Шерас - Дмитрий Стародубцев

Внезапно Хавруш заметил метательный снаряд странной формы, летящий прямо в него. Носороговая башня, которую он облюбовал для себя, находилась в самой глубине Кадиша, и редкий снаряд долетал до ее могучих стен. Однако этот камень, или что это было, летел прямо на башню. Через мгновение Хавруш понял, что это никакой не снаряд, а… человек! В этом не было ничего странного — авидроны часто метали внутрь крепости полуразложившиеся трупы, чтобы вызвать здесь мор. Верховный военачальник даже как-то выделил особый отряд, циниты которого при помощи длинных крюков собирали эти тела, свозили их на территорию небольшой крепостной могильни и там сжигали.

Однако этот труп, перелетевший крепостную стену и три внутренние стены, оказался не трупом: до Хавруша вдруг донеслись ужасающие вопли. Это живой человек, понял военачальник, впрочем, совершенно не удивившись. Чего только эти авидроны не придумают!

Тело меж тем всё же не достигло Носороговой башни, а ударилось об основание межбашенного перехода и разлетелось на куски. Лишь темное пятно с подтеками осталось на серой, грубо обработанной тверди.

Из глубины помещения раздалось голубиное воркование. Хавруш звучно рыгнул, тут же почувствовал некоторое облегчение, сменившее тяжесть пресыщения, и подошел к просторной клетке, где томились три нахохлившихся розовокрылых голубя. Он взял из мешка, стоявшего рядом, малую горсть зерна и бережно насыпал его птицам. Голуби, распушая хвосты и крылья, толкаясь, набросились на корм.

— Ну-ну, дети мои, всем хватит, — сладким голосом защебетал Хавруш. Вдруг обернувшись, он резко приказал Оусу: — Приведи Бредероя.

Немой кивнул и удалился. Вскоре в помещение вошел высокий и крепкий мужчина в грубой одежде из шкур. Невольно покосившись на блюда с остатками еды, он припал к ногам военачальника и смахнул с них воображаемую пыль, проделав это, однако, с таким достоинством, на которое мало кто был способен. Потом поднялся и отступил на несколько шагов.

— Ты выполнил мое поручение? — тяжело спросил Хавруш, резанув прямым взглядом.

— Как нельзя лучше, рэм, — слегка поклонившись, отвечал посетитель, нисколько не робея под напором холодных пронзительных глаз.

— Что сказали Великие Юзофы?

— Почтенное собрание возмутилось поступком Авидронии.

— Хорошо. Надеюсь, Сафир Глазз остался доволен. Возьми, ты это заслужил.

И Хавруш бросил Бредерою берктоль. Горец опять поклонился, но чувствовалось, остался недоволен.

— В чем дело? — приподнял бровь военачальник.

— Прости меня, величайший, но путь был долгим, а издержки оказались огромными…

Хавруш скривил губы, однако вынул из ларца еще один золотой и не без внутренней борьбы попрощался с ним. На этот раз Бредерой не стал скрывать своей радости.

— Я и в дальнейшем к твоим услугам, Хавруш. Приказывай, что хочешь.

Хавруш подошел к широкой скамье и комфортно разместил на ней свой необъятный зад. Прежде чем что-то сказать, он вырвал из носа несколько торчащих волосков и вытер пальцы о накидку.

— Слыхал я, Бредерой, что ты малл и твой род идет от самого жестокого малльского племени. Это правда? — спросил Верховный военачальник.

— Да, это так, — отвечал застигнутый вопросом врасплох горец и несдержанно сверкнул взглядом. — Это племя было не только самым беспощадным, но и самым могущественным. Его вождям когда-то подчинялись все малльские селения, и не только горные, но и располагавшиеся на равнине.

— И что же с этим племенем произошло?

— Мои предки, еще до возведения Великой Подковы, воевали с авидронами и их союзниками и часто побеждали. Было время, когда целые авидронские территории подчинялись воле одного из малльских вождей. Наши дети с малого возраста воспитывались в духе ненависти к жадным соседям с равнины. Их учили убивать авидронов, и это была единственная наука, которую они познавали. Об этом повествуют наши предания.

— Ну и?.. — зевнул Хавруш.

— Но прошли годы, и Авидрония стала слишком сильна, чтобы открыто скрещивать с ней клинки. Началось строительство Великой Подковы, и многие маллы поддались недостойным соблазнам и нанялись в мастеровые и во всякое услужение. Большинство же вождей подписали мирный договор. Теперь авидроны стали безраздельно хозяйничать в наших пределах, а наши мужчины полюбили вино, блудных женщин и деньги.

Но мое племя не захотело мириться с исконными врагами. Мужчины продолжали убивать авидронов, всегда ловко скрываясь от преследования. Однажды высоко в горах циниты все-таки настигли наши отряды, окружили их и поголовно всех перебили. Потом спустились в селения и угнали всех женщин и детей в рабство.

— Да, но как ты попал в Иргаму?

— После этого, — продолжал Бредерой скороговоркой, заметив, что его собеседник утомился, — жителям одной из деревень удалось спастись. Они ушли далеко в горы, нашли место, где еще не ступала нога авидрона, и там поселились. Там родился и я, ваш преданный слуга. Моим отцом был племенной вождь, носивший самое знатное имя. Раз в месяц он отправлялся в низину и совершал набеги на авидронские стоянки или на поселения маллов, забывших заветы предков. Возвращался он обычно с добычей и пленниками. Я помню, как их сажали в кунжуды — собачьи конуры, и держали там, выпуская только для работы. В день Якира — горного духа, нашего главного бога, каждый мужчина селения, будь то воин, старик или ребенок, должен был принести в жертву хотя бы одного авидрона. Тогда я был мальчишкой, но убивал не меньше трех. Медленно перерезал им горло кинжалом.

И Бредерой показал, как он это делал. Хавруш представил умирающих авидронов и мечтательно вздохнул. Его мрачный взгляд впервые просветлел.

— Но однажды, — продолжал Бредерой, — шакалы Грономфы нашли нас. Отец погиб сразу, остальные мужчины дрались, словно горные львы, и умерли в бою, во славу Якира. Малую толику обратили в рабство. После долгих мытарств я оказался в Масилумусе в доме разносчика воды. А он продал меня тхелосу. Когда интол объявил свободу тем рабам, которые станут воинами, я не раздумывал. С тех пор я и служу тебе, о величайший.

Хавруш почесался и сделал знак Оусу, застывшему у двери. Тому понадобилось лишь несколько мгновений, чтобы налить полную чашу прохладного нектара и подать его распаренному хозяину.

— Хочешь ли ты вернуться на земли своих предков? — спросил военачальник, когда утолил жажду.

Он протянул собеседнику запотевшую чашу с остатками напитка, тот благодарно ее принял и тут же жадно опустошил.

— Вернуться? — несказанно удивился Бредерой, вытирая рот рукавом.