История Христианской Церкви I. Апостольское христианство (1–100 г. по Р.Х.) - Филип Шафф

5. Дар языков,[618] когда человек говорит что–то, находясь в бессознательном экстатическом вдохновении, а слушатели не в состоянии понять его слова без переводчика. Он отличается от пророчества, произносимого в контролируемом, хотя и возвышенном состоянии духа и непосредственно действующем на пользу церкви — почему Павел и отдает предпочтение пророчеству.[619] Говорение на языках — это непроизвольная, похожая на псалом молитва или песнь, произносимая в состоянии транса и на особом языке, данном Святым Духом. Душа не принимает в этом почти никакого участия, выполняя роль инструмента, из которого Дух извлекает Свои небесные мелодии. Таким образом, этот дар никак не связан с распространением христианства в других странах и народах, но является актом поклонения, предназначенным для назидания самого говорящего и — косвенно, посредством истолкования, — его слушателей. Впервые дар языков проявился в день Пятидесятницы, но это произошло прежде, чем Петр обратился к народу с собственно миссионерской проповедью; потом мы встречаемся с этим даром в доме Корнилия и в коринфской церкви, где он служит к назиданию верующих, а не неверующих слушателей, хотя для последних языки были важным знамением,[620] которое привлекало их внимание к действующей в церкви сверхъестественной силе.

6. Дар истолкования[621] дополняет дар языков и позволяет церкви извлечь из него пользу — истолкователь переводит молитвы и песни с экстатического языка духа[622] на понятный рассудку язык.[623] Этот дар побуждает людей к размышлениям, что позволяет отнести его как к первой, так и ко второй категории.

7. Дар служения и вспоможения[624] особенно важен для диаконского служения и обычного церковного попечения о бедных и больных, а в широком смысле — для любого проявления христианского милосердия и благотворительности.

8. Дар церковного управления и душепопечительства[625] необходим всем пасторам и начальникам церкви, а в особенности апостолам и мужам апостольским, соразмерно масштабам стоящих перед каждым из них задач. Петр призывает своих коллег–пресвитеров не поддаваться начальственному высокомерию и не господствовать над чужой совестью (чем с тех пор грешили многие священники, епископы, патриархи и папы), а также напоминает им о примере великого Пастыря и Архиепископа, Который в безмерной любви отдал за овец собственную жизнь.[626]

9. Дар чудотворения[627] — это данная апостолам и мужам апостольским (таким как Стефан) власть исцелять всевозможные физические недуги, изгонять бесов, воскрешать умерших и творить другие подобные дела сверхъестественной силой веры и посредством слова, молитвы и возложения рук во имя Иисуса и ради Его славы. В те времена и для того народа, вера которого зиждилась на подобных знамениях, чудеса были видимым знаком и удостоверением, что апостолы действуют от имени Бога. Но постепенно положение христиан в мире упрочилось, необратимое влияние, которое христианство оказывало на нравственную жизнь людей, само по себе наилучшим образом свидетельствовало о его истинности, и необходимость во внешних, осязаемых чудесах отпала.

10. Наконец, дар любви — самый великий, самый драгоценный, самый практичный, самый нужный и самый долговечный из всех даров. В 1 Кор. 13 Павел описал и прославил этот дар ангельским пером, устремив свои помыслы и взоры к Богу безграничной любви.[628] Любовь — это освященная и обитающая в духовной сфере естественная доброта и привязанность, или, скорее, новая небесная привязанность, порожденная в душе человека знакомством со спасительной любовью Божьей во Христе. Подобно тому как вера лежит в основе всех даров, любовь следует считать не просто одним из даров, но душой их всех. Любовь не позволяет использовать духовные дары в эгоистичных или честолюбивых целях, направляет их к общественной пользе, объединяет и доводит до совершенства. Только любовь придает дарам истинную ценность, и без любви даже говорение на ангельских языках или вера, способная передвигать горы, — ничто перед Богом. Любовь держит в своих объятьях небо и землю. Она «всему верит», а когда уходит вера, она «всего надеется», а когда умирает надежда, она «все переносит», но «никогда не перестает». Любовь — это самый нужный из всех даров на земле, а потому она переживет все остальные дары и будет украшением и радостью святых на небесах, ибо любовь — это внутренняя сущность, как бы само сердце Бога, основа всех Его качеств и лейтмотив всех Его дел. Любовь — это начало и конец творения, искупления и освящения, нить, связывающая нас с Богом, важнейшая добродетель христианства, исполнение закона, узы совершенства и источник блаженства.

§ 46. Христианство в лицах

Преображающая духовная сила христианства прежде всего проявляется в жизни отдельных людей. Апостолы и первые христиане достигли гораздо большего уровня нравственности и благочестия, чем поборники языческих добродетелей и даже иудейские святые. Их повседневная жизнь представляла собой живой союз со Христом, непрестанное стремление прославлять Бога и нести спасение людям. Многие важнейшие добродетели — например, смирение и любовь к врагам — не были известны миру до возникновения христианства.

Петр, Павел и Иоанн олицетворяют собой основные формы или модели христианского благочестия и богословия. Они не были непорочными — более того, они признавали только одно безгрешное существо, своего Господа и Владыку, и откровенно говорили о своих собственных недостатках.[629] И все–таки они были почти совершенны — настолько, насколько это возможно в грешном мире — и нравственное влияние, которое их жизнь и писания оказали на все поколения церкви, безмерно. В каждом из них дух и жизнь Христа проявились особенным образом, поскольку Евангелие не уничтожает, но освобождает и освящает природные таланты и черты характера человека. Оно ставит горячность Петра, энергию Павла и задумчивость Иоанна на служение одному и тому же Богу. Способность Евангелия создавать новое творение поразительным образом проявилась в неожиданном превращении апостола язычников из самого опасного врага церкви в ее самого преданного друга. На Павла Дух Божий сошел как сокрушительный ураган; на Иоанна — как ласковый, освежающий ветерок. Но во всех троих воздействовал один и тот же новый, сверхъестественный, божественный закон жизни. Все они являют собой живое свидетельство в пользу христианства, против силы которого не может устоять ни одно сердце, любящее истину.

Обратите внимание и на то, каким образом нравственное влияние христианства проявляется в женских образах Нового Завета. Христианство освобождает женщину от рабского положения, в котором она находилась как в Израиле, так и в языческом мире, и помогает ей осознать свое истинное нравственное достоинство и значимость. Христианство призывает женщину к одинаковому с мужчиной участию в спасении[630] и открывает ей дорогу к самым возвышенным и прекрасным добродетелям. Однако, в отличие от современных псевдочеловеколюбивых идей эмансипации, христианство не изгоняет женщину из естественной для нее сферы частной, семейной жизни, а посему не лишает ее природной красоты и присущего только ей очарования.

Дева Мария знаменует Собой поворотный пункт в истории женского пола. Будучи Матерью Христа, второго Адама, Она занимает место Евы и в духовном смысле является Матерью всех живущих.[631] В лице Марии, «благословенной между женами», благословлены были все женщины, и проклятие, лежавшее на женщинах со времен грехопадения, было снято. Но вопреки учению, которое начиная с 8 декабря 1854 г. без всякого библейского основания проповедует католическая церковь, Мария не была свободна от греховных поступков и первородного греха. Наоборот, Она была дочерью Адама и, как все люди, нуждалась в искуплении и освящении Христа, единственного подателя безгрешной святости, и Сама недвусмысленно называла Бога Своим Спасителем.[632] Тем не менее в лице Матери и Наставницы Спасителя мира мы, несомненно, можем и должны почитать образец женской христианской добродетели, чистоты, отзывчивости, простоты, смирения, совершенного послушания Богу и полного подчинения Христу, хотя мы не должны Ей поклоняться.

Далее следует упомянуть об окружавших Господа ученицах и спутницах, к числу которых принадлежали Мария, жена Клеопы; Саломия, мать Иакова и Иоанна; Мария из Вифании, которая сидела у ног Иисуса; ее беспокойная и гостеприимная сестра Марфа; Мария Магдалина, которую Иисус избавил от бесовской одержимости; грешница, которая омывала Его ноги своими слезами и вытирала своими волосами; а также все знатные женщины, которые служили Сыну Человеческому в Его земном уничижении дарами любви,[633] до последнего момента оставались подле Его креста[634] и первыми пришли к Его открытой гробнице на утро воскресения.[635]