Гимн Беглецов - Павел Шабарин

Эрик сказал, что переночует в подвале, чтобы быть поближе к Тамаре, если что. В конце концов остались бодрствовать только Алиса и Сэм. Вместе они спустились на первый этаж, чтобы никому не мешать.

– Где шкатулка? – спросила девушка в лоб. Похоже, только она помнила о задании Лэнгли.

– Что? – Садовник изобразил удивление.

– Ты ее забрал и где-то спрятал, верно? – Алиса обратила внимание, что парень старательно избегал рассказа о том, что произошло с ним после Фейрфакса.

– Нет. Все совсем не так. – С этими словами он ушел на кухню.

Алиса последовала за ним.

– А как?

– Я не знаю, где она. Видимо, выронил в воде… – Сэм открыл медный кран. Зашумела вода. Парень принялся мыть посуду.

– Ты лжешь.

Девушка вдруг увидела, как напрягся вендиго, как сжался его кулак. Ее рука легла на рукоять пистоля. Он стоял к ней спиной, и она не могла увидеть его лица. Но могла среагировать, если парень решит атаковать.

– Я могу постараться принести ее вам, – наконец сказал он. – Но я не могу сказать, где она.

Алиса немного успокоилась от этих слов. Быть может, у него и правда был свой мотив? Впрочем, она пока еще не могла ему всецело доверять.

Весь вечер она думала о том, когда Сэм Хайн предаст их. О том, когда это безумное чудовище вновь захочет кого-то убить. Но всеми своими действиями Сэм раз от раза доказывал, что никакой он не монстр, а обычный парень…

Однако Алисе все еще было страшно рядом с ним, признавала она это или нет. Нужно было как-то его проверить… и вдруг она четко осознала, что ей нужно сделать.

– Знаешь, Сэм… – произнесла она. – У меня для тебя есть небольшой подарок.

Он обернулся и посмотрел на нее, а она – на его руки. Те были зелены. Вода блестела на тонкой полупрозрачной коре, как у молодого деревца. Правая словно и не была не так давно отсечена, только казалась сейчас заметно тоньше левой.

– Ты не хотел бы побеседовать со своим прадедом?

Янтарик

Маленький вендиго следовал за Самайном и его спутниками вплоть до большой воды. Он пошел бы и дальше – страха покинуть родной лес в нем больше не было. Его напугало кое-что другое.

Когда он ехал на спине чудовища, которое звали локомотивом, Янтарику не было страшно. Такие большие звери обычно не едят маленьких вроде него – слишком уж они ленивы, чтобы гоняться за такой мелочью. А вот парому он мог бы и прийтись по вкусу. Озерный Ревун напугал его.

Вскоре после того как чудовище уплыло, неся людей, Самайна и Ворона на своей спине, Янтарик побрел вдоль берега. Раньше он думал, что Мирк не имеет конца, теперь, глядя на его темные своды со стороны, он понимал, что это не так. Ну а раз Мирк не бесконечен, значит, и у большой воды есть свой предел. Янтарик, конечно, умел плавать. Он часто окунался в неглубокую речушку недалеко от своего древа. Вода в ней была все еще чистой, и в ней водились небольшие вкусные рыбешки. Но кто знает, какие еще жуткие твари, кроме этого парома, могут скрываться в темной воде озера?

Когда он начал свой путь, деревья стояли почти вплотную к берегу, протянув свои витиеватые корни к воде. Но с каждым шагом вода и лес становились все дальше и дальше друг от друга.

Спустя какое-то время он увидел первые дома вдалеке. Он хорошо знал, как выглядит жилище людей. Старшие братья строили себе такие же, когда уже не могли жить в ветвях. Они считали, что это сделает их больше похожими на людей. Но по ночам эти «люди» все так же выпускали когти и отправлялись в погоню за дичью.

Возле одного из таких домов, на вид заброшенного, Янтарик встретил своего соплеменника. Там, где росли кусты терновника, вендиго еще меньше, чем он сам, обдирал их темно-синие ягоды. Янтарик присоединился к нему. Ягоды оказались горькими, но это была приятная горечь. Во рту после них оставалось странное послевкусие.

Янтарик хотел спросить у младшего брата, что он тут делает, но они оба еще не умели говорить. Еще какое-то время они пробыли вместе, но затем разошлись. Кажется, братец ждал чего-то.

Янтарик взобрался на одиноко стоящее дерево и осмотрелся по сторонам. За его спиной раскинулся старый лес, по правую руку лежала большая вода, а впереди громоздились скалы. На них застыли странные силуэты – высеченные в камне изображения людей. У их ног лежал город.

Янтарик спрыгнул вниз и направился в сторону скал. Он знал, что ему не составит труда найти Самайна, если следовать за зовом, который все еще звучал в его голове. Зов этот становился все тише и тише с того момента, как Янтарик осознал себя, и сейчас был почти неразличим. Раньше все его действия определял этот странный голос. Говорили с ним старшие братья, лес или Самайн – все было едино. Маленький вендиго повиновался. Сейчас он вновь шел на зов, но вовсе не из послушания. Оно исчезло, оставив послевкусие, подобно ягодам терновника. Только не такое приятное. Янтарик сам решил, что найдет Сэма, просто потому что ему так захотелось.

Вендиго взглянул на свои руки… на свои передние лапы… он шел на задних, как это делали люди. Это было так странно, но в то же время так естественно. Быть может, он вытянулся, чтобы посмотреть вдаль? Или нет? Кем он стал? Янтарик понимал, что его больше нельзя назвать «младшим» братом… но при этом он еще не был и «старшим».

Поразительно, как сильно они были не похожи с братом, которого он встретил. Тот, конечно, этого не заметил. Но Янтарик все видел. Он потерял часть своих инстинктов, которые сохраняли ему жизнь все эти недолгие годы. Взамен он обрел нечто иное. Возможность думать.

Юный вендиго усмехнулся. Именно этим он и занимался последние часы – думал.

За этим новым и оттого крайне увлекательным занятием он дошел до еще одного дома, точнее, до нескольких, что расположились друг рядом с другом. «Ферма», – вспомнилось ему когда-то услышанное название. Кроме тех ягод, он не ел ничего еще с прошлой ночи, когда ему удалось перекусить человеческой едой, и в животе уже начинало урчать. Судя по запаху, на этой ферме было чем поживиться. Из трубы над одним из домов шел белый дымок. Наверное, люди жили там. Другие домики, быть может, использовались как-то иначе. Они все очень сильно отличались. А еще там были загоны…

Так что теперь, думал Янтарик, он станет старшим братом? Примет человеческое обличье, построит дом? Ну уж нет! Он прекрасно помнил, сколько дыма исходило из того лагеря, сколько грязи они сливали в реки. А еще помнил, как люди убивали его братьев. Нет. Быть человеком – не для него. Он пересилил себя и опустился на четыре лапы.