Инсектерра. Выжить в любви - Регина Грез

близко, обняла руками за шею и поцеловала прямо в разомкнувшиеся от удивления губы.

– Ты меня спас. Ты смелый и сильный. Я очень тебе благодарна!

– Я-а… просто хотел помочь. Вот и все.

Теперь ее стройное гибкое тело располагалась на его коленях, и Мано почувствовал, как вся кровь горячей волной устремляется к паху, наполняя чресла сладким томлением.

Мано всегда спокойно относился к женщинам. Он не читал о них сказаний, как Мудрый Уно, не приукрашивал свои интимные подвиги, как Грозный Кадо, не рисовал обнаженную королеву, на манер Умелого Наро, вовсе нет…

Главный строитель всегда считал себя кормисом деятельным и приземленным. А женщины – это нечто воздушное, близкое к снам и богам.

Семье нужно достойное убежище и высокие стены вокруг, в Кормаксилоне есть запасы дров и строительных материалов, подъемный механизм от Чрева до самых высоких этажей жилища работает исправно. Королева ценит Мано и советуется с ним по всем важным вопросам.

Ну что с того, что для спальни Магрит выбрала только Уно? Можно ли осудить решение королевы, если оно не лишает блага Семью… Все члены колонии веселы и здоровы, Дом процветал, так чего еще желать Мано?

Правда, сейчас, когда подросла стайка шустрых девиц, покоя и порядка заметно убавилось, зато многие кормисы присмотрели себе невест. Кадо, например, в свободное от тренировок время не отходит от своей Ваири.

«Просто поразительно, как она запросто обращается с нашим героем. Бесстрашный Кадо, в одиночку сразивший заклятого врага дома − самого генерала Закриса, и тот не может ей ни в чем отказать.

Недавно Ваири попросила сделать ей взаправдешний лук и стрелы, а теперь Кадо учит ее обращаться с такой опасной игрушкой. Разве дело женщины бегать по Инсектерре, выслеживая добычу? Хвала Праматери, в Доме достаточно зорких глаз и крепких мужских рук».

«Не-ет, я бы такое отношение к себе не потерпел, − временами рассуждал Мано, − Я давненько наблюдаю за Королевой и понял одну очень хитрую вещь: в показной женской слабости кроется великая сила.

Хорошо, что наша нынешняя госпожа всех любит одинаково и не злоупотребляет своей властью. К тому же она знает, что придет срок и ее сменит Крылатый правитель – подрастающий сынишка Руно. Он уже пытается ползать и хватать за косы своих многочисленных нянюшек».

Мано пытался отвлечься на что угодно, лишь бы не слишком преданно смотреть в большие немного раскосые глаза Лини, удобно устроившейся на его поджатых ногах. Похоже, она совершенно оправилась от недавно пережитого страха и крылья ее, хотя по-прежнему свисали мокрыми тряпочками, были целы.

Мано и представить не мог, насколько общительны и словоохотливы плейпи.

– Ты живешь в Корме? Мне рассказывали о вашей Матери, но я никогда ее не видала. Верно говорят, что она красива и умна?

– Мы называем наш дом Кормаксилоном, – терпеливо пояснил Мано. – Его согревает любовь Благословенной Магрит. Конечно, королева прекрасна, как дневное светило и… все умеет, а как же иначе…

Мано хотел высказаться еще более цветисто в честь своей госпожи, но вычурные фразы вылетели из головы, когда мягкие ладошки Лини снова оказались у него на плечах. Без малейшего стеснения юная плейпи изучала своего спасителя, проводя пальчиками по лицу и груди кормиса. Мано замер как статуя, боясь неловким движением лишиться столь приятных ощущений.

– Ты такой больш-о-ой… Никогда не видела близко крупных мужчин. У тебя твердая кожа и тяжелые руки. А у меня маленькие и легкие, вот потрогай. А волос у тебя нет. Нигде нет волос, это так интересно. Даже здесь…

Когда Лини игриво пощекотала кормиса подмышкой, бедняга Мано шумно сглотнул слюну и мотнул головой, соглашаясь со всем и сразу. Надо было, наверно, что-то говорить, а то девушка сочтет его скучным.

– Мы проведем здесь ночь, а утром я отведу тебя в Кормаксилон, не бойся, я запомнил дорогу, мы не заблудимся.

– С тобой я ничего не боюсь. Я знаю ты меня защитишь.

Лини положила ему голову на плечо и судорожно вздохнула. Тогда Мано обнял ее и переместил поудобнее, взяв на руки как ребенка. Плейпи дремала, опустив на щеки длинные золотистые ресницы. Она выдохлась из сил, ей требовался отдых. И кормис боялся даже шумно дышать, хотя сердце грозило разорвать грудь, до того происходящее казалось невероятным.

Суровый кормис держит на руках «живой цветок» Инсектерры, такое главному строителю не могло в самом соблазнительном сне присниться. А девушка вдруг распахнула бездонные глазищи и пробормотала сонным голосом:

– Спой мне какую-нибудь песню, а я немного посплю. С тобой мне тепло. Дома я всегда сплю с Эльрис, она моя сестра. Мы иногда ссоримся, но она хорошая, – это я ее злю, но зато первая и мирюсь. А потом поспишь ты, и я буду тебя сторожить, ладно?

Дрожа от нахлынувшей нежности, Мано склонился и робко поцеловал Лини в смуглый лоб, покрытый тонкими, едва заметными волосками.

– Я песен не знаю. Знаю, конечно, но не могу спеть хорошо… Я просто буду гудеть, можно?

– Гудеть как летящая васка? – прошептала Лини, а потом сладко зевнула.

– Нет, немного иначе, – усмехнулся Мано, − вот послушай, примерно так… ммммм…. Или так…. ннннннн…

– Мне нравится, продолжай гудеть, − засмеялась плейпи и повернулась на бочок, уткнувшись носиком в бурно вздымающуюся грудь кормиса, но уже через минуту встрепенулась и вскочила с его колен так быстро, что Мано не на шутку перепугался, не укусила ли ее подкравшаяся змея.

– Что такое, ты же хотела спать?

– Но ты устанешь меня держать. И так тащил на спине через лес, а теперь я опять на тебя залезла, это неправильно.

– Я мог бы просидеть так всю ночь, – искренне признался Мано, − но чтобы тебе было спокойней, давай просто уляжемся на ветки рядышком и согреем друг друга.

Мано немного хитрил. Он вовсе не замерз, а скорее наоборот, но ему было неловко сказать вслух о том, в какой трепет приводила его невинная близость с плейпи.

Лини понравилась идея, и она с радостью устроилась под боком кормиса, дрожа не то от холода, не то от волнения. Осторожно, чтобы не задеть крылья, он обнял девушку за талию. Рука сама тянулась спуститься ниже к приятным округлостям, но он знал, что так поступать не стоит. Вдруг ее прохладные ручки уперлись в его грудь, а потом Лини прижала к ним ухо.

− Твое сердце сильно бьется, − радостно сказала она. – Будто ты только что быстро бежал, у вас, кормисов, сердца-торопыги.

Мано вздохнул, задумавшись о лучшем ответе, голова была пустой и звонкой.

− Не всегда, − наконец вымолвил он с трудом, − но я помню, как такое бывает…

Мано хотел рассказать о паре волнительных случаев из своей жизни, но Лини сонно пробормотала:

− Говорят, у вас теперь много красивых женщин и у каждого из