Каштановый омут - Роберта Джеллис

К началу февраля стало ясно, что Адам виновен не только в нападении на Льюис, но и в использовании во время атак фальшивого боевого клича «Данмоу». Вскоре после этого лорд Льюиса написал своему кастеляну, что собирается возвращаться. Между Людовиком и опекунами юного короля было заключено перемирие до Пасхи. До этого срока все военные действия приостанавливались, и каждый пока мирно оставил за собой то, что имеет. Осберт не так обрадовался этой новости, как кастелян. Он не горел желанием встретиться с лордом Льюиса, который хорошо знал о его поведении во время осады Хертфорда.

Осберта больше всего огорчало, что он не сумел добыть реальных доказательств того, что узнал об Адаме. Он напрасно надеялся, что какая-нибудь из шлюх сумеет выманить у одного из воинов что-нибудь из награбленной в Непе или Арунделе добычи. Однако в целом успех превзошел его ожидания, и он решил, что, если отправится к Людовику с тем, что уже удалось выяснить, то убьет тем самым сразу двух зайцев: он сможет избежать встречи с хозяином Льюиса и найдет хорошее оправдание для того, чтобы отдаться в Лондоне гораздо более экзотическим развлечениям, чем те, что мог предложить Льюис. На том и порешив, Осберт отправился в Лондон рассказать о своих открытиях Людовику и по возможности внушить принцу идею наказать Леманя за его преступления, лишив его владений и передав их Осберту.

Тепло наброшенного на плечи плаща, добрый голос и ласковые руки леди Элинор вернули Джиллиан к жизни. Она изо всех сил ухватилась за эту поддержку, на мгновение вызвав в памяти тот день, когда ее забирали из родного дома и она точно так же цеплялась за женщину, которая была ее кормилицей. Задрожав, Джиллиан приготовилась к последнему ужасу своей жизни, когда ее оторвут от этих любящих рук. Ужас, однако, не повторился. Теплое объятие осталось, и ласковый голос продолжал произносить все более нежные слова.

– Ничего с Адамом не случится. Он силен и опытен в военном деле. Тем более что пройдет еще много дней или даже недель, прежде чем в Вике начнутся какие-то серьезные бои. Сначала они должны добраться до замка и разбить лагерь, наметить планы на будущее и переговорить с сэром Мэттью. В конце концов, когда он увидит в своей гавани наше судно и поймет, насколько силен Адам, может быть, сэр Ричард уговорит его сдаться. Тогда вообще не будет никаких сражений. Да не дрожи ты так, Джиллиан, дитя мое. Адам скоро вернется, целый и невредимый.

Время вернулось на свое место. Джиллиан снова была в настоящем и поняла, что она вовсе не брошена, а оставлена в надежных и любящих руках.

– Идем отсюда, милая, – ласково потянула ее за руку леди Элинор. – Может быть, через день или два мы получим письмо.

– Вы так добры ко мне, – прошептала Джиллиан, когда они вернулись в большой зал, но, едва Элинор усадила ее на стул у огня и вручила ей кубок с вином, она внезапно всхлипнула и выкрикнула: – Я не вынесу этого!

– Ты должна вынести это, – резко отозвалась Элинор. – Я же сказала тебе: Адам вернется живым и здоровым.

– Я не про Адама, – проговорила Джиллиан. – Я… я уже поняла, что мне не следует беспокоиться об Адаме. Я…

– Хватит, Джиллиан, – возразила Элинор, – это глупые мысли. Про мужа моей дочери сообщили, что он погиб, а это было не так. Он оказался в плену во Франции, тяжело раненный. Если бы Джоанна, которая примерно так же глупа, как и ты, но не до такой степени, лишила себя жизни, что стало бы с бедным Джеффри? Она печалилась, конечно, но, когда пришло предложение выкупить Джеффри, она смогла отправиться туда, чтобы вылечить его и привезти домой. Если жена Адама…

– Но я не жена Адама, – воскликнула Джиллиан, и слезы выступили у нее на глазах, – я всего лишь его шлюха! Именно это я имела в виду, когда сказала, что не вынесу. Он был так добр ко мне, а я…

– Дитя мое, – воскликнула в ответ Элинор, обнимая Джиллиан, – никакая ты не шлюха! Если ты любишь моего сына и верна ему сердцем и телом, ты его женщина, а не его шлюха. Шлюхе нужно золото, все равно от кого. А что дал тебе Адам, кроме своей любви?

– Но я жена другого человека, – прошептала Джиллиан, искренне веря в то, что услышала.

– Ты сказала Адаму правду о своем браке и о чувствах к тому человеку?

– Да! Да! Я убила Пьера и была рада этому, но если бы только Бог распорядился, чтобы вместо него был Осберт, я посвятила бы всю свою жизнь поискам того, как расплатиться за такую божественную милость.

Элинор не удержалась от смеха. Эта божественная милость была бы явно не из разряда тех, которым рады священники.

– Что ж, если ты так решительно настроена избавиться от де Серей, почему бы тебе не стать женой Адама? Ты имеешь благородное происхождение, у тебя прекрасное поместье, которое хорошо сочеталось бы с поместьями Адама, твои лучшие вассалы, кажется, очень рады покровительству Адама. Мне ваш брак кажется весьма подходящим.

– Правда, мадам? – вырвалось у Джиллиан. – Вы очень великодушны, закрывая глаза на то, что я… уже согрешила, но Адам… Я не думаю, что он захочет взять в жены такую легкодоступную женщину, как я. Он… он…

Элинор продолжала улыбаться, размышляя о том, что Джиллиан, которая с истинным наслаждением убила человека, так беспокоилась насчет того, что несколько преждевременно переспала с мужчиной, который будет ее мужем. Однако последние запинающиеся слова Джиллиан заставили ее нахмуриться.

– Почему ты говоришь, что Адам не хочет взять тебя в жены? – строго спросила она. – Он тебе сам это сказал? Я…

– Нет! – воскликнула Джиллиан, побледнев, когда лицо Элинор исказилось гневом. – Пожалуйста, ничего не говорите ему! Мне все равно! Я буду для него тем, кем он захочет. Если он рассердится и не вернется ко мне, я…

– Не говори ерунды, – возразила Элинор. – Единственное, что может разлучить Адама с тобой, это если ты сама убьешь его боевым топором. Он опьянен любовью. Отвечай на мой вопрос: Адам сам сказал тебе, что он не намерен жениться на тебе?

Было очень похоже на этого страстного дурачка сказать что-то такое, чтобы испытать ее любовь, с яростью подумала Элинор.

– Нет, но он сказал… Мы разговаривали о смерти Гилберта и о том, как богатые вдовы выходят замуж… Он сказал, что он же не женился на мне.

Элинор удовлетворенно кивнула. Она не думала, что Адам способен быть жестоким, и дело тут было совсем в другом. Джиллиан просто не поняла что-то, что уязвляло гордость Адама. Тут ее внимание привлекло упоминание о первом муже Джиллиан.

– Кстати, – сказала она, – как умер Невилль?

– Он… – Джиллиан запнулась, помолчала и попробовала начать еще раз: – Он упал из окна нашей спальни.

– Упал? – саркастически переспросила Элинор, заметив, как увял румянец на лице Джиллиан. Оно стало желтым и тусклым. – Ты вытолкнула его?