Проза отчаяния и надежды (сборник) - Джордж Оруэлл

только что обнаружили. По-моему, это многое объясняет, товарищи. Разве не видели мы своими глазами, как он старался — к счастью, безуспешно — привести нас к поражению и гибели в Битве при Коровнике?

Скоты остолбенели. Даже разрушение ветряной мельницы бледнело перед таким коварством. Но потребовалось несколько минут, чтобы переварить все это. Все они помнили, во всяком случае им казалось, что они помнят, как в Битве при Коровнике Снежок мчался впереди всех, как он сплачивал их и подбадривал во время сражения и как не медлил ни секунды даже тогда, когда дробь Джонса ранила его в спину. Поначалу не очень-то легко было все это уложить в схему, согласно которой он был на стороне Джонса. Даже Боксер, который редко задавал вопросы, был озадачен. Он лег, подобрал под себя передние ноги, закрыл глаза и попытался выразить свои мысли.

— Я не верю, — сказал он. — Снежок храбро сражался в Битве при Коровнике. Я сам это видел. Разве он не был награжден орденом «Герой Животных первой степени» сразу же после сражения?

— О, это была наша ошибка, товарищи. Теперь-то мы хорошо знаем — все это есть в секретных документах, которые мы обнаружили, — что на самом деле Снежок пытался заманить нас в ловушку и обречь на гибель.

— Но он был ранен, — возразил Боксер. — Мы все видели, что он истекал кровью.

— И это было подстроено! — завопил Крикун. — Дробь Джонса едва коснулась его. Я мог бы показать вам документы, если бы вы могли их прочесть, где им самим все это написано. Они сговорились, что в критический момент Снежок даст сигнал отступления и оставит поле боя за противником. И это почти удалось, я бы даже сказал, товарищи, ему удалось бы это, если бы не наш героический Вождь, Товарищ Наполеон. Разве вы не помните, как в тот самый момент, когда Джонс и его люди ворвались во двор, Снежок вдруг развернулся и бросился наутек, увлекая за собой многих из вас? Вы что же, забыли, что как раз в этот момент, когда всех охватывала паника и все казалось потерянным, Товарищ Наполеон с криком «Смерть людям!» прыгнул вперед и вонзил зубы в ногу Джонса? Конечно, вы все помните это, товарищи?! — воскликнул Крикун, прыгая из стороны в сторону.

Теперь, когда Крикун так четко обрисовал всю сцену, многим показалось, что они что-то припоминают. Во всяком случае, они хорошо помнили, что в критический момент сражения Снежок и впрямь повернулся и побежал. Но все же Боксеру было немного не по себе.

— Я не верю, что Снежок был предателем с самого начала, — сказал он наконец. — Что он делал потом — это другое дело. Но в Битве при Коровнике, я думаю, он был хорошим товарищем.

— Наш Вождь, Товарищ Наполеон, — очень медленно и очень твердо начал Крикун, — утверждает категорически — категорически, товарищ, — что Снежок был агентом Джонса с самого начала — да, задолго до того, как возникла сама мысль о Восстании.

— Ну, раз так, это другое дело! — сказал Боксер. — Если Товарищ Наполеон говорит так, значит, это правда.

— Правильно рассуждаете, товарищ! — громко одобрил Крикун, но все заметили, что поглядел он на Боксера своими маленькими блестящими глазками очень гадко. Он повернулся, чтобы уйти, но остановился и добавил выразительным тоном: — Я советую каждому на этой ферме смотреть в оба. У нас есть основания считать, что тайные агенты Снежка и по сей день находятся среди нас!

Через четыре дня, к вечеру, Наполеон приказал собраться всем во дворе. Когда все собрались, из дверей господского дома, в окружении девяти огромных псов, рычащих так, что у животных пробегали мурашки по спине, навесив на грудь оба свои ордена (не так давно он наградил себя орденом «Герой Животных первой степени» и «Герой Животных второй степени»), вышел Наполеон. Животные молчали, съежившись от страха на своих местах, будто заранее знали, что должно произойти нечто ужасное.

Наполеон стоял и сурово глядел на животных. Внезапно он пронзительно взвизгнул. Собаки тут же бросились вперед и, схватив за уши четырех поросят, завизжавших от боли и ужаса, приволокли их к ногам Наполеона. Из ушей поросят текла кровь, и собаки, попробовав ее вкус, казалось, на какое-то мгновение просто взбесились. Три пса, к изумлению всех присутствующих, кинулись на Боксера. Боксер, видя такое, поймал одну из собак на копыто еще в прыжке и прижал к земле. Пес взвыл о пощаде, а два других, поджав хвосты, бросились прочь. Боксер взглянул на Наполеона, словно спрашивая — добить ему собаку или отпустить. Наполеон изменился в лице и резко приказал Боксеру отпустить пса. Боксер приподнял копыто, и скулящая, израненная собака отползла к хозяину.

Суматоха улеглась. Четыре поросенка, дрожа от страха, ждали решения своей судьбы, всем своим видом выражая признание вины. Наполеон призвал их публично признаться в своих преступлениях. Это были те четыре поросенка, которые пытались протестовать против отмены воскресных митингов. Без дальнейших подсказок они признались, что со времени изгнания Снежка тайно поддерживали связь с ним, помогали ему разрушить ветряную мельницу и вошли с ним в сговор о передаче Скотного Двора мистеру Фредерику. Они добавили также, что Снежок лично признавался в разговорах с ними в том, что многие годы является агентом Джонса. Как только поросята кончили признаваться, собаки без проволочек перегрызли им горло, а грозный голос Наполеона вопросил, есть ли еще животные, кто должен признаться в каких-нибудь преступлениях.

Вперед вышли три несушки, возглавлявшие попытку бунта в защиту яиц. Они рассказали, что Снежок явился им во сне и подстрекал их не выполнять приказы Наполеона. Кур тоже казнили. Затем вышел гусь и признался, что во время сбора последнего урожая утаил шесть колосков пшеницы и съел их ночью. Потом одна из овец повинилась, что мочилась в пруд с питьевой водой и принудил ее к этому опять же Снежок. А еще две овцы сознались, что довели до смерти страдающего от кашля старого барана, который был горячим сторонником Наполеона, гоняя его кругами вокруг костра. Всех их убили тут же на месте. И пока продолжались все эти признания и казни, у ног Наполеона выросла гора трупов, а воздух пропитался густым запахом крови, от которого на ферме давно отвыкли со времени изгнания Джонса.

Когда все было кончено, животные, кроме свиней и собак, ушли. Они были потрясены и подавлены. И они не знали, что сильнее потрясло их — предательство