Слепец - Игорь Борисенко

Утро разбудило его, бесцеремонно стучась в закрытые веки, словно пытаясь прожечь их насквозь. Слепец со сна забыл о вчерашнем событии и безбоязненно распахнул глаза, за что немедленно был наказан. Словно кто-то со всего маху надавил грубыми пальцами прямо на его глаза, вернее, на то, что Мездос вставил ему в глазницы. Боль ворвалась внутрь черепа и разлилась в нем, она казалась осязаемой - эдакая противная, едкая субстанция, сочащаяся из лопнувших висков. Слепец со стоном смежил веки, однако казалось, что ослепительный золотой свет солнца не заметил этого и по-прежнему, беспрепятственно проникает прямо в мозг. Перед закрытыми глазами (он решил называть их так) витали в воздухе, двоились и троились сияющие столбы разных оттенков. Дождавшись, когда боль и цветная кутерьма ослабнут, Слепец несколько раз глубоко вздохнул, намереваясь снова открыть глаза. Он с удивлением обнаружил, что изо всех сил вцепился крюками в свой матрас и уже порвал его в полудюжине мест. Это его смутило, и он забился угодившей в сети рыбой, пытаясь освободить руки. Наконец, это удалось. Тогда Слепец сделал еще один вдох и приоткрыл левый глаз.

За расплывчатой преградой ресниц переливался ярчайшими красками мир, тот самый мир, который он успел позабыть. В этот самый момент Слепец отчетливо понял, как убого было его воображение, рисовавшее картины действительности! По сравнению с реальностью тот мир был блеклой, выцветшей подделкой, отдаленно похожей на оригинал. На ней было тщательно и правильно зафиксировано положение каждого предмета и каждого живого существа, но там не было таких ярких, таких живых красок! Да, тот мир был сер. Только странные, фантасмагоричные пятна, которыми представлялись ему чувства и настроения, окрашивали его… Однако, это были неправильные, неживые цвета!

И снова Слепец не заплакал лишь потому, что огненный меч Клусси высушил слезы раз и навсегда. От избытка чувств все тело наполнила щемящая боль, от которой заныла каждая косточка, сжалось сердце, екнуло в печенках. Как ни старался он уговаривать себя - дескать, подумаешь, лишили глаз, ничего страшного - на самом деле потеря была чудовищной. Нужно было прозреть заново, чтобы понять это…

С умилением и тщательностью Слепец принялся рассматривать свою комнату, стараясь не пропустить ни одной, самой мелкой детали. Два тонких луча света, тех самых, что сначала показались ему ослепительными столбами, били наискось через два крошечных оконца в скошенном потолке. Стены покрывали нежно-голубые, как весеннее небо, шелка, на которых были вышиты причудливые деревья с маленькими красными плодами. Постельное белье сверкало белизной, а противоположная спинка кровати, сделанная из старого, благородно потемневшего дерева, была покрыта рисунком годовых слоев с крошечными сучками. Рядом с кроватью стоял низкий черный столик, а на нем - тускло отсвечивающий бронзовый таз с необыкновенно прозрачной водой. Еще дальше, на стуле висело огромное махровое полотенце из разноцветных полос, таких ярких и чистых, что казалось - кто-то повесил туда радугу! Осторожно, боясь лишиться всего этого великолепия, Слепец опустил ноги вниз с кровати. Пол был весьма странным - не каменным и не деревянным, на нем не было ковров или подстилок. Он слегка пружинил под ступнями и ласкал их легким теплом. Слепец попытался вглядеться в него, но ничего не понял - с виду обычный камень.

Едва он поднялся на ноги и потянулся как следует, жадно рыщущий вокруг взгляд наткнулся на настенное зеркало. Сначала Слепец увидел там лишь мутную, расплывчатую фигуру, но потом подошел ближе и вгляделся в отражение пристальнее. Встреть он сам себя сейчас - ни за что бы не узнал! Из зеркала на бывшего короля, запомнившего себя крепким, статным и слегка изнеженным человеком, смотрел избитый жизнью, закаленный множеством передряг и лишений бродяга. Дубленая холодами и ветрами кожа, поджарое, покрытое тугими жилами тело. Длинные волосы, в которых даже тщательное мытье и долгое расчесывание не смогли истребить всех колтунов, дикая, до глаз, борода. Множество мелких шрамов на ладонях и локтях - и жуткие, хищные когти вместо пальцев. Слепец в первый раз видел свои новые "руки". Темно-желтые, с красноватым оттенком крюки шевелились, как ноги отвратительных пауков, которых человек по ошибке взял в руки. Он поднял их вверх, поднося поближе к лицу, и наклонил голову, так как новые глаза не могли двигаться сами… Долго смотрел, поворачивая кисти в разные стороны и вглядываясь в распухшие костяшки и крошечные язвочки в местах соприкосновения металла с плотью. Кожа там была багровой, по сути дела, все представляло собой один большой рубец. Крюки были сильно изогнутыми, чуть согнешь остаток фаланги - и тупой кончик уже достал ладони. С другой стороны крюки оканчивались крошечными чашечками, закрывающими обрубки пальцев. Из-под них к запястью змеились красные рубцы. Слепец задумчиво провел одним из крючков по шраму на другой руке. Почти никаких ощущений, словно это вовсе не его плоть. И эти язвочки не беспокоили, так и не узнал бы про их существование, если б не Мездос. Сгнил бы заживо, и не заметил этого… От такой мысли Слепец содрогнулся, и помимо воли к нему пришло видение: в зеркале, прямо перед глазами, видевшими вроде бы настоящий мир, предстал гниющий труп, оскалившийся многозубой ухмылкой. Тонкие лучевые кости локтей, едва прикрытые лохмотьями кожи, оканчивались почерневшими крюками…

Слепец крепко зажмурился и потряс головой. Видение послушно пропало, но испуг остался. Что ж это такое? Зрение к нему вернулось, а дурацкие грезы наяву продолжают являться! Вздохнув, он отвернулся и шагнул к тазу, надеясь отвлечь себя от плохих мыслей. Да и в конце концов, что такого в этих невинных шутках собственной фантазии? Ей это можно простить, она здорово помогла во время долгих месяцев слепоты.

Слепец по привычке, вдруг вернувшейся к нему из прошлого вместе со зрением, запустил руки в воду и уже понес их к лицу, когда понял всю абсурдность своего поступка. Что можно зачерпнуть кучкой гнутых металлических прутьев? Конечно, вся вода пролилась обратно. Со вздохом укорив себя за глупость, он бросил в таз полотенце, потом вынул его и влажным краем тщательно отер лицо. Хотя, о какой тщательности можно говорить, если вместо пальцев - крючья? Пока Слепец медленно вытирался сухим краем полотенца, вода в тазу успокоилась, и он смог опять увидеть собственное отражение - на этот раз только голову. В обрамлении свисающих вниз, как ветви ракиты, волос, над густой бородой и усами осталось видно не так уж много. Нос с облезшей кожей, рассеченные тонкими шрамами брови и прозрачные, как ледышки, выпуклые глаза. Безжизненные, мертвые, неподвижные. Шальной лучик света, отразившись от поверхности воды, упал на левый и утонул в его глубинах, как брошенный камень исчезает в бездонном колодце. Казалось, в черепе у Слепца теперь были не глаза, а две дыры в неведомый, потусторонний мир. Сунь палец - и он пролезет без всякой помехи. Слепец немного повращал головой, наклоняя ее направо и налево, и все-таки смог заметить на дне своих "ледышек" несколько искорок - словно оно, это дно, было устлано мелкими алмазами. Осторожно прикоснувшись крючком, попробовал на прочность: тверды! Неужели и вправду бриллианты?