Аквариум как способ ухода за теннисным кортом - Всеволод Гаккель

Приехал Славка из Монреаля, который тут же поселился вместе с ними, а Ливерпулец в этот раз приехать не смог. Настя с Лизой и Девушки из «Колибри» жили этажом выше в более комфортабельных условиях, но они были в дурном настроении, теплые отношения с ними как-то не сложились, и мы тусовались раздельно. В первый же вечер мы с Текилой пошли гулять и зашли в CBGB. Играли какие-то средние группы, но все ребята были в восторге. На следующее утро, когда мы просто болтались, мы снова зашли в CBGB и «Continental», оставили CD, и в обоих клубах мгновенно сговорились о концертах.

Фестиваль проходил в моем любимом клубе «Cooler». И почти на всех концертах был аншлаг. Дэвид был счастлив. Мне дико понравился Отомо Йошихиде, которого я уже слышал в Петербурге и группа «Silver Apples». Их всего два человека, и один из них играл на синтезаторе, сконструированном им самим ещё в шестидесятые годы. Звук был невероятный, но меня больше всего потряс барабанщик, который играл с фантастическим драйвом. На концерт «Колибри» пришёл Бенни Кэй, музыкант, который участвовал в записи альбома «Лилит». Мы разговорились. Он пригласил меня пообедать, и естественно разговор зашел о нашем хорошем знакомом. Он подарил мне версию альбома под названием «Black Moon», на запись которого он был приглашен как продюсер. Но, к сожалению, Боб об этом позабыл и, вернувшись в Россию, выпустил свою версию альбома, забыв упомянуть Бенни Кэя. Когда же Бенни Кэй только закончил мастеринг, этот альбом уже появился на Брайтон Бич. Мне было интересно послушать этот альбом не только потому, что там играет группа «The Band». Мне всегда было интересно послушать, что делает Боб в любом составе. Как правило, не имея новых собственно музыкальных идей, он прибегал к давно испытанному способу смены состава. И в данном случае «The Band» выглядел всего лишь новым составом «Аквариума». Конечно же каждая группа имеет свою ауру и свое звучание. Но я думаю, что такую ауру имела и группа «Аквариум», которая ничем существенным от «The Band» не отличалась, просто это была группа «The Band», которая жила и развивалась в других условиях. Мы даже поговорили с Бенни о том, почему бы Бобу Дилану не записать свой следующий альбом с «Аквариумом». Причем он высказал предположение, что результат мог бы быть не хуже. Другое дело, что эта группа на сегодняшний момент представляет? Я с безмерным уважением отношусь ко всем тем музыкантам, которых Боб одарил этим именем. И никогда не позволю себе бестактность, лишить кого-либо этого имени. Поэтому отобрать какой-нибудь вариант состава для такого проекта я не смог бы. Оставим подобного рода привилегию за Бобом. Да и вступать с ним в единоборство было бы глупо.

Я пытался воспользоваться ситуацией и сделать промоушн «Вермишели». Бенни Кэй предложил отправить пластинку Полу Уинтеру. Я отнес пластинки в «World Music Institute» и Дэвиду Бёрну в «Todo Mundo». К сожалению самого Дэвида не оказалось в городе. Также я встречался с журналистом Ларри Бернбаумом, который пишет для журнала «Rythm Music». Он послушал альбом и сказал, что с удовольствием написал бы рецензию, но коль скоро у «Whitehorse» нет дистрибьюции в Америке, то писать бессмысленно. Также мы с Дэвидом ходили на американское отделение «Shanachie» к Тайсону Догерти, который приходил на концерт «Tequilajazzz». Но, к сожалению, ни от кого из них я не получил никаких ответов. А бомбить людей я не умею. Хотя в Америке, говорят, принято напоминать о себе.

Андрюша Алякринский повел себя самым странным образом, он вдруг захандрил и попросил меня поменять билет, чтобы улететь раньше. Это было трудно объяснимо. Естественно проявился Димка Гусев. К сожалению они расстались с Гулей, но продолжали играть вместе. Их дети повзрослели, и их старший сын Гленн очень эффектно играл на барабанах. Димка, будучи всегда полон планов, предложил сделать импровизированный концерт на крыше у Сальваторе. Они притащили барабаны и два комбика и средь бела дня устроили джем на крыше. Прямо как в «Let It Be». Я, к сожалению, на нём не был, поскольку должен был ехать в агентство менять билеты, потому что «Колибри» решили остаться на неделю. Говорят, что через десять минут появился полицейский вертолет. Который повисел, подумал, да полетел дальше. «Tequilajazzz» сыграла в абсолютно пустом клубе «Continental» и при немногочисленном скоплении русских в CBGB, после чего все абсолютно счастливые полетели домой.

По приезде, я сразу приступил к репетициям. В июне Антея Ино предложила «Вермишели» сыграть в одном концерте с Майклом Найманом во Дворце Белосельских-Белозерских. С ним приехал Артем Троицкий, и заранее было оговорено, что мы должны играть не более сорока минут. Но Сережа был готов рубиться за каждую минуту и предлагал сыграть минут пятьдесят. Убеждать его в обратном было нереально. Репетируя на Орбели, мы пытались прохронометрировать программу, но в процессе репетиции поссорились из-за того, что в паузе я завел разговор с Олегом о том, что мне на Пушкинской, 10 предложили снять репетиционную точку. Это почему-то вызвало гнев Сережи, и на этом репетиция закончилась. Концерт мы всё-таки сыграли, но он был никаким, все пришли на Майкла Наймана. Так всегда бывает, когда ты играешь на разогреве. И всегда нужно чувствовать тот момент, когда люди теряют внимание, потому что они пришли за другим. Мы же затянули минут на пятьдесят. Артем Троицкий делал мне знаки, что пора заканчивать, но Сережа этого, конечно, не видел. Но если бы я попробовал ему подсказать, что мы уже переиграли, то вызвал бы его гнев. Мы играли очень громко и долго и перетянули баланс на себя. Майкл Найман во втором отделении, играя один на фортепьяно, показался скучен. К тому же рояль был не в порядке и в антракте между нашими выступлениями его долго пытались подстроить. В тот же день я уехал в Москву, и мне удалось сходить на его концерт в Большом зале Консерватории, где он играл уже со своим оркестром, от чего я был в полном восторге. Я видел и слышал, как мог бы звучать наш оркестр.

Но мне уже было не суждено в нём играть. Когда я вернулся из Москвы, то случайно встретил своего тренера по теннису Иру Варфоломееву. Мы давно не виделись и разговорились. У неё уже было двое детей, и она давно не тренировала. Она живет в Лисьем носу, и неподалеку от дома, в Александровской, она нашла корты и подыскивала кого-нибудь на работу. В теннис я прекратил играть с тех пор, как закрылось наше место на Каменном острове, но поскольку я не имел никаких планов, то решил заехать к ней посмотреть. Приехав туда, я сразу согласился работать. Таким образом начался новый этап моей жизни. В очередной раз я взялся за лопату и почувствовал огромное облегчение. Оказывается я очень устал. Последняя фаза репетиций с «Вермишелью» совершенно выбила меня из колеи, и после первой недели работы я позвонил Сереже и заявил о своем уходе. Он это ожидал и не был удивлен. Впервые за несколько месяцев мы говорили спокойно. Мы оба надеялись, что через некоторое время мы сможем восстановить по крайней мере наши дружеские отношения.