, осмотрела рану на ноге Хьюстона. Он настоял, чтобы Ди не обращалась к врачу, а сама занялась раной. Хьюстон не хотел, чтобы врач опознал их, — пришлось бы спасаться бегством. Хьюстон был готов пойти на риск и даже потерять ногу, лишь бы не провести остаток жизни в тюрьме.

Детра сползла с кровати и зажгла лампу на тумбочке. В этой комнатушке на Бауэри не было никаких удобств, в том числе и газового освещения. Они охотно пожертвовали удобствами в обмен на тихое существование в грязном, заселенном бедняками районе Манхэттена. Проституткам, которые снимали комнаты в ветхом доходном доме, не было дела до новых соседей. Грузный, багроволицый домовладелец удовлетворился недельным задатком за комнату. Детра всеми силами старалась скрыть, что денег у нее достаточно для уплаты за комнату в течение многих лет.

Стоя у тумбочки, Детра сонно перебирала флаконы и коробочки с лекарствами Хьюстона. Она не мерила и не взвешивала, но с поразительной точностью определяла дозу на глаз. Растерев гранулы в ступке, она добавила туда воды, чтобы получилась густая паста, затем присела на край постели и принялась втирать пасту в рану Хьюстона.

Ощутив прикосновение, Хьюстон дернул ногой, и Детра услышала легкий, отдаленный присвист в его дыхании. Потом он затих.

— Лучше бы врач вытащил пулю, — сказала она. — Незачем было делать это самим. Нам все-таки придется обратиться к врачу, Хьюстон. Не знаю, смогу ли я спасти тебе ногу.

— Никаких врачей! — процедил он сквозь стиснутые зубы и сделал попытку повернуться, чтобы разглядеть рану на бедре. Втирая лекарство, Детра заслоняла собой рану. — Значит, с раной все по-прежнему?

— Пожалуй, слегка подживает. Но я не знаю, будет ли этого достаточно. — Детра оглянулась через плечо. — Ложись. Тебе сейчас остается только отдыхать и ждать.

— Даже это мне не удается. Я разбудил тебя? Детра пожала плечами.

— Не важно. — Закончив втирать лекарство, Детра обтерла лицо и шею Хьюстона тканью, смоченной холодной водой. — Ты должен снова заснуть, — сказала она. — Я посижу на стуле, чтобы не тревожить тебя.

Хьюстон удержал ее за руку. Его глаза потемнели, стали почти темными, выдавая сдерживаемую боль.

— Нет, лучше иди ко мне. Ты мне не мешаешь.

Возможно, таким терпимым его делает благодарность к ней, подумала Детра, или же эта терпимость — всего лишь постоянное, намеренное напоминание о ране и боли. Детра не желала знать, какие чувства движут Хьюстоном. Она поняла только, что Хьюстон зовет ее к себе. Сила собственной любви к этому человеку до сих пор изумляла Детру, а мысль о жизни без него вызывала парализующий страх.

Детра была уверена, что уже не раз доказала: ради Хьюстона она способна на все. Хьюстон мог бы согласиться с ней. Она устроила побег из тюрьмы, заботилась о нем, только благодаря ей они добрались до Нью-Йорка. Детра улыбнулась и скользнула в постель рядом с Хьюстоном, вспомнив, что он не знает и половины ее поступков ради него.

— Ты уже придумала, как найти ее? — спросил Хьюстон, обнимая Детру.

Она потянулась, чтобы погасить лампу, и плотно прижалась к нему.

— Значит, ты не передумал?

— Нет. А ты надеялась, что передумаю?

— Вообще-то нет. Я надеялась образумить тебя еще по пути сюда, но сегодня утром, когда мы прибыли в Нью-Йорк, я поняла, что обратного пути нет.

— Ты не согласна со мной?

Детра вздохнула;