Стажировка по обмену - Екатерина Полтева

Подняв глаза к пасмурному небу, что-то насвистывает сквозь зубы, потом резкой барабанной дробью наколачивает пару строк и медленно тает в воздухе. Последними тают строчки"…и медленно тает в воздухе".

Заинька

Нотька, противный такой, отмалчивается… а я как дура его уговариваю — давай, вмажем, давай вмажем…

И тут эти… посыпались… как не знаю кто.

Ну, Нотенька меня опять в прятки играть отправил.

Он думает, я не знаю, что это не игра, дурак такой…

А я умница, я всеее знаю…

Мне Мамочка рассказала.

Ну…

Не совсем рассказала.

По-правдашнему, ничего она мне рассказать не успела — вскочила и давай этих чужаков лупасить почем зря.

Ну, я и поинтересовалась…

Нотька же мысли своего оператора читать может.

А я чем хуже?

Я тоже Мамочку почитала.

А эмоций-то, эмоций… я прям такая всех этих… как их… Темных, ага… возненавидела прямо как Мама, вот.

А Мамочка у меня молодец такая. И стреляет метко, и ментально их лупит, и ваще…

Я тут ей хотела помочь немножко — а на меня кто-то страшный кааак зашипит, как зафыркает, как заплюется… я такая вся испугалась — ну его… Мамочка у меня и сама справляется лучше всех.

А этот, который шипит и фыркает, у нее, наверное, сторож.

Чтобы никто мою Мамочку зря не донимал, понял, да?

Ну, успокоилась я за нее, решила Нотеньку поискать.

Занят мой Нотенька, отмахнулся от меня, глупенький. А может, я помочь хотела?

Снова к Мамочке вернулась.

Смотрю такая — устала моя Мамочка. Лицо у ней грязное такое, ободранное, кровь из царапин бежит… и рядом два чужака валяются: у одного месиво из середины вывалилось — это "кишки" у них называется, а у другого нога как-то неправильно выглядит. Это их Мамочка моя так — поняли, да? А не будут на Мамочку лезть, дураки.

Но живые еще немного.

Неправильно это.

Мамочка устала, ей жизненной энергии не хватает — а эти того и гляди встанут, такие, и опять к ней приставать начнут.

Выдернула я из них жизнь их ненужную да энергию боевую и Мамочку мою напоила… осторожно так, тихонько, чтобы на меня этот… ну тот, который… чтобы не зашипел.

А Мамочка все равно меня услышала, вот! И спасибо мне сказала! И поискать хотела — только Нотенька мне показываться никому не велел. А если я ей покажусь — меня ведь и другие увидят, да? Она же все равно знает, что я рядышком…

А тут она по окошкам начала фигачить — по тем, из которых чужаки лезли. Да так ловко фигачила, что окошки захлапываться стали.

Я такая прямо залюбовалась. И потому этих гадов прокараулила. И Сторож, наверное, тоже залюбовался и тоже прокараулил…

Смотрю — а Мамочка падает…

Один чужак мертвый валяется, другой от боли визжит, третий на Мамочку железякой замахивается, а четвертый из окошка лезет.

Дурак такой четвертый. Ему бы этим помочь — а он спутал… Того, который на Мамочку замахивался, какой-то штукой в бок ткнул, а потом и второго тоже. Страаашная такая штука — только коснется кого, сразу из него все вынимает — и жизнь, и знания, и эмоции — все-все, понял, да?

А этот такой над Мамочкой наклоняется…

Не дам я тебе Мамочку, понял, да! Сама тебя выпью — и Мамочке отдам!

И тут эта штука на меня кааак заорет! Обидно так заорет… Дура ты, говорит, он Мамочку спасать пришел, и ваще… А откуда я знала? Я думала, он попутал просто…

Сгреб он Мамочку на руки — и в окошко… а эта штука все не успокаивается — иди, говорит, маму свою вытаскивай… а куда ее вытаскивать — ее уже этот тащит…

Тут она на меня как крикнет снова — я сама такая в окошко влетела, как будто меня кинул кто. Приткнулась Мамочке под бочок и чувствую, как эта штука в меня тоже что-то переливает… прямо как Нотенька, понял, да? И все мне становится ясно-понятно, как Мамочку здоровой сделать — и тяну я силы из тех, на кого мне штука указывает, и в Мамочку потихоньку заливаю… не так, как раньше, а по-другому немного, чтобы лечилась она…

А лишнее, то, что у них в головах, штуке сливаю.

И копии себе оставляю.

Нет, она это меня не просила — копии… но ведь я и сама — умница…

Шумят вокруг, суетятся — а я такая на автоматическую запись поток с рецепторов поставила, а сама Мамочку лечу… и так сделала, чтобы она поспала немножко.

А то, что вокруг творится — мне ваще фиолетово, я потом ваши разборки посмотрю.

В записи.

Вместе с Мамочкой…

А кстати… не пора ли ее будить?

Котейка

По-моему, что-то такое уже было…

Называется дежавю, да?

Последнее, что помню — плазменка в подствольнике и вой Кота…

Нет!

Еще чем-то меня…

Ощупываю голову.

Ничего…

Точно — было все это! Вот так же лежала, себя ощупывала…

Может, я никуда из Теремов не делась, может все это — просто болезненный бред после пыток?

Боюсь открывать глаза.

Боюсь увидеть себя снова в подвалах Окормителей.

Осторожно исследую руками окружающее.

Стены… холодные, шершавые бетонные стены.

Неужели…

Теплая волна, смесь восторга, удивления, любви и ласки.

"Мамочка! Мамочка проснулась!"

"Ну проснулась, проснулась она, шмакодявка", — добродушное ворчание. — "С такой егозой, как ты, долго не поспишь".

"Сам ты этот… егозел", — возмущенно-вызывающе.

Довольный смешок в усы.

"Уши оборву, соплюха!"

"Сам соплюх! Нету у меня этих… ушей!"

Раскатистый хохот.

"А что у тебя есть, чадышко?"

"Что надо, то и есть — понял, да?"

Заюшка…

И старый Кот.

Доченька… не груби дедушке. Дедушка хороший, дедушка добрый, не надо его обижать!

"Дааа, добрый… а чего он такой обзывается? Я тебя лечила, а он обзывается…"

Старший, простите Заюшку… Она еще маленькая, она еще не все понимает… она больше не будет… Ты ведь больше не будешь обижать дедушку, да?

"Не буду, мамочка… ты только скажи ему, чтобы он не обзывался больше… а я тебя хорошо полечила, да? У тебя больше ничего не болит?"

Довольное мурчание.

Прислушиваюсь к себе.

Нет…

Как новенькая — и даже наша суккубовы резервы жизненной энергией накачаны до предела.

Повезло мне с дочушкой…

Спасибо, роднулечка…

Волна бешеного восторга, гордости и счастья.

"Ты поаккуратнее, что ли", — неужели этот старик умеет не только ворчать? — "Ты же ее так придушишь ненароком, несмышленыш…"

"Мааам, он опять… я смышленыш, понял, да?.. ой, мамочка, я больше не буду…" — раскаянье, огорчение, робкая надежа, что все же не все так плохо.

Дочушка… Все хорошо. Просто дедушка за меня беспокоится.