История Древней Греции - Николас Хаммонд

Триумф Перикла был достигнут за счет риска всеобщей войны. Керкира просила о союзе, Афины даровали его, предвидя такую возможность. Керкира заявляла, что ее флот и базы могут быть полезны против пелопоннесцев; Перикл, вероятно на второй день бурных дебатов, заявил, что видит тучи войны, наползающие с Пелопоннеса, и убедил афинян в неизбежности войны. Настроения пелопоннесцев были иными. Коринф считал, что, если участники тридцатилетнего договора не будут вторгаться во взаимные сферы влияния, опасность войны невелика. Даже после битвы, когда Афины отвели свой флот с Керкиры, Коринф и его союзники продолжали бездействовать. Спарта использовала все влияние, чтобы остановить войну между Керкирой и Коринфом. Она не предприняла никаких действий против Афин и в первые месяцы после битвы также бездействовала. Пелопоннесцы продолжали придерживаться духа и буквы тридцатилетнего договора.

За год, прошедший после битвы при Сиботе, Афины издали два указа, обострившие ситуацию. Инициатива принадлежала Афинам, и момент был выбран ими сознательно. Первый так называемый «мегарский указ», предложенный Периклом и принятый летом 432 г., ужесточал экономические санкции против Мегары, союзника Коринфа в Керкирской войне. Вероятно, в конце 433 г. мегарская торговля уже столкнулась с дискриминационными мерами, но теперь мегарских купцов изгоняли из всех афинских портов и рынков и из Афинской империи. Второй указ представлял собой ультиматум Потидее, колонии Коринфа, высшие должностные лица которой, по давней традиции, ежегодно назначались полисом-основателем. Потидее было приказано зимой 433/ 32 г. срыть укрепления с приморской стороны, выдать Афинам заложников, изгнать коринфских чиновников и не принимать их в будущем. Потидейцы отправили в Афины послов, прося пересмотреть вопрос; начались продолжительные дискуссии. С приближением лета Афины отдали тайный приказ Архестрату, командиру морских сил, направлявшихся в Македонию, захватить в Потидее заложников и разрушить южные оборонительные сооружения города. Тем временем потидейцы, подозревая о намерениях афинян, отправили послов на Пелопоннес, и там с помощью коринфских послов они добились от Герусии и эфоров тайного обещания, что в случае нападения Афин на Потидею спартанцы вторгнутся в Аттику.

Во время этих переговоров в соседних с Потидеей областях материка ситуация стремительно изменялась. Пердикка, царь Македонии, обиделся на афинян за то, что они поддерживали двух претендентов на престол – Филиппа и Дердаса. Пердикка затеял интригу с дальним прицелом: он призывал Спарту обрушить на Афины всю мощь Спартанского союза, Коринф – поднять Потидею на восстание, а народы Халкидики и Боттиеи – присоединиться к восставшим потидейцам. Летом 432 г., войдя в залив Термаикос, Архестрат узнал о восстании потидейцев, боттиейцев и халкидян, причем последние оставили свои приморские города и поселились в Олинфе, поблизости от Потидеи. Архестрат, имевший под своим началом лишь 30 кораблей и тысячу гоплитов, совместно с Филиппом и Дердасом и при помощи второго афинского отряда вынудил Пердикку заключить союз с Афинами. Тем временем в Потидею прибыли 2 тысячи «добровольцев» – отчасти коринфяне, а отчасти пелопоннесские наемники. Их командир Аристей заключил с боттиейскими и халкидянскими государствами секретный союз в пользу Коринфа. После этого он был назначен руководить обороной Потидеи и Олинфа. В конце сентября 432 г. его войско на перешейке между двумя этими городами было разбито афинянами, которые осадили Потидею с севера. Позже она была обнесена стеной с юга и блокирована с моря.

3. Переговоры, приведшие к войне

Как только коринфяне узнали о поражении под Потидееей, они и их союзники предприняли в Спарте демарш, обвиняя афинян в агрессии и, следовательно, в нарушении тридцатилетнего договора. Эгиняне также втайне прислали послов с жалобой на то, что афиняне не уважают автономию, гарантированную Эгине по договору. Тогда спартанские власти пригласили все государства – и союзные, и несоюзные – огласить свои жалобы на поведение Афин. Представители Коринфа, Мегары и других государств выступили перед спартанским народным собранием, обвиняя Афины в агрессии и надеясь на помощь Спарты. К народному собранию обратились также афинские послы, которые прибыли в Спарту по другим делам, но получили от спартанских властей разрешение ответить на обвинения; они говорили об афинской силе и стойкости и призывали Спарту не нарушать условий договора, объявляя войну, а любые спорные вопросы решать арбитражем. После этого представители и послы удалились, и народное собрание приступило к обсуждению, причем громче всех раздавались голоса умудренного опытом царя Архидама и энергичного эфора Сфенелаида. Первый призывал народ обратиться к арбитражу и одновременно срочно готовиться к возможной войне, которая наверняка затянется на много лет. Второй указывал, что Афины, безусловно, совершили акт агрессии и нарушили условия договора и боги будут на стороне Спарты, уважающей свои обязательства по отношению к союзникам и напавшей на агрессора. Затем Сфенелаид поставил вопрос на голосование, причем вместо обычной процедуры, когда народ выкрикивал «да» или «нет», был применен принцип разделения дома. Подавляющее большинство спартиатов проголосовали за то, что условия договора были нарушены и Афины виновны в агрессии. Об итогах голосования сообщили представителям; информировали их и о том, что Спарта собирается созвать совещание Спартанского союза. Однако первым делом Спарта обратилась за советом в Дельфы. Ответ гласил, что энергичное ведение войны принесет победу и что бог примет сторону Спарты независимо от того, будут его об этом просить или нет.

Хотя спартанцы не голосовали за объявление войны, они всегда были готовы к войне, разумеется, при условии, что Спартанский союз будет согласен. К такому решению привел ряд весьма деликатных шагов. Когда послы Потидеи обратились за помощью, Герусия и эфоры, посовещавшись, решили начать войну с Афинами на том основании, что афинскую агрессию необходимо остановить. Но они не имели права решать единолично, необходимо было согласие спартанского народа и Спартанского союза. Поэтому Герусия и эфоры позволили Коринфу и другим государствам высказывать свои претензии, в результате чего спартанский народ подавляющим большинством добровольно проголосовал за войну. Основным мотивом, который двигал Герусией, а позже народным собранием, был страх перед растущей мощью Афин, что выражалось не только в накоплении оружия, но и в поддержке Керкиры, дискриминации Мегары и ультиматуме Потидее. Этими действиями Афины нарушили баланс морских сил и угрожали целостности Спартанского союза, от которой зависела сила Спарты во внешней политике. То, что Афины сознательно шли на это, было ясно из их политики за последние тридцать лет. Кроме того, на спартанцев подействовали и другие мотивы, затронутые Сфенелаидом, – гордость, враждебность, возмущение, чувство справедливости и обязательства по отношению к союзникам, – но сильнее всего был страх перед полным поражением, если не начать войну сейчас.

В октябре или ноябре 432 г. состоялось совещание Спартанского союза. Сильнее всего неистовствовали делегаты от Коринфа, заранее заручившиеся поддержкой других полисов. Они утверждали, что своими агрессивными действиями Афины надеются разбить пелопоннесские государства по очереди и всех их подчинить себе; поэтому следует сообща дать отпор агрессору и выполнить волю дельфийского бога. Спартанцы поставили вопрос на голосование, и большинство высказалось за войну. Когда в 431 г. начались военные действия, Спарта и государства Спартанского союза выступили единым фронтом, как считало большинство людей, на защиту свободы и справедливости.

Пелопоннесцы в течение зимы готовились к войне и начали дипломатическое наступление на Афины. В случае, если бы оно преуспело, войны можно было бы избежать; в противном случае у Спартанского союза появлялся серьезный повод к войне. Спарта, как гегемон Спартанского союза, потребовала от Афин изгнать членов рода Алкмеонидов, проклятых Афиной после подавления заговора Килона. К этому роду принадлежал и Перикл. Спартанцы надеялись не столько добиться его изгнания, сколько подорвать влияние политика, который во всем и везде выступал против Спарты. Афины в ответ потребовали от Спарты очиститься от двух «проклятий»: одного, наложенного на нее Посейдоном за убийство илотов, искавших убежища, и другого, наложенного Афиной за смерть Павсания в ее храме. Тогда Спарта выдвинула условия, на которых можно было избежать войны: отменить мегарский указ, прекратить осаду Потидеи и восстановить автономию Эгины. Когда Афины отказались от переговоров на таких условиях, три спартанских посла от имени Спартанского союза вручили ультиматум, который являлся скорее декларацией, нежели предметом для переговоров: «Спарта желает, чтобы продолжался мир. И вы получите мир, если будете уважать независимость греческих государств».