Кхаа Тэ - Дарья Согрина – Друк

Ноэл безрадостно улыбнулся. Всего лишь миг для зеркала, и вечность – для чародея. Бессмертие – дар познавать мир и мука видеть, как время стирает города, людей и материки в пыль.

– Дочь Ниамэ ласкает твою душу, пророча бессрочную усладу. Но ты хоть и готов к ее объятьям, не в силах разорвать те нити, что держат твою сущность здесь. Несчастный демоненок, рожденный болью и обидой, несладкой участью ты наделен.

Жгучие спазмы пронзили естество мага, выворачивая нутро. Слова зеркала подпитывали их, обжигая тлетворным ядом.

– Покажи мне ее… – сжав зубы, простонал маг, продолжая буравить взглядом, мерцающее и бурлящее волнами стекло.

– Твой долг исполнен, хотя являлся чужим грузом, небрежно скинутым с костлявых плеч. Не стоит ворошить угли и порождать пламя, которое тебе не погасить.

– Прошу тебя. Я должен знать, – голос мага надломился, словно его лишили воздуха, и стало тяжело дышать.

Зеркало испустило скорбный вздох, и его поверхность замерцала пронзительнее прежнего.

– Вы смертные, порой так безрассудны и упрямы. Ну, что же, хочешь новой боли, тогда узри последний штрих на полотне судьбы.

На стекле заплясали огненные гадюки. Они становились все ярче и ярче, и казалось, еще немного и темная бездна начнет плавиться, растекаясь слезами смолы. Огонь разгорался, его лепестки раскрывались, пестрым бутоном, вырисовывая женский образ.

Девушка с глазами цвета Мальковских лесов, куда колдунья Сеньи швырнула Ноэла, подобно камню. Золотые волосы, схожие со спелой пшеницей, развивались на ветру. И лишь белая лента, единственного локона, вырисовывалась посреди мягких волн, отметка Темноликой, точно такая же, как у волшебника. Серебристая нить, прячущаяся в копне черных волос.

Огонь расступался перед незнакомкой, и теперь Визиканур видел ее хрупкую фигуру, пробирающеюся через толпу. Златовласка кого-то искала. Нет не его, своего тайного хранителя, кого-то другого. Багровое зарево освещало лицо, развеивая вязкие сумерки. В деревеньке случился пожар или иная беда. Девушка, видимо, судорожно выглядывала родных, пытаясь, протолкнуться сквозь стену селян.

– Иль Тьма, иль Свет, или Огонь, но что-то тронет ее душу. Прискорбно, если нынче ночью необратимость пустит корни, и час расплаты наступит неизбежно. Но ты не тешь себя надеждой, ступай в объятие Дероды, она тоскует по тебе. Последний раз придет Найгари к обители детей Лауров, и жертва мужественного демоненка на этот раз их не спасет.

Зеркало внезапно стало тускнеть. Изображение расплываться. Блики гаснуть. И через несколько мгновений, поверхность черного стекла была ровной и гладкой, как и раньше.

Ноэл стоял на коленях, словно окаменев, не в силах оторвать руку от холодной бездны. Он получил, чего желал. Он увидел ее. Из младенца она превратилась в прекрасное создание, подобно нимфам, что порхают в зарослях Алмариновых рощ.

Конечно, Барк в деталях описал внешность Ребекки Лангрен. Но рисовать лик человека в мыслях, не одно и то же, что лицезреть воочию.

Теперь, он может смело отдаться ласкам Темноликой… Или нет? Дурное предчувствие вгрызалось в душу. Всего лишь пожар? Глупые предсказания зеркала? Неужели? А может, напасть расправила крылья Тени и рыщет в поисках дичи?

Златовласка в беде! Но сможет ли он ей помочь? Обессиленный, никчемный, умирающий полудемон, полуэльф?

Забыв о нестерпимых муках, черноволосый маг со шрамом на лице поднялся на ноги. В комнате царило безмолвие. Древний артефакт уснул вновь, считая года за мгновения. От зеркала не будет больше проку.

«И смерть будет ему наградой, и славу воспоет лишь ветер. Аскалионца доля – заступничество, сохранность Нирбисса и его обитателей, ценой собственной жизни», пронесся в голове девиз Цитадели.

Нет, чародей не умрет в своей постели, сгорая от колдовских чар и демонического безумия! Последнее странствие станет для него безымянной могилой. Как однажды, Алистер Кув спас его жизнь, Ноэл Визиканур обязан пожертвовать собой ради незнакомой девчонки, ради неблагодарного мира, ради Аскалиона, ради себя самого.

Пожар разгорался с неистовым рвением. Дом Беллы полыхал подобно Кхаа Лауру, что извергает ярость на никчемных отпрысков своих. Искры, гонимые порывистым ветром, стали разлетаться плотоядными светлячками по округе. Вскоре, бушующий огонь перекинулся на соседнюю постройку. Сельчане, наконец, осознав угрозу, в панике кинулись за ведрами и бочками, дабы набрать воды из реки и остановить пламя, пока алый цветок не спалил Дубки дотла.

Суматоха, творящаяся в деревеньке, позволила двум подозрительным фигурам, укутанным в плащи, незаметно проскользнуть во двор Лангренов. Женщина со странной клюкой и коренастый карлик, днем, и в более спокойные времена, непременно бы стали объектом всеобщего внимания. Но сейчас, до них никому не было дела.

Парочка торопливо подошла к порогу и, толкнув дверь, нырнула во тьму хижины. Златовласка в спешке забыла запереть дом. Впрочем, воровать у Лангренов особо нечего. Только оставшихся несколько кур, да кухонную утварь, что ли?

– Его здесь нет! – раздался в полумраке, раздосадованный голос демонессы. Она откинула капюшон, и, сверкнув глазами, оглядела светлицу.

– Может, Тара в другом месте его спрятала или забрала с собой, – с надеждой прошептал эльф, пугливо озираясь.

– Нет! Он в деревне! Вот только где?

– Могу предположить, что его унесли в лес мальчишки и фермер, – попытался выдвинуть иную версию Науро.

Демонесса покачала головой, принюхиваясь.

– Я находилась неподалеку от них. Посох ничего не обнаружил.

– Наверное, дриада отдала вещицу соседу…

– Девчонка! – прервала коротышку Табора. Мрачный эльф помрачнел, как бы это странно не казалось. – Конечно же! Кому могла Тара доверить такую ценную вещь! Только старшей дочери! Как я сразу не догадалась! Недаром, дочь Дрита развеяла частицы магической силы по всей округе! Она не желала, чтобы я обнаружила артефакт у любимицы. Малявка вечно бродила по Дубраве, и ни разу я не уличила ее в укрывательстве реликвии.

– Вряд ли девочка знает, что мы ищем, – промычал Науро, от беспокойства грызя коготь большого пальца правой руки. – Даже если мы ее расспросим, она не сможет нам помочь в поисках. Ведь мы-то не ведаем, как выглядит эта штуковина.

– А нам и не надо, – твердо заключила Табора. – Достаточно ее раздеть и снять все украшения. Что-то на ней и является Жезлом. Может кулон, пояс, пуговица или нить, вплетенная в ткань платья.

Эльф иронично глянул на напарницу, стремясь не расхохотаться.

– Любовь моя, мне не терпеться посмотреть, как ты будешь снимать с девчушки одежду. Это будет весьма… Эээ. Забавно. Добровольно, дочурка Лангренов точно не оголится перед демонессой. – толстяк призадумался. – Идеальный вариант, если ты предстанешь перед ней во всей красе! Велика вероятность, что малышка хлопнется в обморок, и ты без труда отнимешь у нее одеяния. А еще