Индия и греческий мир - Евгений Викторович Старшов

хорошо! Дай-ка я откопаю мои деньги и пересчитаю снова: не ошибся ли я третьего дня… Вот… снова стукнул кто-то… Наверное, ко мне идут… Я в осаде, все против меня… Где мой кинжал?.. Если мне кто-нибудь попадется… Схороню снова деньги.

30. Петух. Вот как обстоят, Микилл, дела Симона! Что ж? Пойдем к кому-нибудь другому, пока еще остается у нас немного ночного времени.

Микилл. Несчастный! Что за жизнь Симон ведет. Пусть врагам моим достанется такое богатство. Но мне хочется дать ему по уху, прежде чем уйти.

Симон. Кто меня ударил? Грабят! Беда!

Микилл. Вопи! Не знай сна и стань таким же желтым, как золото, с которым ты сплавился. А мы, если ты согласен, пойдем к Гнифону, ростовщику. Неподалеку он живет… Ну вот: и эта дверь для нас открыта.

31. Петух. Видишь, и этот не спит от забот, высчитывая проценты на пальцах, совсем иссохших. А спустя немного придется ему все это оставить и сделаться молью, комаром или песьей мухой.

Микилл. Вижу жалкого и глупого человека, который уж и сейчас живет немногим лучше моли или комара: и он тоже весь исчах под тяжестью своих расчетов… Пойдем к другому!

32. Петух. Не хочешь ли к твоему Евкрату? Смотри-ка: и эта дверь открыта. Войдем же.

Микилл. Все это еще недавно было моим.

Петух. Ты все еще грезишь богатством? Смотри же. Видишь? Вот он, сам Евкрат, человек почтенного возраста, – лежит под собственным рабом.

Микилл. Великий Зевс! Что я вижу! С черного хода! Какое нечеловеческое сластолюбие и разврат! А с другой стороны – жена под поваром! Тоже распутством занимается.

33. Петух. Ну, что же? Хочешь такое наследство получить, Микилл, и жить вполне по-евкратовски?

Микилл. Ни за что, петух! Лучше умереть с голоду! Прощайте, и деньги, и ужины! Пусть лучше все мое богатство состоит из двух оболов, чем позволять собственному рабу подкапывать меня…

Петух. Однако уже рассветает, занимается день. Пойдем теперь к себе домой. А остальное, Микилл, в другой раз досмотрим!

(Текст приводится по изданию: Лукиан. Собрание сочинений. В 2 т. / Под ред. Б.Л. Богаевского. (Серия «Античная литература»). М.—Л.: Academia, 1935).

Приложение 2

З.А. Рагозина

Повесть о потопе в Индии («Матсия-Аватар», «Рыбное Воплощение» бога Вишну)

Повесть о потопе в литературе Индии существует в разных видах, но всегда является эпизодом в каком-нибудь более или менее обширном сочинении или сборнике, за исключением одной коротенькой Пураны, всецело посвященной этому одному инциденту, так и называемой Матсия-Пураной», т. е. «Рыбной». В очень сокращенном виде потоп рассказан еще в другой из малых Пуран, Агни-Пуране; но самые длинные и обстоятельные рассказы содержатся в Бхагавата-Пуране, одной из самых пространных, посвященной прославленно бога Вишну, да в самом Махабхарате, где история потопа встречается в числе разных легенд, рассказываемых тем или другим ученым брахманом для увеселения или поучения того или другого царственного героя. Эти рассказы уже гораздо более чем полвека известны санскритистам; но наши ученые, находя их запрятанными в массе такой поздней, почти современной литературы, имеющей очень мало общего с классическим брахманизмом, естественно приписали их семитским влияниям и международным сношениям, считая их прямыми заимствованиями из Библии. Каково же было общее удивление, когда, в Шатапата-Брахмане («Стоглавой Брахмане»), одной из самых чтимых и старинных, напали на неизвестный дотоле рассказ о потопе, в виде древней легенды, объясняющей происхождение рода человеческого. Присутствие легенды в этом сборнике указывало на ее почти что современное самим Ведам происхождение, и разные подробности из позднейших рассказов, пополняющие друг друга, при новом освещении, получили свое настоящее значение.

Макс Мюллер первый издал перевод тогда еще только что найденного рассказа. Приводим здесь более поздний и самый авторитетный перевод, изданный под редакцией и с одобрения того же ветерана науки:

«1. – Утром принесли Ману воды умыться, так точно, как и теперь носят воду, руки умывать. Когда он стал умываться, в руки ему попала рыбка.

2. – Она повела с ним такую речь: – “Вырасти меня. Я тебя спасу”. – “От чего спасешь?” – “Великое потопление унесет все эти твари; от него-то я спасу тебя”. – “Как мне тебя растить?”

3. – Рыбка сказала: “Пока мы малы, на нас большое бывает истребление: рыба рыбу пожирает. Ты держи меня сперва в банке. Когда я из нее вырасту, ты выроешь яму, и там будешь меня держать. Когда я и из ямы вырасту, ты снесешь меня в море, потому что тогда мне уже не будет грозить опасность”.

4. – Рыбка скоро стала большой рыбой. Тогда она сказала: “В таком-то году будет то великое потопление. Тогда ты слушайся меня и выстрой корабль, и когда потоп поднимется высоко, ты войди в корабль, и я спасу тебя от него”.

5. – Вырастив рыбу таким образом, Ману снес ее в море. И в том самом году, о котором возвестила ему рыба, он послушался ее совета и построил корабль; и когда вода высоко поднялась, он вошел в корабль. Рыба тогда подплыла к нему, и он к ее рогу привязал канат от корабля и этим способом быстро поднялся на высокие северные горы (Гималай).

6. – Тогда рыба сказала: “Я спасла тебя. Прикрепи корабль к дереву, но не допусти воду отрезать тебя, пока ты будешь на горе. По мере того как вода станет убывать, ты можешь спускаться постепенно”. Так Ману и сделал, и потому этот склон северной горы назван “Спуск Ману”. Потопом тогда смыло все твари, и Ману остался там один.

7. – Желая иметь потомство, он погрузился в молитву и подвижничество…»

Ману принес в жертву большое количество кислого молока и топленого масла (гхи), и, по прошествии года, его накопившиеся молитвы и жертвоприношения воплотились и предстали перед ним в образе прекрасной женщины, божественной Иды. Она стала его женою, и от них пошел новый род людской, – «сей род Ману», как apийскиe индусы сами себя называют.

Это самое древнее и простое изложение представляет лишь общее очертание хорошо знакомого рассказа, и само по себе не дает повода к слишком определенным выводам. Не сказано даже, кто была рыба, и можно только догадываться, что она была существом божественным или небесным посланцем. По времени следует Махабхарата. Там изложение гораздо полнее и представляет некоторые интересные подробности. Во-первых, не оставляется никакого сомнения насчет личности героя, который назван по имени и отчеству и является тем самым братом Ямы, известным уже по другим источникам. Вот этот рассказ, весь без пропусков.

«Был некогда великий Риши, Ману, сын Вивасвата (который в течение многих