Обманный бросок - Лиз Томфорд

– Я слышал, что она получила от них отказ.

– Тем не менее ее пригласили. Она сказала потому, что пыталась остаться. Ради меня.

На него обрушивается понимание:

– И ты этого не хочешь.

– Черт возьми, нет! Доктор Фредрик уже совсем не видит границ. Я устал от этого. В течение многих лет я видел, что он обращается с Кеннеди как с дерьмом, а теперь у нее появилась возможность уйти и сделать карьеру, ради которой она так усердно работала.

Монти ничего не говорит. Я поднимаю глаза и вижу, что он наблюдает за мной.

– Что?

– Если бы ты сказал раньше… Я кое-что замечал, но ничего достаточно серьезного, чтобы довести это до сведения высшего руководства. Но если ситуация действительно ухудшилась настолько, тебе нужно подать официальную жалобу, и мы сможем с ней разобраться.

Я не могу этого сделать, и Кеннеди не станет делать этог ради себя. Много лет назад я пообещал ей, что ничего не скажу, и, независимо от того, получит доктор Фредрик выговор за третирование Кеннеди или нет, настоящая проблема заключается в ее нынешней должности.

– Когда она должна принять решение? – спрашивает Монти.

– Не знаю. Прошло уже больше недели с тех пор, как Кеннеди им отказала. Я надеюсь, что, когда она скажет им, что передумала, эта должность по-прежнему останется за ней. Они хотели, чтобы она как можно скорее отправилась туда для обучения под руководством нынешнего… медицинского персонала.

– И они не позволят ей остаться до конца сезона? Это неслыханно – требовать таких обязательств от младшего персонала.

Черт!

Ненавижу лгать Монти, но я так долго хранил тайну Кеннеди, что не собираюсь распространяться сейчас. Кроме того, как только она уйдет, все и так узнают.

Наклонившись вперед, я упираюсь локтями в колени, сцепляя ладони.

– Я просто не хочу, чтобы ты расстраивался из-за новостей обо мне. Последнее, чего мне хочется, – это разочаровать тебя, Монти. Я знаю, мы не в таких отношениях, как вы с Каем, но ты стал важным человеком в моей жизни с тех пор, как приехал в Чикаго, и я не хочу, чтобы ты считал, что виноват в моем отъезде.

– Исайя, – вздыхает он, – наши отношения не похожи на те, что у меня с Каем, потому что ты – не твой брат. Он чертовски ясно дает понять, что нуждается в моей помощи, даже если не говорит об этом прямо. Но ты… Половину времени ведешь себя как мелкий засранец, потому что хочешь, чтобы в это верили ребята из команды, и я тебе подыгрываю. Но я знаю, что ты не такой. Я вижу, кто ты на самом деле, и, нравится тебе это или нет, уйдешь ты или нет, вы всегда будете частью моей семьи: ты и твой брат. Я счастлив, что вы позволили мне занять место, которое кто-то оставил пустым, понимаешь?

Черт, я люблю этого парня!

– И я в тебе не разочарован. Это совсем не так. Я горжусь тобой. Нужно быть по-настоящему самоотверженным человеком, чтобы отказаться от всего и убедиться, что человек, которого ты любишь, будет счастлив.

Я стараюсь не слишком задумываться о том, от чего могу отказаться. Здесь мой брат. Мой племянник. Мои товарищи по команде. Мой тренер. Список можно продолжать бесконечно.

Я могу проводить межсезонье в Чикаго, чтобы увидеться со всеми. Но единственный человек, от которого я не могу отказаться, – это Кеннеди, и я надеюсь, что она не планирует отказываться от меня.

При этой мысли дверь распахивается, и в комнату Монти врывается Кай.

– Исайя, что, черт возьми, происходит?!

– Сядь. Успокойся. – Тон Монти не допускает возражений. – Дай парню объясниться.

Я пересказываю брату все, что сказал Кеннеди. Все, что объяснил Монти. Наблюдаю, как разочарование на лице Кая начинает таять, сменяясь легкой грустью, но в основном пониманием. Я наблюдаю, как его гнев сменяется сочувствием к моей ситуации.

– Ну, черт возьми… – выдыхает он, опускаясь на диван рядом со мной.

– Не злись на меня.

Кай качает головой:

– Исайя, я не злюсь. Всю свою жизнь я хотел только одного: чтобы ты был счастлив. И я знаю, что именно поэтому ты иногда нацепляешь эту самодовольную улыбку: потому что не хочешь, чтобы я беспокоился о тебе. – Он делает паузу и вздыхает. – Но то, что я этому не рад, не значит, что я не рад за тебя.

– Просто… ты многое для меня сделал. Многим пожертвовал ради меня. И я не хочу, чтобы ты чувствовал, будто я тебя покидаю.

– Я принял решение в отношении своей карьеры, исходя из интересов моей семьи, и не могу винить тебя за то, что ты делаешь то же самое. – Брат хлопает меня по ноге. – И, черт возьми, я выхожу на пенсию! Ты знаешь, сколько времени у меня, чтобы тебя навещать? У нас все получится. Не беспокойся на этот счет.

Я киваю.

– Я ненадолго вас оставлю? – спрашивает Монти.

– Все в порядке?

– Конечно. Закажу нам что-нибудь на ужин.

Монти встает с дивана с телефоном в руке, оставляя нас с братом вдвоем. Повисает тяжелое молчание, прежде чем Кай снова заговаривает.

– Мама бы тобой гордилась.

Я быстро киваю, не позволяя эмоциям меня захлестнуть.

– И я тоже горжусь, – продолжает Кай.

Монти заказывает столько китайской еды, что она занимает весь обеденный стол. Мы втроем проводим вечер, общаясь, ужиная и просматривая основные моменты сегодняшних матчей всей лиги. Но не говорим о моем возможном уходе. Не говорим о Кеннеди, и впервые в жизни я не притворяюсь, что со мной все в порядке.

Я провожу весь вечер без улыбки на лице, и в каком-то смысле это приятно – чувствовать себя не в порядке. Мне даже стало легче.

Но, несмотря на это, в моей голове крутится только один вопрос: что, черт возьми, мне делать, если Кеннеди не захочет, чтобы я уехал вместе с ней.

Сегодня ночью не было дождя – только раскаты грома и вспышки молний.

Это сухая гроза, и, если бы она не выводила меня из равновесия, я, возможно, смог бы оценить ее красоту. Небо покрывают фиолетовые полосы. Яркие лучи света вспыхивают за силуэтами зданий на горизонте Чикаго.

Но это не уменьшает тревогу. Словно какой-то переключатель, это приводит меня в движение, вынуждая сердце биться быстрее, заставляя нервы работать на пределе.

Как бы сильно я ни любил это место, возможно, уехать со Среднего Запада не так уж и плохо. Интересно, случаются ли в Северной Калифорнии такие внезапные летние грозы, как эта?

Это одна из причин, по которой я сегодня не